Осталась позади Вилья-Мариа. Шоссе, словно прочерченное по линейке, бежало теперь почти прямо на восток, — к четырем часам небо впереди стало светлеть, прозрачно наливаясь рассветной синью. Вокруг лежала открытая до самого горизонта степь — проволочные изгороди пастбищ, чертополох, кое-где одинокое ранчо с неизменным ветряным насосом на решетчатой мачте, похожим на огромную заржавленную ромашку…
Начали просыпаться городки, нанизанные на струну автострады, — Армстронг, 92 километра до Росарио, Каньяда-де-Гомес — 73, Каркаранья — 40. Все чаще пролетали навстречу легковые машины с чемоданами на багажниках, многие со столичными номерами, — ночевавшие в Росарио туристы спешили доехать до Кордовы к обеду. И вдруг беззвучной атомной вспышкой полыхнуло из-за горизонта яростное солнце. Филипп притормозил, надел дымчатые очки.
— Вообще я бы уже не прочь перекусить, — сказал он.
Дино, сидевший рядом с ним, сверился с картой.
— Через восемь километров — Ролдан. Впрочем, позавтракать можно и на заправочной станции, лучше не терять времени…
Ролдан промчались без остановки. До Росарио было еще двадцать шесть километров, стрелка указателя уровня стояла почти на нуле; Дитмар начал проявлять признаки жизни.
— Если сукин сын продерет глаза, когда будем заправляться… — Дино озабоченно прищелкнул языком.
— А мы вот что сделаем, — предложил Филипп. — Ты нас высади всех километра за три до станции и поезжай туда один, а мы тем временем погуляем. Возьмешь там каких-нибудь бутербродов и кофе — в оба термоса, не забудь и на его долю.
— В бутылке еще остался коньяк…
— Думаю, что после вчерашнего его скорее потянет на кофе.
— Ну, это кого как, — возразил Дино. — Дед мой, помню, всегда опохмелялся тем же. Самое главное, говорил, это — не перепутать. Скажем, упиться вальполичеллой, а утром хлебнуть кьянти. Тогда вообще конец света…
Движение на шоссе становилось все более оживленным, скоро впереди показались на горизонте дымящие трубы, ажурные опоры высоковольтной электропередачи, очертания гигантских элеваторов. Промелькнул указатель с изображением бензоколонки и цифрой — «5 км». Увидев впереди пересечение с проселочной дорогой, Филипп сбросил газ и остановил машину на обочине.
— Выйдем здесь, — сказал он. — Давай, Мишель, буди пассажира и предложи ему размять ноги…
Дитмара растолкали. Он тоже вышел, постоял, с недоумением огляделся.
— Куда едем? — спросил он хриплым спросонья голосом.
— В Чили, куда же еще, — сказал Филипп.
— Не валяйте дурака. А горы где?
— Будут вам и горы. Пошли, прогуляемся, только без глупостей — мы оба вооружены…
Дитмар пожал плечами и не спеша направился по проселочной дороге. Полунин с Филиппом шли в нескольких шагах позади.
— Знаете, — сказал пленник, не оборачиваясь, — а ведь вы все-таки идиоты.
— Знаем, — отозвался Филипп, — идиоты, унтерменши и так далее. Только почему «иудейские свиньи»? Вот уж чего нет, того нет.
— Вчера я перебрал, прошу принять мои извинения. Но сейчас давайте поговорим, как разумные люди. Думаете, похищение человека так легко сойдет вам с рук — даже в вашем французском суде?
— Поживем — увидим. Во всяком случае, это уж не ваша забота.
— Ну, как сказать. Разумеется, ваши неприятности меня не волнуют, тут вы правы. Меня волнуют мои. Не думаю, чтобы суд в Руане отнесся ко мне слишком уж сурово, — тут и давность, и изменившаяся политическая ситуация, словом вы меня понимаете. Но суд есть суд — уверенности в благополучном исходе у меня тоже нет. Чем полагаться на волю случая, почему бы нам не прийти заранее к соглашению, как цивилизованным людям?
— Какое соглашение вы имеете в виду?
— А вот какое. В конце концов, чего вы добиваетесь? Реабилитировать память этого… Фонтэна, не так ли? Вы сами об этом сказали, и это вполне понятно — он был вашим товарищем. На суде он будет реабилитирован в любом случае, он реабилитирован уже сейчас — моими показаниями, которые я дал охотно и без принуждения. Кроме этого, надо полагать, вы еще и хотите, чтобы порок был наказан — в моем лице. Вот с этим дело обстоит более проблематично. Будет ли он наказан, это еще вопрос…
— Вы что же, хотите, чтобы мы вас отпустили, ограничившись получением вашего признания?
— Нет, нет, зачем считать меня таким уж болваном, — возразил Дитмар. Остановившись, он похлопал себя по карманам и обернулся. — Сигарет у вас нет?
— Берите, — Филипп протянул ему пачку.
— Мерси… Нет, я понимаю, что вы меня не отпустите и суда мне не избежать. Соглашение, которое я вам предлагаю, сводится к следующему: вы отказываетесь от своего второго намерения — покарать злодея. В самом деле, так ли уж это важно, покарают его или не покарают? Я же взамен избавлю вас от возможных неприятностей юридического порядка — как, скажем, обвинение в людокрадстве — тем, что готов признать факт моего похищения не имевшим места…
Филипп переглянулся с Полуниным и пожал плечами.
— То есть как? Вы намерены заявить, что явились в суд добровольно?
— Именно, — покивал Дитмар. — Я могу сказать, что… Ну, допустим, что мы с вами встретились совершенно случайно, — встретились, узнали друг друга, начали выяснять старые отношения — ну и так далее. И что я, дескать, услышав о прискорбном стечении обстоятельств, жертвой которых стал ни в чем не повинный… э-э-э… Фонтэн, почувствовал, если хотите, укор совести…
— Вы бы хоть это имя не называли, — прервал Полунин, — совсем, что ли, стыда уже у вас нет, сукин вы сын…
Филипп успокаивающим жестом тронул его за локоть.
— Продолжайте, Дитмар. Итак, в вас проснулась совесть, и вы решили добровольно предстать перед судом. Так, что ли, вы хотите это изобразить?
— Ну, — Дитмар пожал плечами, — в общих чертах. Детали для убедительности можно продумать сообща… если ваш импульсивный молодой друг не станет возражать. А куда, кстати, уехал третий?
— Заправить машину и привезти еды, мы позавтракаем здесь. Надеюсь, вы не против.
— О, нисколько! — Дитмар благодушно улыбнулся и всей грудью вдохнул свежий утренний воздух. — «Завтрак на траве»… для полной идиллии не хватает только дам. Тем более приятно, что в ближайшем будущем я, насколько понимаю, на какой-то срок буду лишен подобных маленьких радостей…
Заслонившись рукой от солнца, он с минуту всматривался в пейзаж.
— Если не ошибаюсь, это элеваторы Росарио? Правильно, я должен был бы сообразить — ближайший к Кордове порт, куда заходят океанские суда… Что ж, тогда нам тем более нужно решить этот вопрос сейчас — не будем же мы торговаться на пирсе…
— Я думаю, Дитмар, мы вообще не будем торговаться, — сказал Филипп. — Подождем, конечно, пока вернется наш товарищ, но я думаю, что он скажет то же, что и мы Идем к шоссе, он должен скоро подъехать…
Они вернулись к шоссе, постояли там, молча глядя на пролетающие в обоих направлениях машины, потом снова повернули обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120