Он резко оттолкнул ее и посмотрел в глаза.
— Ты поняла меня?
— Прости меня, Крис. Я буду такая, какой ты хочешь меня видеть, я научусь быть такой.
— Вот теперь ты мне нравишься. — Он взял ее за плечо и подвел к зеркалу. — Приведи свое восхитительное личико в порядок, нам нужно выйти в свет. Я понимаю, что у тебя был сегодня тяжелый день, ты переутомилась и перенервничала, но все закончилось хорошо. Все будет хорошо. Мы выиграем эту битву и уедем в далекие края строить земной рай. Вот тогда и о любви поговорить не грех.
Она улыбнулась, на щеках появились ямочки.
Слим наблюдал, как Кейси, стоящий у зеркального шкафа, завязывал галстук. Отношения этих людей сложились очень странно. Их ничего не связывало и ничего не сближало, но по вечерам Слим заходил в комнату Кейси и приносил несколько бутылок пива. Слим садился в углу, выпивал пару бутылок и уходил. Они редко при этом разговаривали, каждый думал о своем. Каждый имел свои представления о жизни, но тем не менее этот странный ритуал происходил каждый вечер.
Кейси жил один в комнате, Слим тоже, но трудно поверить, что их терзало одиночество. Оно их устраивало. Объяснить причины такой вот сходки никто из них не пытался, и вряд ли они сами были способны проникнуть в эту тайну, но они об этом просто не думали.
— Ты куда-то собираешься? — спросил Слим.
— Духота! Думаю, это к грозе. Во время грозы надо быть всем вместе, а я не выхожу на люди в пижаме.
— Наряд пригоден для бала.
— Или для похорон.
— Либо тебе плевать на все, либо ты что-то замышляешь, Брэд. За месяц ты не проронил ни слова.
— Не преуменьшай.
Кейси затянул галстук и взялся за запонки.
— Ты жалеешь, Брэд?
— Пожалуй, я единственный человек, который ни о чем не жалеет. Но мы взяли слишком резкий подъем.
— Хозяин знает, что делает.
— Конечно, знает.
Слим подошел к шкафу, достал из него автомат и, устроившись за столом, начал ловко разбирать его.
— Меня настораживает пресса. Я хочу перетянуть репортеров на нашу сторону.
— Они и без того на нашей стороне.
— Ты же сам знаешь, что скоро это развлечение кончится и тебе придется стрелять, стрелять по живым мишеням, потому что у тебя не останется выбора.
— Конечно, этот момент уже был переломлен в моей жизни, как и в твоей. Так, значит, это ты каждый день чистишь мой автомат?
— Должен же я взять кого-то на поруки, раз вы меня не берете в свою компанию.
— У каждого своя миссия на этой земле. Я знаю, что и тебе не легко… Людям, которые привыкли добросовестно выполнять свои обязанности, всегда трудно. Ну, что нового в городе? Ты ведь единственный из нас, кто разгуливает спокойно.
— Я впервые наблюдал за вами. Со стороны казалось, что все идет очень гладко, но когда я увидел, как к зданию подъехала серая машина и чужие открыли пальбу…
— Это наша ошибка. Ошибка Тони и моя. Мы видели этих ребят с самого начала и держали их на мушке. Но когда «крайслер» уехал, мы расслабились. Мы не ожидали, что они откроют огонь по прохожим. Мне показалось, что они побегут в банк, но они и не думали делать ничего подобного. Им просто нужны были трупы.
— Зачем ФБР ввязываться в чужие дела? Что им нужно?
— Я думаю, что мы очень скоро узнаем об этом.
— Меня беспокоит Феннер. Охота, устроенная за ним, не кончится. Доккер пошлет на дело профессионалов.
— Наверняка послал, но мы не знаем об этом. Тут за всеми началась охота, и Феннер в общем потоке не выделяется. Эта охота идет не на жизнь, а на смерть, и милосердия в ней не будет. Конец известен, я только не знаю, сколько это продлится. Все мы временные жильцы на этом свете.
— Многое зависит от людей.
Кейси повернулся к Слиму и удивленно взглянул на него.
— Кого же ты заменил бы?
— Троих. Феннера и итальянцев.
— Любопытный ход.
— Чем же?
— Тем, что ты не отличаешься оригинальностью. Боюсь, что так думают все, кроме тех, кого ты назвал.
Кейси накинул пиджак в тот момент, когда в комнату заглянул Джакобо.
— Крис просит всех собраться в гостиной.
— Да, мы уже знаем, — ответил Кейси.
Итальянец был поражен, увидев Кейси в полной форме, готового к выходу.
— Оставь автомат, Слим, нас зовут на прием. Мы появимся в зале первыми.
Дэйтлон осмотрел присутствующих. За полтора месяца существования синдиката совещание в вечерние часы собиралось впервые. Никто не удивился и не испугался, люди чувствовали себя расслабленными и ждали, что скажет босс. Авторитет Дэйтлона был непререкаем. Любое совещание начиналось с того, что по обсуждаемому вопросу высказывались все по порядку, но последнее слово всегда оставалось за боссом. Он очень точно, как умудренный опытом профессор, ставил диагноз, делал прогноз и определял стратегию и план. В итоге машина срабатывала безукоризненно.
На сей раз тема разговора была исключительной. Дэйтлон предоставил слово Джакобо Чичелли.
— Мне очень трудно говорить, ребята. Мы все стали очень близкими людьми. Свой поступок и поступок Чезаре я расцениваю, как предательство. Но мы откусили кусок больше, чем в состоянии проглотить. Нервы сдали! На нас больше нельзя рассчитывать, мы можем допустить ошибку в ответственный момент, и это обратится в трагедию. Я обязан вас предупредить об этом и прошу вашего согласия отпустить нас. Мы попытаемся перейти канадскую границу и исчезнуть из поля зрения местных властей.
Лицо Джака покрылось испариной. Он сел на место и опустил глаза в пол, ожидая приговора. Чез сидел в той же позе с момента сбора.
— Что скажет Тони? — спросил Дэйтлон.
Грэйс крутил карандаш в руках, и по выражению его лица невозможно было определить его реакцию.
— Возникает вопрос, на который никто из нас не сможет дать ответ. Где гарантии того, что братья беспрепятственно пройдут двести миль по суше до границы и сумеют проскочить на территорию Канады. Наши портреты есть у каждого полицейского северо-восточных штатов. Я не думаю, что они выдадут наше местонахождение. Это их не спасет. Электрический стул уже обеспечен каждому из нас. Не стоит забывать, что на нашей шее висит смерть двух полицейских, а убийство полицейского в штате Индиана карается смертной казнью без апелляции и замены меры наказания. Лично я не верю в возможность реализации планов, которые нам обрисовал Джак. Братья обрекают себя на смерть. Под этой крышей у них было больше возможностей просуществовать еще какое-то время. Но закончить свою долгую речь я хочу так. Если люди чувствуют, что сдают нервы и они уже не уверены в себе, то они не должны подвергать опасности других. У этих ребят не все потеряно. У них хватило мужества признаться в этом, и я бы их отпустил.
— Понятно — заявил Дэйтлон. — Что скажет Олин?
Феннер был более категоричен. В то время как говорил Грэйс, Феннер закипал, как чайник, реагируя фырканьем на каждое слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222