Нам есть что терять, они не уйдут с насиженных мест. Наше дело влезть в узкую щель и занять твердую позицию.
— Долгая история. Ну а как же заказчик? Ждать будет или, может, помочь ему, если речь идет о больших деньгах.
Боровский встрепенулся, словно его разбудили, и внимательно посмотрел на Ефимова, будто впервые видел его. Пауза длилась слишком долго, и Ефимов понимал, что в мыслях генерала где-то срабатывают весы, и он решил, что лишний довод не помешает.
— Надежней меня вы никого не найдете, Денис Спиридоныч. Я готов уничтожать сорняки с корнем в любую секунду.
— А ты прав, Ефимов. Я звонил тебе и думал об этом задании, но когда пришел на кладбище, все в голове спуталось. Ты прав, Гриша. Ты надежен, но если попадешься, то тебе крышка. Тут я тебе не помощник. Помни это.
— Буду помнить, если вознаграждение солидное.
— И ты туда же?
— Но, товарищ генерал, деньги — это стимул и азарт, а борьба за идею остается в сердце.
Боровский налил себе полный стакан водки и выпил его залпом, забыв предложить горячительный напиток сотруднику.
— Ладно, Григорий, обижен не будешь. Готовь себя к новому поприщу. Приведи себя в форму. Разжирел на рэкете.
— Я свою руку знаю. Не промахнусь.
— Закончим на этом. Точка. Главное твое задание будет заключаться в захвате эстафетной палочки киллеров в свои руки. Не брезгуй Саранцевым. Пусть его шпана на стреме постоит. Короче, так. Есть сведения, будто бы в казино «Орион» идет бойкая торговля наркотой и пригрелся штаб по координации и разработке операций на уничтожение всякой нечисти. Пусть уничтожают. Но хочу, чтобы руководство штабом исходило от меня, а значит, тебе придется взять подряд на отстрел в свои руки. В казино верховодит Корин. По нашим каналам за ним ничего не числится. Либо слишком хитер, либо подставной. Второе хуже. Тебя уберут раньше, чем ты скажешь «мама». Подумай о прикрытии.
— Если я пойду нахрапом, то меня остановят ребята из райотдела. В моем районе «Ориона» нет.
— Я тебе дам «зеленую улицу». Мы возьмем какого-нибудь наркомана из твоего района, и ты откроешь на него дело. В его показаниях должен будет фигурировать «Орион». Мне этого хватит, чтобы остановить любое препятствие на твоем пути.
— Если у меня развязаны руки, то я подберусь к кому угодно.
Ефимов не преувеличивал. Он подобрался ко всем, кто его интересовал. В его стратегии главную роль играли натиск, обескураживающее самомнение и наглость. Он мог плюнуть в лицо человеку, который целился ему в лоб. Он мог и безвинного за решетку посадить. У подполковника не существовало границ. Он всю жизнь во что-то играл. Победа! Это важно, а что за ней стоит — чушь собачья!
Ефимов возвращался домой довольный. Наконец что-то животрепещущее появилось на горизонте. Будет чем душу отвести.
***
Глядя на перрон станции. Белый сказал:
— Если нас ищут, то по всем законам здравого смысла они это делают здесь. Одно утешает: никому в голову не придет шарить в купейном вагоне пассажирского поезда, прибывшего с востока. Но если они здесь все обшарили, то где еще нас искать?
— В волчьем брюхе. Сколько здесь стоит поезд?
Чижов положил обрез рядом на сиденье и накинул сверху шинель.
— Не больше десяти минут.
Белый выложил на стол стальную черную трубку и вставил в один конец длинную иглу с засохшим шариком из черного хлеба.
— Ловко ты с этой штучкой обращаешься. Видел я твою иголочку в глазу охотника.
— Бог не наделил меня силой. Хлюпиком с детства хожу, ничего не поделаешь — природа.
— Кто надоумил?
— Черт его знает. Летом в тайге хорошую шишку с орехами приметил.
Палкой сбить не удалось. Обломал трубку, набил рот бузиной и начал палить по ветке. С первого выстрела сбил. Повезло. Ну а потом стрелял по мишеням. Тут один шнырь и говорит: «А ты иголку в рябину вставь, тогда видно будет, куда попадаешь». Санитары в больничке достали мне коробку медицинских игл. И точно, игла впивалась в стену, на которой я почему-то нарисовал глаз. Вот тут мне пахан совет дельный дал: «А ты, дружок, закачай в иглу страшного зелья и пульни своему недругу в глотку. От удара яд уйдет и в крови растворится. А замазывать свой конец надо оконной шпаклевкой либо пластилином». Ну, яда у меня нет, а цель я поражать научился за пять лет тренировок.
— Хорошая идея. И не подумаешь, что обычная трубка, похожая на мундштук, может стать страшнее ножа.
Дверь купе резко распахнулась. На пороге стоял прапорщик с повязкой «Патруль», а за его спиной двое солдат. Из-за плеча торчал приклад автомата. Беглецы даже не шелохнулись. Белый по петлицам определил, что патруль не зоновский. Ракетные войска. Такие ребята мало что смыслят в беглых.
— Шикарно живем, бойцы! По купе разъезжаем. А где коньяк с икрой?
— Ладно, ты не шурши, кусок, в шнурки не выскочишь, — резким тоном заговорил Чижов. — Хватит с нас вашей баланды. Комиссованные мы, из госпиталя едем.
— Где расположена часть? — со злостью прохрипел прапорщик.
— Военная тайна!
— Документы давай. Живо!
— А живо ты по своей жене скакать будешь! Мне торопиться некуда.
Чиж полез в нагрудный карман, наблюдая, как за спиной командира хихикают солдаты. Им нравилось, когда «кусков» носом в дерьмо макали.
Белый тоже полез за военным билетом. Внезапно поезд дернулся, но остался на месте.
Два коротких гудка известили о том, что включен зеленый семафор.
Чиж вынул документы и положил их на стол. Прапорщику оставалось переступить порог и войти в купе, но что-то его смущало. То ли возраст солдат, то ли несоответствие размеров формы.
Белый положил документы рядом.
— Глянь-ка, а наш микрогенерал устав нарушает, — подал голос Белый. — Номерной значок патруля где-то потерял.
— Он думает, что на салобонов из клозета нарвался, — подпел Чижов.
Состав дернулся второй раз, и вагоны тронулись с места. Прапорщик все еще не решался перейти порог. Глаза его налились кровью, но он понимал свое бессилие.
Дверь купе захлопнулась, патруль поспешил к выходу, поезд набирал скорость.
— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, ушел! — весело пропел Чижов.
— Да, колобок, но если вспомнить сказку, то лиса его все-таки сожрала. Лису обхитрить трудно.
— У нас впереди перегон в сотню километров. Кого тут бояться?
— Братва тоже нас пасет. Пахан не позволит, чтобы его развенчали.
Блатные уже дали сигнал, и не одна малява ушла за колючку. У нас пол-Сибири на пути, Урал. Где-нибудь они нас вычислят. Да и Москва нам не принесет покоя. Я свое дело сделаю, а вот тебе уцелеть непросто.
— Ну это мы еще увидим. Я не из пугливых. Коли дорога предстоит нам дальняя и связала она нас в одну упряжку, то есть у меня к тебе вопросик, Сергей Белый… Вот ты трубочку свою на стол выложил. Хорошо. Но у тебя в заднем кармане «ТТ» лежит, а у меня под рукой карабин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
— Долгая история. Ну а как же заказчик? Ждать будет или, может, помочь ему, если речь идет о больших деньгах.
Боровский встрепенулся, словно его разбудили, и внимательно посмотрел на Ефимова, будто впервые видел его. Пауза длилась слишком долго, и Ефимов понимал, что в мыслях генерала где-то срабатывают весы, и он решил, что лишний довод не помешает.
— Надежней меня вы никого не найдете, Денис Спиридоныч. Я готов уничтожать сорняки с корнем в любую секунду.
— А ты прав, Ефимов. Я звонил тебе и думал об этом задании, но когда пришел на кладбище, все в голове спуталось. Ты прав, Гриша. Ты надежен, но если попадешься, то тебе крышка. Тут я тебе не помощник. Помни это.
— Буду помнить, если вознаграждение солидное.
— И ты туда же?
— Но, товарищ генерал, деньги — это стимул и азарт, а борьба за идею остается в сердце.
Боровский налил себе полный стакан водки и выпил его залпом, забыв предложить горячительный напиток сотруднику.
— Ладно, Григорий, обижен не будешь. Готовь себя к новому поприщу. Приведи себя в форму. Разжирел на рэкете.
— Я свою руку знаю. Не промахнусь.
— Закончим на этом. Точка. Главное твое задание будет заключаться в захвате эстафетной палочки киллеров в свои руки. Не брезгуй Саранцевым. Пусть его шпана на стреме постоит. Короче, так. Есть сведения, будто бы в казино «Орион» идет бойкая торговля наркотой и пригрелся штаб по координации и разработке операций на уничтожение всякой нечисти. Пусть уничтожают. Но хочу, чтобы руководство штабом исходило от меня, а значит, тебе придется взять подряд на отстрел в свои руки. В казино верховодит Корин. По нашим каналам за ним ничего не числится. Либо слишком хитер, либо подставной. Второе хуже. Тебя уберут раньше, чем ты скажешь «мама». Подумай о прикрытии.
— Если я пойду нахрапом, то меня остановят ребята из райотдела. В моем районе «Ориона» нет.
— Я тебе дам «зеленую улицу». Мы возьмем какого-нибудь наркомана из твоего района, и ты откроешь на него дело. В его показаниях должен будет фигурировать «Орион». Мне этого хватит, чтобы остановить любое препятствие на твоем пути.
— Если у меня развязаны руки, то я подберусь к кому угодно.
Ефимов не преувеличивал. Он подобрался ко всем, кто его интересовал. В его стратегии главную роль играли натиск, обескураживающее самомнение и наглость. Он мог плюнуть в лицо человеку, который целился ему в лоб. Он мог и безвинного за решетку посадить. У подполковника не существовало границ. Он всю жизнь во что-то играл. Победа! Это важно, а что за ней стоит — чушь собачья!
Ефимов возвращался домой довольный. Наконец что-то животрепещущее появилось на горизонте. Будет чем душу отвести.
***
Глядя на перрон станции. Белый сказал:
— Если нас ищут, то по всем законам здравого смысла они это делают здесь. Одно утешает: никому в голову не придет шарить в купейном вагоне пассажирского поезда, прибывшего с востока. Но если они здесь все обшарили, то где еще нас искать?
— В волчьем брюхе. Сколько здесь стоит поезд?
Чижов положил обрез рядом на сиденье и накинул сверху шинель.
— Не больше десяти минут.
Белый выложил на стол стальную черную трубку и вставил в один конец длинную иглу с засохшим шариком из черного хлеба.
— Ловко ты с этой штучкой обращаешься. Видел я твою иголочку в глазу охотника.
— Бог не наделил меня силой. Хлюпиком с детства хожу, ничего не поделаешь — природа.
— Кто надоумил?
— Черт его знает. Летом в тайге хорошую шишку с орехами приметил.
Палкой сбить не удалось. Обломал трубку, набил рот бузиной и начал палить по ветке. С первого выстрела сбил. Повезло. Ну а потом стрелял по мишеням. Тут один шнырь и говорит: «А ты иголку в рябину вставь, тогда видно будет, куда попадаешь». Санитары в больничке достали мне коробку медицинских игл. И точно, игла впивалась в стену, на которой я почему-то нарисовал глаз. Вот тут мне пахан совет дельный дал: «А ты, дружок, закачай в иглу страшного зелья и пульни своему недругу в глотку. От удара яд уйдет и в крови растворится. А замазывать свой конец надо оконной шпаклевкой либо пластилином». Ну, яда у меня нет, а цель я поражать научился за пять лет тренировок.
— Хорошая идея. И не подумаешь, что обычная трубка, похожая на мундштук, может стать страшнее ножа.
Дверь купе резко распахнулась. На пороге стоял прапорщик с повязкой «Патруль», а за его спиной двое солдат. Из-за плеча торчал приклад автомата. Беглецы даже не шелохнулись. Белый по петлицам определил, что патруль не зоновский. Ракетные войска. Такие ребята мало что смыслят в беглых.
— Шикарно живем, бойцы! По купе разъезжаем. А где коньяк с икрой?
— Ладно, ты не шурши, кусок, в шнурки не выскочишь, — резким тоном заговорил Чижов. — Хватит с нас вашей баланды. Комиссованные мы, из госпиталя едем.
— Где расположена часть? — со злостью прохрипел прапорщик.
— Военная тайна!
— Документы давай. Живо!
— А живо ты по своей жене скакать будешь! Мне торопиться некуда.
Чиж полез в нагрудный карман, наблюдая, как за спиной командира хихикают солдаты. Им нравилось, когда «кусков» носом в дерьмо макали.
Белый тоже полез за военным билетом. Внезапно поезд дернулся, но остался на месте.
Два коротких гудка известили о том, что включен зеленый семафор.
Чиж вынул документы и положил их на стол. Прапорщику оставалось переступить порог и войти в купе, но что-то его смущало. То ли возраст солдат, то ли несоответствие размеров формы.
Белый положил документы рядом.
— Глянь-ка, а наш микрогенерал устав нарушает, — подал голос Белый. — Номерной значок патруля где-то потерял.
— Он думает, что на салобонов из клозета нарвался, — подпел Чижов.
Состав дернулся второй раз, и вагоны тронулись с места. Прапорщик все еще не решался перейти порог. Глаза его налились кровью, но он понимал свое бессилие.
Дверь купе захлопнулась, патруль поспешил к выходу, поезд набирал скорость.
— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, ушел! — весело пропел Чижов.
— Да, колобок, но если вспомнить сказку, то лиса его все-таки сожрала. Лису обхитрить трудно.
— У нас впереди перегон в сотню километров. Кого тут бояться?
— Братва тоже нас пасет. Пахан не позволит, чтобы его развенчали.
Блатные уже дали сигнал, и не одна малява ушла за колючку. У нас пол-Сибири на пути, Урал. Где-нибудь они нас вычислят. Да и Москва нам не принесет покоя. Я свое дело сделаю, а вот тебе уцелеть непросто.
— Ну это мы еще увидим. Я не из пугливых. Коли дорога предстоит нам дальняя и связала она нас в одну упряжку, то есть у меня к тебе вопросик, Сергей Белый… Вот ты трубочку свою на стол выложил. Хорошо. Но у тебя в заднем кармане «ТТ» лежит, а у меня под рукой карабин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132