Он наткнулся на камень, о который сломал зуб, и собственная беспомощность выводила его из равновесия.
Воды пришлось дать, и раны обмыть тоже необходимо. Он смочил свой платок и приложил к ссадине. Гном быстро очнулся, но испуга в его глазах Фил не заметил.
— Учти, Гном, ты в моих руках, и я буду решать твою судьбу.
Придется тебе разговаривать более учтиво и вежливо. Я вашу феню и матерщину на дух не выношу. Помни: ты тот, кого все хотят пришить. Ты никому не нужен и никто тебя искать не станет. Твой бывший напарник сидит в зоне, но скоро, я уверен, объявится в Москве. Ты для него кость в горле. Людишки, которых вы обчистили, тоже тебя не забыли. Я их на один шаг опередил и снял тебя тепленького с твоей бабенки. Для ментов ты сущий подарочек. Они тебя с дерьмом сожрут. Ты принадлежишь мне, Гном, и только поэтому еще дышишь.
— Дышу, пока не раскололся, а как хлебало разину, так ты меня и чиркнешь заточкой по ребрам.
— Глупец! Я хочу с тобой поделиться. С деньгами ты уйдешь…
— Врешь, шакал! Я по твоей роже вижу, как у тебя руки чешутся…
— Идиот! Дело твое. Пусть тебя крысы жрут! Ты думаешь, если молчать будешь, то я сжалюсь над тобой и к бабе тебя отпущу. Головой-то подумал? Резона мне нет тебя выпускать.
Фил поднялся с кровати и встал на первую ступень лестницы.
— Эй! Остановись. Какие гарантии? — Фил улыбнулся.
— Это другой разговор. Перед тем как место укажешь, оружие получишь. Сам проверишь.
— Ладно. Говорить начну наверху после стакана водки, еды и теплой одежды. И бинты дай.
— Хорошо. Но если бузить будешь, то брошу обратно и неделю не покажусь.
— Сгнить до костей успею. Дело гангреной пахнет. Видел я такие раны в зоне. Раньше весны ты ничего не получишь. А мне дожить до нее надо. Прибавил ты себе забот, ловкач!
— Это почему же?
— Потому. Сначала наверх.
Условия Гнома были выполнены. Фил сам его перевязывал. Пулевая рана и впрямь выглядела опасно. Нога распухла и посинела. Он понимал, что без опытного врача не обойтись. Но стоит ли думать о докторах, пока он не знал сути дела. Гном осушил стакан водки и забился в угол у печи.
— Вот что, мужик, — начал Гном. — Денег мне не надо. Никто никогда ими не делился. Мне нужна свобода, остальное забирай себе. Когда кому-нибудь обещают деньги, значит, он получает пулю. Это закон. Хрящ не дурак, он понимает природу каждого заказа. Он с самого начала не верил в байки про зеленые хрусты.
— Кто вас вербовал на дело? Кто дал наводку?
— Хрящ меня у Шурки нашел. Я по рынкам щипал, она работала.
Вечером ящик смотрели. Хрящ пришел ночью, сказал, что дело есть. Ему не откажешь. Вторым он Монтера взял. Тот парень головастый. На следующий день мы сидели на конечной остановке автобуса в Кузьминках. Подъехал «уазик» желтого цвета без окон с надписью «Ветеринарная помощь на дому». Из кабины вышел мужик, открыл задние дверцы и позвал нас. Куда везли, я не знаю, но из Москвы не выезжали. Хрящ успокаивал, мол, так надо. О деньгах он не распространялся и план свой нам не раскрывал. Думаю, он по ходу дела принимал решения. Грубая работа вышла. Но в тот момент на его жирной ряхе цвела уверенность. Привезли нас на точку. Вокруг дома, Москва. Район не знаю, темно было. Отвели в подвал.
Лабиринт какой-то. Все красным кирпичом выложено. Шпана, обтянутая кожей, шастает по проходам. Привели в каземат, усадили на лавку. Через полчаса пришел их босс и еще пара шкафов. Он сказал, что эти двое с нами работать будут. Роль охранников выполнять. Дело пустяшное, и на подготовку пары дней хватит. Одного звали Фарш, другого Арбалет. Босс сказал, что кликухи соответствуют содержанию.
— Как звали босса? — перебил рассказчика Фил.
— Точно не знаю, но мне показалось, будто кто-то назвал его Глухарем. Вскользь. Но мне на ухо легло из-за того, что с такой погонялой старый вор ходит. Мы в Бутырках вместе сидели.
— Скорее всего, ты не ошибся, Гном. Есть в Москве такой человечек. Если случай представится, я тебе его покажу.
— Нет уж. Ты сам на него гляди. С меня хватит.
— Не кипятись. Давай дальше.
— Так вот, этот Глухарь определил задачу. Есть в пригороде дом, в подвале которого есть баня, а за перегородкой сейф. Его надо вскрыть, содержимое сложить в мешок и сдать нужным людям в положенном месте. За работу Хрящ получит тридцать кусков зеленых.
Нас заперли в одну из комнат, где стояли три топчана и голые кирпичные стены. Я так думаю, что Хрящ уже построил план. Когда ему сулят деньги и запирают на замок, то он поворачивает все планы лицом к себе. Нам он ничего не говорил. Хрящ не из болтливых, но мы и сами не салаги, давно все поняли. Через день нас вывели на улицу и посадили в тот же «уазик» без окон. — И Гном поведал Филу историю об ограблении.
Трошин слушал рассказ уголовника и ловил себя на том, что именно так и рисовал себе эту картину. Никаких открытий Гном не сделал. Когда речь зашла об отходе, он стал слушать внимательнее.
— Я с Монтером залез в душегубку, а Хрящ сел за руль. Ехали мы не меньше часа. Дорога была гладкой. Выпустил нас Хрящ у обочины и повел в лес.
Лопаты у нас с собой были. Короче говоря, деньги мы зарыли, лопаты забрали.
Хрящ сказал, что надо залечь на дно и годок-другой переждать. Затем мы вновь сели в душегубку, и он повез нас дальше. На этот раз дорога не показалась такой длинной. Через десять минут он затормозил. Я слышал, как хлопнула дверца.
Монтер сидел на ящике, а я лежал на мешке с бельем. Хрящ даже дверцы не открыл, а начал стрелять по фургону наугад. Жестянка маленькая, не промахнешься. Всю обойму выпустил. Мне прострелило ногу, а в Монтера «сливы» три вписалось. Сразу наповал. Когда патроны кончились, Хрящ столкнул машину с моста в реку. Это я потом узнал, что Хрящ на мосту остановился, когда из воды вынырнул. Я едва не захлебнулся, пока шнурок с дверей срывал. Темно уже было, часов десять вечера.
Мост проходил высоко над рекой, так что полет был долгим, может, поэтому Хрящ и не видел, что я вынырнул. И потом он был уверен, что задняя дверца захлопнута, и если даже он кого-то не добил, то нас все равно затопит. Ну а выполз я на берег, перевязал рану и пару часов лежал в кустах. Вскоре появились зеваки, и я понял, что надо уходить. Выбрался я к станции за полчаса, сел на электричку и отправился восвояси. Вот и вся история.
— Какая станция? — нетерпеливо спросил Фил.
— Э, куда ты замахнулся! Забыл? Нога болит. Когда ты меня вылечишь, тогда и продолжим разговор. И еще. Я ведь зимой-то место все равно не найду. Надо ждать, пока снег сойдет. Так что рано ручонки потирать, гробовщик!
Фил и не думал налегать на коротышку. Он уже никуда не денется.
Фил хотел знать, что ему грозит, если деньги попадут к нему в руки, кто его противники и насколько они сильны. Сейчас он уже мог сделать некоторые заключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Воды пришлось дать, и раны обмыть тоже необходимо. Он смочил свой платок и приложил к ссадине. Гном быстро очнулся, но испуга в его глазах Фил не заметил.
— Учти, Гном, ты в моих руках, и я буду решать твою судьбу.
Придется тебе разговаривать более учтиво и вежливо. Я вашу феню и матерщину на дух не выношу. Помни: ты тот, кого все хотят пришить. Ты никому не нужен и никто тебя искать не станет. Твой бывший напарник сидит в зоне, но скоро, я уверен, объявится в Москве. Ты для него кость в горле. Людишки, которых вы обчистили, тоже тебя не забыли. Я их на один шаг опередил и снял тебя тепленького с твоей бабенки. Для ментов ты сущий подарочек. Они тебя с дерьмом сожрут. Ты принадлежишь мне, Гном, и только поэтому еще дышишь.
— Дышу, пока не раскололся, а как хлебало разину, так ты меня и чиркнешь заточкой по ребрам.
— Глупец! Я хочу с тобой поделиться. С деньгами ты уйдешь…
— Врешь, шакал! Я по твоей роже вижу, как у тебя руки чешутся…
— Идиот! Дело твое. Пусть тебя крысы жрут! Ты думаешь, если молчать будешь, то я сжалюсь над тобой и к бабе тебя отпущу. Головой-то подумал? Резона мне нет тебя выпускать.
Фил поднялся с кровати и встал на первую ступень лестницы.
— Эй! Остановись. Какие гарантии? — Фил улыбнулся.
— Это другой разговор. Перед тем как место укажешь, оружие получишь. Сам проверишь.
— Ладно. Говорить начну наверху после стакана водки, еды и теплой одежды. И бинты дай.
— Хорошо. Но если бузить будешь, то брошу обратно и неделю не покажусь.
— Сгнить до костей успею. Дело гангреной пахнет. Видел я такие раны в зоне. Раньше весны ты ничего не получишь. А мне дожить до нее надо. Прибавил ты себе забот, ловкач!
— Это почему же?
— Потому. Сначала наверх.
Условия Гнома были выполнены. Фил сам его перевязывал. Пулевая рана и впрямь выглядела опасно. Нога распухла и посинела. Он понимал, что без опытного врача не обойтись. Но стоит ли думать о докторах, пока он не знал сути дела. Гном осушил стакан водки и забился в угол у печи.
— Вот что, мужик, — начал Гном. — Денег мне не надо. Никто никогда ими не делился. Мне нужна свобода, остальное забирай себе. Когда кому-нибудь обещают деньги, значит, он получает пулю. Это закон. Хрящ не дурак, он понимает природу каждого заказа. Он с самого начала не верил в байки про зеленые хрусты.
— Кто вас вербовал на дело? Кто дал наводку?
— Хрящ меня у Шурки нашел. Я по рынкам щипал, она работала.
Вечером ящик смотрели. Хрящ пришел ночью, сказал, что дело есть. Ему не откажешь. Вторым он Монтера взял. Тот парень головастый. На следующий день мы сидели на конечной остановке автобуса в Кузьминках. Подъехал «уазик» желтого цвета без окон с надписью «Ветеринарная помощь на дому». Из кабины вышел мужик, открыл задние дверцы и позвал нас. Куда везли, я не знаю, но из Москвы не выезжали. Хрящ успокаивал, мол, так надо. О деньгах он не распространялся и план свой нам не раскрывал. Думаю, он по ходу дела принимал решения. Грубая работа вышла. Но в тот момент на его жирной ряхе цвела уверенность. Привезли нас на точку. Вокруг дома, Москва. Район не знаю, темно было. Отвели в подвал.
Лабиринт какой-то. Все красным кирпичом выложено. Шпана, обтянутая кожей, шастает по проходам. Привели в каземат, усадили на лавку. Через полчаса пришел их босс и еще пара шкафов. Он сказал, что эти двое с нами работать будут. Роль охранников выполнять. Дело пустяшное, и на подготовку пары дней хватит. Одного звали Фарш, другого Арбалет. Босс сказал, что кликухи соответствуют содержанию.
— Как звали босса? — перебил рассказчика Фил.
— Точно не знаю, но мне показалось, будто кто-то назвал его Глухарем. Вскользь. Но мне на ухо легло из-за того, что с такой погонялой старый вор ходит. Мы в Бутырках вместе сидели.
— Скорее всего, ты не ошибся, Гном. Есть в Москве такой человечек. Если случай представится, я тебе его покажу.
— Нет уж. Ты сам на него гляди. С меня хватит.
— Не кипятись. Давай дальше.
— Так вот, этот Глухарь определил задачу. Есть в пригороде дом, в подвале которого есть баня, а за перегородкой сейф. Его надо вскрыть, содержимое сложить в мешок и сдать нужным людям в положенном месте. За работу Хрящ получит тридцать кусков зеленых.
Нас заперли в одну из комнат, где стояли три топчана и голые кирпичные стены. Я так думаю, что Хрящ уже построил план. Когда ему сулят деньги и запирают на замок, то он поворачивает все планы лицом к себе. Нам он ничего не говорил. Хрящ не из болтливых, но мы и сами не салаги, давно все поняли. Через день нас вывели на улицу и посадили в тот же «уазик» без окон. — И Гном поведал Филу историю об ограблении.
Трошин слушал рассказ уголовника и ловил себя на том, что именно так и рисовал себе эту картину. Никаких открытий Гном не сделал. Когда речь зашла об отходе, он стал слушать внимательнее.
— Я с Монтером залез в душегубку, а Хрящ сел за руль. Ехали мы не меньше часа. Дорога была гладкой. Выпустил нас Хрящ у обочины и повел в лес.
Лопаты у нас с собой были. Короче говоря, деньги мы зарыли, лопаты забрали.
Хрящ сказал, что надо залечь на дно и годок-другой переждать. Затем мы вновь сели в душегубку, и он повез нас дальше. На этот раз дорога не показалась такой длинной. Через десять минут он затормозил. Я слышал, как хлопнула дверца.
Монтер сидел на ящике, а я лежал на мешке с бельем. Хрящ даже дверцы не открыл, а начал стрелять по фургону наугад. Жестянка маленькая, не промахнешься. Всю обойму выпустил. Мне прострелило ногу, а в Монтера «сливы» три вписалось. Сразу наповал. Когда патроны кончились, Хрящ столкнул машину с моста в реку. Это я потом узнал, что Хрящ на мосту остановился, когда из воды вынырнул. Я едва не захлебнулся, пока шнурок с дверей срывал. Темно уже было, часов десять вечера.
Мост проходил высоко над рекой, так что полет был долгим, может, поэтому Хрящ и не видел, что я вынырнул. И потом он был уверен, что задняя дверца захлопнута, и если даже он кого-то не добил, то нас все равно затопит. Ну а выполз я на берег, перевязал рану и пару часов лежал в кустах. Вскоре появились зеваки, и я понял, что надо уходить. Выбрался я к станции за полчаса, сел на электричку и отправился восвояси. Вот и вся история.
— Какая станция? — нетерпеливо спросил Фил.
— Э, куда ты замахнулся! Забыл? Нога болит. Когда ты меня вылечишь, тогда и продолжим разговор. И еще. Я ведь зимой-то место все равно не найду. Надо ждать, пока снег сойдет. Так что рано ручонки потирать, гробовщик!
Фил и не думал налегать на коротышку. Он уже никуда не денется.
Фил хотел знать, что ему грозит, если деньги попадут к нему в руки, кто его противники и насколько они сильны. Сейчас он уже мог сделать некоторые заключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132