— Надо с этим покончить, и немедленно, — спокойно промолвил Карпентер.
— Дикобраз не будет лежать в госпитале вечно, — заметил Диггер. — Когда он вернется, начнется заваруха.
— Ты слышал, что я сказал? Немедленно. Передай Дикобразу, что если он хоть пальцем тронет Макдоналда, я устрою ему веселенькую жизнь, здесь и на воле.
— Макдоналд — твой человек?
— Нет, иначе это была бы моя проблема, а не твоя. Дело не в том, что он работает на меня. Просто я люблю покой и тишину. Сделай все, что нужно, чтобы держать Дикобраза в узде, договорились?
— Да.
— Я серьезно. Ты за это отвечаешь.
— Понятно.
Карпентер похлопал Диггера по спине.
— Передай ему, что я покрою все издержки. И подкину денег его матери.
— Он будет рад.
— Вот и отлично. А теперь пойдем избавляться от лишней энергии.
* * *
Шеферд прибавил скорость беговой дорожки. На воле он старался бегать не менее пяти миль в день, желательно по траве, и теперь хотел выжать все возможное из того времени, которое Ллойд-Дэвис отвела ему на занятия в спортзале.
В помещении находилось полтора десятка заключенных. Большинство латиноамериканцев собралось в секции для подъема тяжестей, где Диггер устроил свой командный пункт. Охранник с презрительным видом смотрел на них с балкона. Карпентер сидел на велотренажере и бешено вращал педалями. Соседний аппарат был не занят, но Шеферд не хотел вести себя чересчур навязчиво. Карпентер всегда занимался по одному графику. Тридцать минут посвящал дорожке, потом переходил на велосипед, а оставшееся время тратил на силовой скамье. Вся разница заключалась в том, что на последнем тренажере он разрабатывал либо руки, либо ноги. Карпентер никогда не подходил к секции для тяжеловесов и почти ни с кем не разговаривал. Ему не приходилось ждать, пока освободится тот или иной снаряд, — заключенные сами торопились уйти, как только он оказывался рядом. Он отвечал им сухой улыбкой и кивком, но не говорил ни слова благодарности и принимал эти знаки уважения как должное.
Шеферд снова прибавил скорость и увеличил наклон. Его икроножные мышцы начали гореть, но он не обращал внимания на боль. Он уперся взглядом в стену и бежал, стараясь поддерживать нужный ритм. Перед тем как Карпентер должен был закончить свои занятия на велосипеде, Шеферд слез с дорожки и направился к одному из силовых тренажеров. Он разминал грудные мышцы, когда к нему подошел Карпентер. Шеферд сразу встал и кивком предложил ему занять свое место.
— Можно задать тебе вопрос? — спросил Шеферд.
— Какой? — буркнул Карпентер.
— Я знаю, ты крутой парень и все такое, но объясни — почему тебя упекли за решетку?
— Меня подставили. Полицейские внедрили своих агентов. Поймали на преступном сговоре.
— Вот ублюдки.
— Я считал, что все предусмотрел. Нигде не прокололся. Не касался ни денег, ни наркотиков. Никогда ничего не записывал.
— Ничего? Даже телефонные номера?
— Особенно телефонные номера. Ни в записную книжку, ни в память мобильника.
— Я даже свой номер не могу запомнить, не то что чужой, — соврал Шеферд. С памятью у него не возникало проблем. — Без телефонной книжки я вообще никуда не дозвонюсь.
— Тогда ты напрашиваешься на неприятности. Тебе известно, что полицейские умеют считывать память на мобильниках?
— В смысле — если трубку отберут?
— В том-то и дело, что нет. Им не нужен сам аппарат. Они могут получить всю информацию с SIM-карты по воздуху. Любой номер, с которого и на который ты звонишь, и все записи из телефонной книжки.
— Ни черта себе!
Он не услышал ничего нового. Установив наблюдение за подозреваемым, полиция первым делом прослеживала его звонки. Все, что им было нужно, — это узнать его номер, остальное делали сотрудники технического отдела.
— Я знал многих парней, погоревших на мобильниках, — продолжил Карпентер. — С сотовыми телефонами лучше не связываться. Пользуйся стационарными аппаратами или одноразовыми трубками. И никогда ничего не записывай.
— Об этом я и спрашиваю. Как тебе удается все запоминать? У тебя фотографическая память?
Карпентер закончил упражнения для рук и вытер шею полотенцем.
— Все дело в технике, — ответил он. — Ничего сложного. Просто надо запоминать образы, а не числа. Например, возьми цифру «пять». Придумай какое-нибудь слово из пяти букв. Скажем, «ягуар». Потом цифра «три». Пусть будет «пес». Сначала идет «ягуар», за ним «пес». Легко запомнить, правда? Пять и три. То же самое со всеми числами.
Это был эффективный способ, и Шеферд знал, что образы запомнить легче, чем вереницу цифр. Правда, его память работала совсем по-другому — числа просто отпечатывались у него в мозгу.
— И сколько номеров ты так запомнил? — спросил Шеферд.
— Около двух сотен. Работает безотказно.
— А как насчет банковских счетов и прочее? Их тоже можно запомнить?
Карпентер взглянул на него, и на мгновение Шеферду показалось, что он зашел слишком далеко. Он пожал плечами:
— Просто интересно. Мне приходится записывать даже пин-коды, не говоря уже про счета в банке.
В его голосе не звучало ни малейшей фальши. Перед первым заданием Шеферд несколько месяцев обучался у актеров и психологов, выясняя, как обманывать собеседника с честным лицом.
— Никаких проблем. Это не государственная тайна, — произнес Карпентер. Он снова начал разрабатывать мышцы на руках. — Есть люди, которые занимаются этим постоянно. Ты знаешь число «пи»? Из школьной программы. Отношение окружности к своему диаметру. Бесконечная дробь.
— Ну?
— Так вот, в Токио есть парень, который запомнил его до сорокадвухтысячного знака после запятой.
— Наверное, он долго сидел, — усмехнулся Шеферд.
— Макдоналд!
Шеферд обернулся. На пороге спортзала стоял Гамилтон.
— Хватит болтать, — сказал он, и его кадык заходил ходуном. — Тебя ждет адвокат.
Шеферд нахмурился и отошел от силовой скамьи.
— Я могу переодеться, мистер Гамилтон? — спросил он.
— Он уже здесь, — ответил надзиратель, — а у меня полно других дел.
Гамилтон махнул рукой офицеру на балконе.
— Пришел адвокат Макдоналда! — крикнул он. — Потом я отведу его в камеру.
Охранник показал в ответ большой палец, но его лицо осталось безучастным.
Шеферд вышел за Гамилтоном из спортзала. Когда они оказались в административном блоке, надзиратель проводил его в одну из комнат. Сидевший за столом Харгроув неловко встал. Шеферд понял, что у него плохие новости.
— Позвоните, когда закончите, — обратился Гамилтон к Харгроуву.
Шеферд спрашивал себя, что могло случиться. Если бы операция провалилась и его решили вытащить из тюрьмы, не было смысла тащить его в эту комнату. Вероятно, Харгроув пришел сообщить ему о смерти Роупера. У суперинтенданта было каменное лицо, и он старался не встречаться взглядом с Шефердом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101