Я хотел найти премьера, свободного от групповщины, от прежней своей политической логики.
Значит, премьер будет, как сейчас говорят, «техническим», или, точнее, технократическим. Чистый управленец, экономист. Кто же у меня на примете?
…В правительстве есть два очень сильных хозяйственника.
Николай Аксененко, министр путей сообщения. Первый из госмонополистов, кто провёл крутое реформирование своей отрасли, сумел сделать мощный рывок к рыночным отношениям. Очень существенно, что он в наиболее болезненной социальной сфере сделал самые важные и точные шаги — снял с баланса все бывшие железнодорожные больницы, поликлиники, санатории. Это сразу сбросило огромные гири долгов с железнодорожных компаний. Людям вовремя начали платить реальную зарплату. И второе — отказался от взаимозачётов, по крайней мере твёрдо шёл к тому, чтобы его компании работали с живыми деньгами, нормально развивались и не давали тем самым никому под видом списания долгов класть в карман заработанные средства.
Владимир Булгак. Его работа — связь. В этой отрасли есть компании по-настоящему высокотехнологичные, мощные, шагнувшие на мировой рынок. Эта отрасль наиболее успешная с точки зрения экономики. Может быть, он?
Но вот какое сомнение по поводу этих фигур. Не станут ли «крепкие хозяйственники», работая на месте председателя правительства, лоббировать лишь свою отрасль и зажимать остальные? У Виктора Степановича был такой грех: он почти открыто симпатизировал «Газпрому», который создавал практически своими руками.
Яркий круг настольной лампы. В кабинете темно. Уже довольно поздно. Все спят. А я никак не могу принять окончательное решение. Беру ручку и вычёркиваю две фамилии — Аксененко и Булгака.
Кто же из претендентов остался?
Сергей Дубинин, председатель Центробанка. Во время нашего «прикидочного» разговора в Кремле я, наверное, впервые за долгое время обсуждал с ним так подробно не только банковскую деятельность, но и более широкий круг вопросов: проблемы экономики, политическую ситуацию в стране. Дубинин — глубокий специалист, интересный, своеобразный человек. Но Центробанк — такой финансовый инструмент, где от конкретного руководителя зависит слишком многое. Не хочу создавать новые проблемы в этой болезненной сфере. Кроме того, сложилось впечатление, что у Дубинина во время кризисных ситуаций проявляется излишняя вспыльчивость, нет устойчивости в характере.
Андрей Николаев, бывший начальник Федеральной пограничной службы. Из породы генералов-интеллигентов. Но есть тот же грех и у Николаева — излишняя вспыльчивость в характере. Написал прошение об отставке, надеясь, что я его не подпишу. Хотел таким образом разрешить свой конфликт с другими силовиками. Но я подписал прошение Николаева — не люблю, когда на меня вот так давят.
Нет. Тоже нет.
Остаются ещё двое.
Борис Фёдоров. У него вроде есть все: опыт, знания, твёрдость, решительность. С другой стороны, все экономисты гайдаровского призыва (а Фёдоров ещё при Гайдаре успел поработать) слишком политизированы и амбициозны. Один из них, Чубайс, только что ушёл из правительства. Нет, в этом решении не будет логики. Не будет и новизны. Опять перебор старых фигур, не хочу.
Остаётся Сергей Кириенко. Я шёл к его кандидатуре методом исключения. Но теперь ясно вижу: не зря он с самого начала казался мне наиболее перспективным. Это будет неожиданное назначение.
Сергей приехал из Нижнего Новгорода вместе с Борисом Немцовым. Они друзья. Несколько месяцев проработал первым заместителем министра топливно-энергетического комплекса. Лишь недавно назначен министром. Тридцать пять лет. В разговоре с Сергеем меня поразил стиль его мышления — ровный, жёсткий, абсолютно последовательный. Очень цепкий и работоспособный ум. Внимательные глаза за круглыми стёклами очков. Предельная корректность, отсутствие эмоций. Выдержанность во всем.
Есть в нем что-то от отличника-аспиранта. Но это не Гайдар, кабинетный учёный и революционный демократ. Это другое поколение, другая косточка — менеджер, директор, молодой управляющий.
Главные плюсы — абсолютно свободен от влияния любых политических или финансовых групп. В силу своей молодости не будет бояться никаких столкновений, никаких неприятных последствий. Настоящий технократический премьер! То, что нужно сейчас стране…
Риск? Да. Но риск оправданный. Если мы не продолжим трудные, болезненные реформы в налоговой, земельной, социальной сферах, если не примем грамотные законы, страна будет топтаться на месте. В стране так и будет невнятная, противоречивая экономика.
Я больше не имею права ждать. Итак, Кириенко.
Все мои нынешние оппоненты — начиная от коммунистов и кончая олигархами — не ожидают подобного хода.
Я даю ещё один шанс «второму эшелону» молодой команды, при этом укрепляя и обновляя её. Вместе с Кириенко наверняка придут новые люди.
Некий ресурс доверия ещё есть в настроениях людей, прессы, общественности, и Кириенко может вызвать надежды, положительные эмоции. Это сейчас очень важно.
Последний аргумент, пожалуй, оказался решающим. Сейчас всем нужна некая новая фигура. Не лоббирующая интересы одних в противовес другим. Не пришедшая из какого-то лагеря. Не примелькавшаяся в московских эшелонах власти. Чистая фигура.
Кириенко — именно такой.
Вечером 21 марта, в ту же субботу, когда мы встречались с Виктором Степановичем, я попросил приехать Валентина Юмашева и Сергея Ястржембского. Объявил им, что решил сегодня отправить Черномырдина в отставку. Вместе с ним отправляю в отставку Чубайса и Куликова. Попросил Сергея Ястржембского, моего пресс-секретаря, подготовить всю публичную сторону этих отставок, а Юмашева — указы. Сергей сидел с округлившимися глазами, растерянный. Заметно волновался и Валентин. Для моей молодой администрации это был первый серьёзный правительственный кризис.
Оба, и Юмашев, и Ястржембский, попросили меня перенести отставку с субботы на понедельник. Объяснения были довольно простые: выходные, страна отдыхает, многие на даче. В субботу или воскресенье создавать в стране кризисную атмосферу, а отставка Черномырдина — это серьёзный политический кризис, вряд ли целесообразно.
Не люблю медлить с реализацией принятого решения. И вот почему. Политика — очень тонкая вещь. И механизм принятия решений требует от политика особой, почти хирургической, точности. Принятое решение не терпит пауз. Любая утечка информации — и решение перестаёт быть сильным и неожиданным ходом, превращается во что-то прямо противоположное. Начинает работать мощный фактор давления извне, быстро меняются и обстоятельства.
Все-таки Валентин и Сергей убедили меня — отставка в глазах общества должна выглядеть спокойным, рабочим моментом, а не чем-то пугающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Значит, премьер будет, как сейчас говорят, «техническим», или, точнее, технократическим. Чистый управленец, экономист. Кто же у меня на примете?
…В правительстве есть два очень сильных хозяйственника.
Николай Аксененко, министр путей сообщения. Первый из госмонополистов, кто провёл крутое реформирование своей отрасли, сумел сделать мощный рывок к рыночным отношениям. Очень существенно, что он в наиболее болезненной социальной сфере сделал самые важные и точные шаги — снял с баланса все бывшие железнодорожные больницы, поликлиники, санатории. Это сразу сбросило огромные гири долгов с железнодорожных компаний. Людям вовремя начали платить реальную зарплату. И второе — отказался от взаимозачётов, по крайней мере твёрдо шёл к тому, чтобы его компании работали с живыми деньгами, нормально развивались и не давали тем самым никому под видом списания долгов класть в карман заработанные средства.
Владимир Булгак. Его работа — связь. В этой отрасли есть компании по-настоящему высокотехнологичные, мощные, шагнувшие на мировой рынок. Эта отрасль наиболее успешная с точки зрения экономики. Может быть, он?
Но вот какое сомнение по поводу этих фигур. Не станут ли «крепкие хозяйственники», работая на месте председателя правительства, лоббировать лишь свою отрасль и зажимать остальные? У Виктора Степановича был такой грех: он почти открыто симпатизировал «Газпрому», который создавал практически своими руками.
Яркий круг настольной лампы. В кабинете темно. Уже довольно поздно. Все спят. А я никак не могу принять окончательное решение. Беру ручку и вычёркиваю две фамилии — Аксененко и Булгака.
Кто же из претендентов остался?
Сергей Дубинин, председатель Центробанка. Во время нашего «прикидочного» разговора в Кремле я, наверное, впервые за долгое время обсуждал с ним так подробно не только банковскую деятельность, но и более широкий круг вопросов: проблемы экономики, политическую ситуацию в стране. Дубинин — глубокий специалист, интересный, своеобразный человек. Но Центробанк — такой финансовый инструмент, где от конкретного руководителя зависит слишком многое. Не хочу создавать новые проблемы в этой болезненной сфере. Кроме того, сложилось впечатление, что у Дубинина во время кризисных ситуаций проявляется излишняя вспыльчивость, нет устойчивости в характере.
Андрей Николаев, бывший начальник Федеральной пограничной службы. Из породы генералов-интеллигентов. Но есть тот же грех и у Николаева — излишняя вспыльчивость в характере. Написал прошение об отставке, надеясь, что я его не подпишу. Хотел таким образом разрешить свой конфликт с другими силовиками. Но я подписал прошение Николаева — не люблю, когда на меня вот так давят.
Нет. Тоже нет.
Остаются ещё двое.
Борис Фёдоров. У него вроде есть все: опыт, знания, твёрдость, решительность. С другой стороны, все экономисты гайдаровского призыва (а Фёдоров ещё при Гайдаре успел поработать) слишком политизированы и амбициозны. Один из них, Чубайс, только что ушёл из правительства. Нет, в этом решении не будет логики. Не будет и новизны. Опять перебор старых фигур, не хочу.
Остаётся Сергей Кириенко. Я шёл к его кандидатуре методом исключения. Но теперь ясно вижу: не зря он с самого начала казался мне наиболее перспективным. Это будет неожиданное назначение.
Сергей приехал из Нижнего Новгорода вместе с Борисом Немцовым. Они друзья. Несколько месяцев проработал первым заместителем министра топливно-энергетического комплекса. Лишь недавно назначен министром. Тридцать пять лет. В разговоре с Сергеем меня поразил стиль его мышления — ровный, жёсткий, абсолютно последовательный. Очень цепкий и работоспособный ум. Внимательные глаза за круглыми стёклами очков. Предельная корректность, отсутствие эмоций. Выдержанность во всем.
Есть в нем что-то от отличника-аспиранта. Но это не Гайдар, кабинетный учёный и революционный демократ. Это другое поколение, другая косточка — менеджер, директор, молодой управляющий.
Главные плюсы — абсолютно свободен от влияния любых политических или финансовых групп. В силу своей молодости не будет бояться никаких столкновений, никаких неприятных последствий. Настоящий технократический премьер! То, что нужно сейчас стране…
Риск? Да. Но риск оправданный. Если мы не продолжим трудные, болезненные реформы в налоговой, земельной, социальной сферах, если не примем грамотные законы, страна будет топтаться на месте. В стране так и будет невнятная, противоречивая экономика.
Я больше не имею права ждать. Итак, Кириенко.
Все мои нынешние оппоненты — начиная от коммунистов и кончая олигархами — не ожидают подобного хода.
Я даю ещё один шанс «второму эшелону» молодой команды, при этом укрепляя и обновляя её. Вместе с Кириенко наверняка придут новые люди.
Некий ресурс доверия ещё есть в настроениях людей, прессы, общественности, и Кириенко может вызвать надежды, положительные эмоции. Это сейчас очень важно.
Последний аргумент, пожалуй, оказался решающим. Сейчас всем нужна некая новая фигура. Не лоббирующая интересы одних в противовес другим. Не пришедшая из какого-то лагеря. Не примелькавшаяся в московских эшелонах власти. Чистая фигура.
Кириенко — именно такой.
Вечером 21 марта, в ту же субботу, когда мы встречались с Виктором Степановичем, я попросил приехать Валентина Юмашева и Сергея Ястржембского. Объявил им, что решил сегодня отправить Черномырдина в отставку. Вместе с ним отправляю в отставку Чубайса и Куликова. Попросил Сергея Ястржембского, моего пресс-секретаря, подготовить всю публичную сторону этих отставок, а Юмашева — указы. Сергей сидел с округлившимися глазами, растерянный. Заметно волновался и Валентин. Для моей молодой администрации это был первый серьёзный правительственный кризис.
Оба, и Юмашев, и Ястржембский, попросили меня перенести отставку с субботы на понедельник. Объяснения были довольно простые: выходные, страна отдыхает, многие на даче. В субботу или воскресенье создавать в стране кризисную атмосферу, а отставка Черномырдина — это серьёзный политический кризис, вряд ли целесообразно.
Не люблю медлить с реализацией принятого решения. И вот почему. Политика — очень тонкая вещь. И механизм принятия решений требует от политика особой, почти хирургической, точности. Принятое решение не терпит пауз. Любая утечка информации — и решение перестаёт быть сильным и неожиданным ходом, превращается во что-то прямо противоположное. Начинает работать мощный фактор давления извне, быстро меняются и обстоятельства.
Все-таки Валентин и Сергей убедили меня — отставка в глазах общества должна выглядеть спокойным, рабочим моментом, а не чем-то пугающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109