Мне было примерно столько же лет, сколько и вам сейчас, когда генсканирование обнаружило, что я — его сын. Надо отдать ему должное — никаких привилегий это мне не обеспечило.
— П-понятно, — сказала Бет. — Значит, в Вавилоне торгуют и людьми…
— Нет, — отрезал Рин. — Вы неверно поняли слово «сделка». Это не имеет ничего общего с продажей. Синоби играют очень важную роль в жизни дома Рива. Собственно, без них мы не были бы домом Рива, как и без пилотов. Промышленные секретные технологии, которыми мы владеем, сделки, которые мы заключаем в обход конкурентов или на более выгодных условиях, даже контрабанда, которую мы ведем сейчас в Империи и Вавилоне — все это благодаря синоби. Они, в свою очередь, нуждаются в притоке свежих кадров, потому что потери их высоки. Раз в десять лет каждый клан отдает синоби одного ребенка. Таковы законы дома Рива.
— Но вашего согласия при этом не спрашивают. Как и согласия гемов.
— Среди синоби нет добровольцев, — Огата улыбнулся. — Их и не может быть.
— Почему?
— Кто пойдет добровольцем в шпионы? Только человек, проникшейся дурацкой романтикой плаща и кинжала. Такой человек заведомо ненадежен.
— А тот, кого заставили — надежен?
Рин все с той же улыбкой пожал плечами.
— Большинство из нас было довольно своей судьбой. Каких детей отдавали кланы? Тех, кто был им не нужен. Сирот, драчунов, дерзких, склонных к воровству или лжи… Просто нелюбимых. Мало кто из нас плакал, покидая родной дом. Большинство вздыхало с облегчением.
Бет не заметила, как они вернулись на галерею — так была увлечена разговором. Наконец-то представился случай что-то узнать о судьбе Дика…
Но тут открылась другая дверь, и Рихард с Лорел вышли к ним в сопровождении почетного конвоя — кроме Сариссы, их сопровождали два морлока серии «Геркулес». Обнаженные до пояса, они носили такие же наручи, как Сарисса, а на груди каждого красовалась татуировка — гривастый черный кот, растянувшийся в прыжке и окруженный языками пламени. Такой же был вышит на спине у робы, которую носила Бет.
— Ну, Эльза, вот и твой первый выход в свет, — сказала Лорел. — Дай руку своему кавалеру и пойдем.
Они спустились в лифте на четыре этажа — и, попетляв, оказались у высоких дверей, наверняка ведущих в какой-то зал. Оттуда донеслась торжественная музыка. Двери бесшумно раскрылись — и Бет переступила порог.
— Держащий в руке корабли, глава совета Войны и Торговли, тайсёгун дома Рива Рихард Шнайдер, — раскатилось по залу. — Держащая в руке людей, глава совета Покоя, Лорел Шнайдер. Дочь тайсёгуна Бона, упокоившегося среди звезд, Элисабет О’Либерти-Бон.
Музыка смолкла. Мужчины в черных мундирах и женщины в разноцветных платьях склонились, повернувшись к ним лицом. Лишь одна женщина — полненькая, но высокая, с прошитыми серебром рыжеватыми волосами, ограничилась почти формальным кивком. Одета она была, как и Бет, в черно-красную робу, и держалась как распорядительница пира.
— Альберта Шнайдер, ваша бабушка, — подсказал уже не автосекретарь, а Рин. Лицо пожилой женщины расплылось в улыбке.
— Ну, подойди же ко мне, детка, — сказала она, раскрыв объятия резким движением. Тяжелые широкие рукава плеснули так, что до Бет долетело дуновение поднятого ими ветерка.
Другая ее бабушка, Эстель, мать леди Констанс, была старушкой совсем иного типа — приземистой, кругленькой и суетливой. Несмотря на императорские и шедайинские корни, в ней не было ни капли величавости, исходившей сейчас от мадам Альберты, и даже проведя на Тир-нан-Ог пятьдесят лет, она говорила со страшным латинским акцентом, так что не всякий мог ее понять, когда она тараторила на гэльском. Перед Бет она постоянно чувствовала себя виноватой — видно, за то, что никак не могла забыть о ее отличиях от остальных людей, и пыталась купить расположение девочки сладостями. Бет думала, что противней ничего и быть не может, пока не столкнулась с матерью лорда Якоба, леди Урракой — сухой, как палка, ведьмой, которая при первой же встрече одернула ее: «Не смей называть меня бабушкой». Впрочем, она третировала и леди Констанс.
И вот теперь судьба выдала ей третью бабушку, которую Бет сразу про себя назвала «Валькирия на пенсии». Она подошла к величественной даме и, глядя снизу вверх, присела в таком же реверансе, которым поприветствовала в свое время и мать.
— Боги, какая ты маленькая, — сказала мадам Альберта. — Но это не страшно — женщины нашей породы растут долго. Я остановилась в росте только в двадцать один год, и Лорел тоже. Ты еще вытянешься.
— А это обязательно? — сдерзила Бет.
— Нет, — улыбнулась бабушка. — Может быть, так оно и к лучшему — легче найти мужчину, которого нельзя понянчить на руках.
Те, кто стоял ближе, засмеялись ее шутке — засмеялась и Бет. Похоже, новая бабушка очень даже ничего. Интересно, как ей понравится шутка про валькирию на пенсии.
— Ну что, — сказала Альберта, когда Лорел и Рихард заняли свои места во главе длинного, подковой, низкого стола, у которого можно было сидеть на подушке или полулежать. — Теперь, когда все большие — и не очень большие — шишки в одной корзинке, можно начинать объедаться. Лично я жду не дождусь этого прекрасного момента.
Она подсела и протянула вперед маленький изящный кубок с вином.
— Все живые снова вместе, поэтому будем пить и веселиться.
Послышался звон сталкивающихся кубков, радостные возгласы — а потом все выпили и круг гостей (точнее, «подкова») распался на десятки маленьких кружков, объединенных частными беседами.
— Чин-чин, малышка, — Альберта чокнулась с ней своим кубком, потом этот же древний ритуал застольной дружбы проделала с дочерью и сыном. — Я так рада, что ты здесь. Учти, у Рива принято половину своих дел решать за столом, поэтому такие сборища, как сегодня, будут нередки.
Бет пригубила свой кубок. Вино было сухим, кисловатым и знакомым ей на вкус.
— Божоле, Санта-Клара, — тоном знатока сказал Рин, заметив выражение ее лица. — Вон в том графине сладкие вина, их делают прямо здесь. Вот пиво. Необязательно пить то, что вам не нравится.
— Мне нравится, — тихо ответила Бет. — Я только думаю, как оно сюда попало.
— Оно честно куплено, — сказала леди Альберта, перехватывая нить беседы. — Экономическая блокада Рива, которую проводит Империя — занятие совершенно бессмысленное: мы все равно торгуем, причем с Империей торгуем гораздо шире, чем до войны.
— П-почему? — изумилась Бет.
— Потому что в связи с послевоенным бардаком имперским чиновникам стало легче пропускать через кордон левые грузы и брать за это взятки, — улыбнулась бабушка.
Бет промолчала на это и осушила свой кубок.
— Скажите, а этот… император — он тоже здесь?
— Нет, — качнула головой бабушка. — Это прием не его уровня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243
— П-понятно, — сказала Бет. — Значит, в Вавилоне торгуют и людьми…
— Нет, — отрезал Рин. — Вы неверно поняли слово «сделка». Это не имеет ничего общего с продажей. Синоби играют очень важную роль в жизни дома Рива. Собственно, без них мы не были бы домом Рива, как и без пилотов. Промышленные секретные технологии, которыми мы владеем, сделки, которые мы заключаем в обход конкурентов или на более выгодных условиях, даже контрабанда, которую мы ведем сейчас в Империи и Вавилоне — все это благодаря синоби. Они, в свою очередь, нуждаются в притоке свежих кадров, потому что потери их высоки. Раз в десять лет каждый клан отдает синоби одного ребенка. Таковы законы дома Рива.
— Но вашего согласия при этом не спрашивают. Как и согласия гемов.
— Среди синоби нет добровольцев, — Огата улыбнулся. — Их и не может быть.
— Почему?
— Кто пойдет добровольцем в шпионы? Только человек, проникшейся дурацкой романтикой плаща и кинжала. Такой человек заведомо ненадежен.
— А тот, кого заставили — надежен?
Рин все с той же улыбкой пожал плечами.
— Большинство из нас было довольно своей судьбой. Каких детей отдавали кланы? Тех, кто был им не нужен. Сирот, драчунов, дерзких, склонных к воровству или лжи… Просто нелюбимых. Мало кто из нас плакал, покидая родной дом. Большинство вздыхало с облегчением.
Бет не заметила, как они вернулись на галерею — так была увлечена разговором. Наконец-то представился случай что-то узнать о судьбе Дика…
Но тут открылась другая дверь, и Рихард с Лорел вышли к ним в сопровождении почетного конвоя — кроме Сариссы, их сопровождали два морлока серии «Геркулес». Обнаженные до пояса, они носили такие же наручи, как Сарисса, а на груди каждого красовалась татуировка — гривастый черный кот, растянувшийся в прыжке и окруженный языками пламени. Такой же был вышит на спине у робы, которую носила Бет.
— Ну, Эльза, вот и твой первый выход в свет, — сказала Лорел. — Дай руку своему кавалеру и пойдем.
Они спустились в лифте на четыре этажа — и, попетляв, оказались у высоких дверей, наверняка ведущих в какой-то зал. Оттуда донеслась торжественная музыка. Двери бесшумно раскрылись — и Бет переступила порог.
— Держащий в руке корабли, глава совета Войны и Торговли, тайсёгун дома Рива Рихард Шнайдер, — раскатилось по залу. — Держащая в руке людей, глава совета Покоя, Лорел Шнайдер. Дочь тайсёгуна Бона, упокоившегося среди звезд, Элисабет О’Либерти-Бон.
Музыка смолкла. Мужчины в черных мундирах и женщины в разноцветных платьях склонились, повернувшись к ним лицом. Лишь одна женщина — полненькая, но высокая, с прошитыми серебром рыжеватыми волосами, ограничилась почти формальным кивком. Одета она была, как и Бет, в черно-красную робу, и держалась как распорядительница пира.
— Альберта Шнайдер, ваша бабушка, — подсказал уже не автосекретарь, а Рин. Лицо пожилой женщины расплылось в улыбке.
— Ну, подойди же ко мне, детка, — сказала она, раскрыв объятия резким движением. Тяжелые широкие рукава плеснули так, что до Бет долетело дуновение поднятого ими ветерка.
Другая ее бабушка, Эстель, мать леди Констанс, была старушкой совсем иного типа — приземистой, кругленькой и суетливой. Несмотря на императорские и шедайинские корни, в ней не было ни капли величавости, исходившей сейчас от мадам Альберты, и даже проведя на Тир-нан-Ог пятьдесят лет, она говорила со страшным латинским акцентом, так что не всякий мог ее понять, когда она тараторила на гэльском. Перед Бет она постоянно чувствовала себя виноватой — видно, за то, что никак не могла забыть о ее отличиях от остальных людей, и пыталась купить расположение девочки сладостями. Бет думала, что противней ничего и быть не может, пока не столкнулась с матерью лорда Якоба, леди Урракой — сухой, как палка, ведьмой, которая при первой же встрече одернула ее: «Не смей называть меня бабушкой». Впрочем, она третировала и леди Констанс.
И вот теперь судьба выдала ей третью бабушку, которую Бет сразу про себя назвала «Валькирия на пенсии». Она подошла к величественной даме и, глядя снизу вверх, присела в таком же реверансе, которым поприветствовала в свое время и мать.
— Боги, какая ты маленькая, — сказала мадам Альберта. — Но это не страшно — женщины нашей породы растут долго. Я остановилась в росте только в двадцать один год, и Лорел тоже. Ты еще вытянешься.
— А это обязательно? — сдерзила Бет.
— Нет, — улыбнулась бабушка. — Может быть, так оно и к лучшему — легче найти мужчину, которого нельзя понянчить на руках.
Те, кто стоял ближе, засмеялись ее шутке — засмеялась и Бет. Похоже, новая бабушка очень даже ничего. Интересно, как ей понравится шутка про валькирию на пенсии.
— Ну что, — сказала Альберта, когда Лорел и Рихард заняли свои места во главе длинного, подковой, низкого стола, у которого можно было сидеть на подушке или полулежать. — Теперь, когда все большие — и не очень большие — шишки в одной корзинке, можно начинать объедаться. Лично я жду не дождусь этого прекрасного момента.
Она подсела и протянула вперед маленький изящный кубок с вином.
— Все живые снова вместе, поэтому будем пить и веселиться.
Послышался звон сталкивающихся кубков, радостные возгласы — а потом все выпили и круг гостей (точнее, «подкова») распался на десятки маленьких кружков, объединенных частными беседами.
— Чин-чин, малышка, — Альберта чокнулась с ней своим кубком, потом этот же древний ритуал застольной дружбы проделала с дочерью и сыном. — Я так рада, что ты здесь. Учти, у Рива принято половину своих дел решать за столом, поэтому такие сборища, как сегодня, будут нередки.
Бет пригубила свой кубок. Вино было сухим, кисловатым и знакомым ей на вкус.
— Божоле, Санта-Клара, — тоном знатока сказал Рин, заметив выражение ее лица. — Вон в том графине сладкие вина, их делают прямо здесь. Вот пиво. Необязательно пить то, что вам не нравится.
— Мне нравится, — тихо ответила Бет. — Я только думаю, как оно сюда попало.
— Оно честно куплено, — сказала леди Альберта, перехватывая нить беседы. — Экономическая блокада Рива, которую проводит Империя — занятие совершенно бессмысленное: мы все равно торгуем, причем с Империей торгуем гораздо шире, чем до войны.
— П-почему? — изумилась Бет.
— Потому что в связи с послевоенным бардаком имперским чиновникам стало легче пропускать через кордон левые грузы и брать за это взятки, — улыбнулась бабушка.
Бет промолчала на это и осушила свой кубок.
— Скажите, а этот… император — он тоже здесь?
— Нет, — качнула головой бабушка. — Это прием не его уровня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243