Но Кортес презирал их за слабость. И всё-таки разведчик — а он считал себя таковым — не должен быть излишне разборчивым. В Америке было полно людей, похожих на этого. Кортес не задумывался над тем, что и его купили, что он тоже работает за плату. Себя он считал искусным профессионалом, до некоторой степени наёмником, но ведь такова традиция, освящённая временем, ведь правда? К тому же он занимался именно тем, чем всегда заставляли его заниматься бывшие хозяева, и намного успешнее, чем в рядах кубинской секретной полиции, да и платит за эту работу кто-то другой. В конечном итоге сами американцы платят ему жалованье.
Ужин прошёл спокойно. Как он и ожидал, вино оказалось превосходным, а вот мясо было пережарено, и овощи не показались вкусными. Вашингтон как город ресторанов, подумал Кортес, явно переоценивают. При выходе он просто взял кейс своего партнёра и направился к автомобилю. К отелю он ехал не спеша и через двадцать минут остановился у входа. Затем несколько часов он изучал документы.
На этого человека можно положиться, решил Кортес, и он заслуживает похвалы.
Каждый из четырех кандидатов выглядел весьма многообещающе.
Завтра следует приняться за вербовку.
Глава 7
Известное и неизвестное
Как и обещал Джулио, на то. чтобы привыкнуть к высоте, потребовалась неделя. Чавез снял с плеч лямки рюкзака. Это ещё была не полная нагрузка, всего двадцать пять фунтов, но программа подготовки предусматривала постепенность.
Это вполне устраивало сержанта, который всё ещё тяжело дышал после восьмимильной пробежки. У него побаливали плечи, как обычно, гудели ноги, но вокруг уже не было слышно, чтобы кого-то рвало, и больше никто не отставал.
Раздавались лишь обычное ворчание и ругательства.
— Знаешь, на этот раз совсем неплохо. — Джулио даже не задыхался. — Однако моё мнение не изменилось — лучше всего тренироваться в постели с женщиной.
— Да, в этом ты прав, — кивнул Чавез и засмеялся. — В работу включаются именно те группы мышц, которые обычно бездействуют, как говорят специалисты по пребыванию в невесомости.
Самым большим достоинством лагеря была пища. Для питания в поле им выдавали МГУ-пакеты — «мясо, готовое к употреблению», ничуть не оправдывающее столь пышное название, — зато завтрак и ужин были отлично приготовлены, и можно было даже выбирать из меню. В лагере была огромная кухня. Чавез неизменно заказывал фрукты, стараясь взять блюдо побольше, но всё-таки не переходя границу, за которой на него станут смотреть с удивлением; свежие фрукты он щедро посыпал сахарным песком, чтобы создать в организме запас энергии, и пил крепкий армейский кофе, так как кофеин, содержащийся в нём, всегда давал дополнительный заряд бодрости по утрам. Он с удовольствием навалился на глубокую миску, полную нарезанных грейпфрутов, апельсинов и всяких других плодов, пока его партнёры по столу пожирали яичницу с беконом, залитую жиром.
Очистив миску, Чавез встал в очередь за мясом с овощами. Он слышал, что углеводы тоже создают запас энергии, и теперь, когда он уже почти привык к высоте, жирный завтрак его уже не очень беспокоил.
Всё шло хорошо. Работать здесь приходилось как следует, но все соответствовало уставу, без всяких глупостей. Каждый из сорока был высоким профессионалом, и с ними обращались как с профессионалами. Тратить силы на тщательную заправку постелей не приходилось; сержанты давно к этому привыкли, так что, если, уголок одеяла не был правильно подвернут, взгляда соседа было достаточно, чтобы исправить положение без всякого крика со стороны офицеров.
Они были молодыми мужчинами, серьёзно относящимися к своей работе, и всё-таки среди них царили и веселье, и дух приключений. Никто ещё не знал, ради чего они готовятся. Не обошлось без предположений и догадок, перешёптывания, постепенно переходящего в симфонию храпа по вечерам, после того как достигали соглашения по некоторым самым невероятным точкам зрения.
Хотя Чавез не был образованным человеком, он был неглуп. Он почему-то понимал, что все высказанные предположения не соответствуют истине. Война в Афганистане закончилась; туда их не пошлют. К тому же все до единого говорили здесь по-испански, как на родном языке. Он размышлял над этой проблемой, набив рот нарезанными киви, — ещё неделю назад он даже не подозревал, что существует такое удовольствие. Значительная высота лагеря... их готовили здесь, в горах, совсем не ради забавы. Значит, Куба и Панама не в счёт. Может быть, Никарагуа?
Есть ли там высокие горы? В Мексике и других странах Центральной Америки тоже немало гор. Все до единого здесь были сержантами. Каждому приходилось командовать отделением и пройти подготовку — того или иного рода. Каждый из них принадлежал к лёгкой пехоте. Может быть, их пошлют на какое-нибудь специальное тренировочное задание, готовить других лёгких пехотинцев? Это значило, что операция связана с борьбой против партизан. Разумеется, в каждой стране к югу от Рио-Гранде действовали партизаны или иные подпольные формирования. Их появление было результатом несправедливых действий правительств, экономических проблем, однако для Чавеза все объяснялось намного проще и конкретнее — эти страны катились в пропасть. Он убедился в этом во время пребывания со своим батальоном в Гондурасе и Панаме. Местные города выглядели грязными — даже баррио, где он вырос, казалось по сравнению с ними земным раем. Что касается полиции — он никогда не восхищался полицией Лос-Анджелеса, но полиция в этих странах не шла ни в какое сравнение с нею. Однако к здешним военным он относился с ещё большим презрением. Толпы ленивых громил, они мало отличались от уличных банд, если не считать того обстоятельства, что у всех было одинаковое оружие (банды Лос-Анджелеса предпочитали индивидуальный выбор стволов). Умение владеть оружием было примерно на том же уровне. Да и требуется ли особое умение солдату, чтобы ударить прикладом какого-нибудь беднягу? Что касается офицеров, то такие, которых можно было бы сравнить с лейтенантом Джексоном, ему не встречались: ведь Джексон совершал пробежки наравне со своими солдатами и не боялся ни испачкаться в грязи, ни пропотеть до вони, как и подобает настоящему пехотинцу. Однако больше всего Чавез презирал тамошних сержантов. В Корее ирландец сержант Макдевитт открыл Чавезу глаза: гордость заключается в мастерстве и профессионализме. И если уж говорить по существу, заслуженная гордость — это все, что нужно мужчине. Именно гордость заставляла его бежать вперёд, не допускала, чтобы он отстал, сдался во время этих проклятых пробежек по горным склонам. Нельзя подвести своих товарищей. Нельзя, чтобы они заметили, что ты не то, чем хочешь казаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261