По-видимому, Чавез справится с заданием. Лейтенант помнил, что Динг — превосходный солдат. Если операция вообще кому-то по силам, Чавез с ней справится.
* * *
Телевизионщики вскоре закончили съёмку, им надоело пребывание в разрушенной цитадели, и они уехали, чтобы подготовить комментарии и сопроводительный текст. Как только последний телевизионный фургон скрылся из виду, направляясь к Медельину, на вершине горы тут же появился Кортес. На этот раз он приехал на «джипе». Он устал, испытывал раздражение, но его снедало любопытство. Произошло нечто в высшей степени странное, и он не мог понять, что именно. Кортес знал — он не успокоится, пока не выяснит все до конца. Два человека из находившихся внутри дома во время взрыва чудом уцелели и уже были доставлены в Медельин, где находились в руках надёжного врача. Кортес позже собирался допросить их, но сначала ему нужно было выяснить ещё одно обстоятельство. Отряд полицейских, находившихся вблизи развалин, подчинялся капитану, который уже давно нашёл общий язык с картелем. Феликс не сомневался, что капитан не будет испытывать горя от смерти Унтивероса и остальных главарей картеля, но какое это имеет значение, правда? Кубинец остановил «джип», вышел из него и направился к капитану, который беседовал с двумя полицейскими.
— Доброе утро, капитан. Вы уже выяснили, что это была за бомба?
— Без сомнения, она находилась внутри автомобиля, — заверил его капитан.
— Да, у меня тоже возникло такое подозрение, — терпеливо согласился Кортес. — А что за взрывчатое вещество?
— Не имею представления, — пожал плечами капитан.
— Может быть, вам удастся выяснить это, — подсказал Кортес, — в ходе вашего расследования.
— Хорошо. Я займусь этим.
— Спасибо, капитан. — Кортес направился к своему «джипу», чтобы отправиться теперь на север. При изготовлении кустарной бомбы могли использовать динамит — здесь было немало этого взрывчатого вещества, используемого в рудниках и горных разработках, — или пластическую взрывчатку, производимую для промышленных целей, или даже азотную селитру, необходимую для удобрения полей. Но если бомбу изготовила М-19, то, по мнению Кортеса, для неё использовали бы семтекс, чешскую разновидность RDX, популярную сейчас среди марксистских террористических организаций из-за большой мощности, доступности и дешевизны. Если удастся определить, что за взрывчатое вещество использовалось, возможно, он узнает, кто её изготовил. Кортес удовлетворённо улыбнулся — ведь он заставил капитана полиции получить для него эту информацию. Спускаясь по крутому горному склону, он подумал, что это лишь одно из нескольких обстоятельств, являющихся поводом для удовлетворения.
Действительно, были и другие. Гибель четырех главарей картеля причинила ему ничуть не больше грусти, чем капитану полиции. В конце концов, они были всего лишь бизнесмены, а не личности, по отношению к которым Кортес испытывал уважение. Они только платили ему, вот и все. Те, кто взорвал эту мощную бомбу, обнаружили удивительный профессионализм. Кортес снова задумался над тем, что вряд ли всё-таки это могло быть делом рук ЦРУ. Американцы не умеют убивать людей. Он не был испуган тем, что сам едва не погиб. Тайные операции являлись его профессией, в конце концов, и он отдавал себе отчёт в угрожающей ему опасности. К тому же если бы именно он был главной целью такого изощрённого и элегантного плана, то вряд ли смог бы сейчас искать виновников. Как бы то ни было, гибель Унтивероса, Фернандеса, Д'Алехандро и Вагнера означала, что в руководстве картеля образовались четыре вакантных места, там стало на четыре человека, обладавших властью, деньгами и престижем, меньше... Если бы Кортес захотел, ему теперь не понадобилось бы одолевать их сопротивление. Если...
Почему бы и нет? Ведь ему хочется завоевать для себя место за столом, где сидят руководители картеля. Несомненно, место. А может быть, нечто большее. А пока ему предстояла работа, в ходе которой нужно было найти виновников совершенного «преступления».
Когда он приехал в Медельин, двоих, что уцелели при взрыве в доме, уже перевязали и вместе с полудюжиной слуг погибшего главаря приготовили для допроса. Их поместили на верхнем этаже многоэтажного здания в Медельине, прочного и пожаростойкого, со звуконепроницаемыми стенами и полом, что было в данном случае очень кстати. Кортес вошёл в комнату. Все восемь преданных слуг сидели, прикованные наручниками к стульям с высокими спинками.
— Кто из вас знал о предстоящей встрече? — спросил он тихим приятным голосом.
Все закивали. Разумеется, о намеченном на вчерашний вечер совещании знали все. Унтиверос любил поговорить, а слуги поневоле выслушивали его.
— Отлично. Кто из вас рассказал об этом и кому? — Теперь голос Кортеса звучал бесстрастно — голос образованного человека. — Ни один из вас не выйдет отсюда, пока я не получу ответ на этот вопрос.
Тут же послышались бессвязные возражения. Он ожидал этого. Большинство отрицаний соответствовало действительности. Кортес в этом не сомневался.
Очень жаль.
Феликс взглянул на старшего охранника и показал на служанку, прикованную к стулу, крайнему слева.
— Начнём с неё.
* * *
Губернатор Фаулер вышел из номера отеля, уверенный, что цель, которой он посвятил последние три года жизни, теперь в пределах досягаемости. Почти в пределах, напомнил он себе, — в политике не бывает стопроцентно определённого.
Однако конгрессмен из Кентукки, который, на удивление всем, сопротивлялся крайне успешно, только что согласился уступить голоса делегатов, обещавших ему поддержку, в обмен на пост в кабинете министров. В результате Фаулер не только получил гарантированное большинство голосов, но и несколько сотен их на всякий непредвиденный случай. Разумеется, он умолчал об этом. Фаулер дал возможность конгрессмену из Кентукки самому выступить с заявлением, намеченным на второй день съезда, чтобы покрасоваться ещё раз в ослепительных лучах солнца — или, вернее, юпитеров. Новости просочатся из лагерей обоих соперников, но конгрессмен только улыбнётся по-мальчишески и скажет слушателям, что, если им нравится, пусть придумают что угодно, — все равно лишь он один знает правду.
Политика, подумал Фаулер, бывает иногда такой фальшивой. Это казалось особенно странным, потому что сам Фаулер был прежде всего очень честным человеком, что, впрочем, отнюдь не мешало ему нарушать все правила игры.
И сейчас, стоя перед сияющими юпитерами телевизионщиков и не сказав ничего за все шесть минут непрерывных ответов на вопросы, он пользовался этими правилами. Да, они вели «интересные дискуссии» о «важных проблемах, стоящих перед нашей страной». Губернатор и конгрессмен придерживались «одинаковой точки зрения в своём стремлении видеть новое руководство» для страны, которая — оба были уверены, хотя и не могли пока сказать более определённо, — будет процветать независимо от того, кто одержит победу в ноябре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261
* * *
Телевизионщики вскоре закончили съёмку, им надоело пребывание в разрушенной цитадели, и они уехали, чтобы подготовить комментарии и сопроводительный текст. Как только последний телевизионный фургон скрылся из виду, направляясь к Медельину, на вершине горы тут же появился Кортес. На этот раз он приехал на «джипе». Он устал, испытывал раздражение, но его снедало любопытство. Произошло нечто в высшей степени странное, и он не мог понять, что именно. Кортес знал — он не успокоится, пока не выяснит все до конца. Два человека из находившихся внутри дома во время взрыва чудом уцелели и уже были доставлены в Медельин, где находились в руках надёжного врача. Кортес позже собирался допросить их, но сначала ему нужно было выяснить ещё одно обстоятельство. Отряд полицейских, находившихся вблизи развалин, подчинялся капитану, который уже давно нашёл общий язык с картелем. Феликс не сомневался, что капитан не будет испытывать горя от смерти Унтивероса и остальных главарей картеля, но какое это имеет значение, правда? Кубинец остановил «джип», вышел из него и направился к капитану, который беседовал с двумя полицейскими.
— Доброе утро, капитан. Вы уже выяснили, что это была за бомба?
— Без сомнения, она находилась внутри автомобиля, — заверил его капитан.
— Да, у меня тоже возникло такое подозрение, — терпеливо согласился Кортес. — А что за взрывчатое вещество?
— Не имею представления, — пожал плечами капитан.
— Может быть, вам удастся выяснить это, — подсказал Кортес, — в ходе вашего расследования.
— Хорошо. Я займусь этим.
— Спасибо, капитан. — Кортес направился к своему «джипу», чтобы отправиться теперь на север. При изготовлении кустарной бомбы могли использовать динамит — здесь было немало этого взрывчатого вещества, используемого в рудниках и горных разработках, — или пластическую взрывчатку, производимую для промышленных целей, или даже азотную селитру, необходимую для удобрения полей. Но если бомбу изготовила М-19, то, по мнению Кортеса, для неё использовали бы семтекс, чешскую разновидность RDX, популярную сейчас среди марксистских террористических организаций из-за большой мощности, доступности и дешевизны. Если удастся определить, что за взрывчатое вещество использовалось, возможно, он узнает, кто её изготовил. Кортес удовлетворённо улыбнулся — ведь он заставил капитана полиции получить для него эту информацию. Спускаясь по крутому горному склону, он подумал, что это лишь одно из нескольких обстоятельств, являющихся поводом для удовлетворения.
Действительно, были и другие. Гибель четырех главарей картеля причинила ему ничуть не больше грусти, чем капитану полиции. В конце концов, они были всего лишь бизнесмены, а не личности, по отношению к которым Кортес испытывал уважение. Они только платили ему, вот и все. Те, кто взорвал эту мощную бомбу, обнаружили удивительный профессионализм. Кортес снова задумался над тем, что вряд ли всё-таки это могло быть делом рук ЦРУ. Американцы не умеют убивать людей. Он не был испуган тем, что сам едва не погиб. Тайные операции являлись его профессией, в конце концов, и он отдавал себе отчёт в угрожающей ему опасности. К тому же если бы именно он был главной целью такого изощрённого и элегантного плана, то вряд ли смог бы сейчас искать виновников. Как бы то ни было, гибель Унтивероса, Фернандеса, Д'Алехандро и Вагнера означала, что в руководстве картеля образовались четыре вакантных места, там стало на четыре человека, обладавших властью, деньгами и престижем, меньше... Если бы Кортес захотел, ему теперь не понадобилось бы одолевать их сопротивление. Если...
Почему бы и нет? Ведь ему хочется завоевать для себя место за столом, где сидят руководители картеля. Несомненно, место. А может быть, нечто большее. А пока ему предстояла работа, в ходе которой нужно было найти виновников совершенного «преступления».
Когда он приехал в Медельин, двоих, что уцелели при взрыве в доме, уже перевязали и вместе с полудюжиной слуг погибшего главаря приготовили для допроса. Их поместили на верхнем этаже многоэтажного здания в Медельине, прочного и пожаростойкого, со звуконепроницаемыми стенами и полом, что было в данном случае очень кстати. Кортес вошёл в комнату. Все восемь преданных слуг сидели, прикованные наручниками к стульям с высокими спинками.
— Кто из вас знал о предстоящей встрече? — спросил он тихим приятным голосом.
Все закивали. Разумеется, о намеченном на вчерашний вечер совещании знали все. Унтиверос любил поговорить, а слуги поневоле выслушивали его.
— Отлично. Кто из вас рассказал об этом и кому? — Теперь голос Кортеса звучал бесстрастно — голос образованного человека. — Ни один из вас не выйдет отсюда, пока я не получу ответ на этот вопрос.
Тут же послышались бессвязные возражения. Он ожидал этого. Большинство отрицаний соответствовало действительности. Кортес в этом не сомневался.
Очень жаль.
Феликс взглянул на старшего охранника и показал на служанку, прикованную к стулу, крайнему слева.
— Начнём с неё.
* * *
Губернатор Фаулер вышел из номера отеля, уверенный, что цель, которой он посвятил последние три года жизни, теперь в пределах досягаемости. Почти в пределах, напомнил он себе, — в политике не бывает стопроцентно определённого.
Однако конгрессмен из Кентукки, который, на удивление всем, сопротивлялся крайне успешно, только что согласился уступить голоса делегатов, обещавших ему поддержку, в обмен на пост в кабинете министров. В результате Фаулер не только получил гарантированное большинство голосов, но и несколько сотен их на всякий непредвиденный случай. Разумеется, он умолчал об этом. Фаулер дал возможность конгрессмену из Кентукки самому выступить с заявлением, намеченным на второй день съезда, чтобы покрасоваться ещё раз в ослепительных лучах солнца — или, вернее, юпитеров. Новости просочатся из лагерей обоих соперников, но конгрессмен только улыбнётся по-мальчишески и скажет слушателям, что, если им нравится, пусть придумают что угодно, — все равно лишь он один знает правду.
Политика, подумал Фаулер, бывает иногда такой фальшивой. Это казалось особенно странным, потому что сам Фаулер был прежде всего очень честным человеком, что, впрочем, отнюдь не мешало ему нарушать все правила игры.
И сейчас, стоя перед сияющими юпитерами телевизионщиков и не сказав ничего за все шесть минут непрерывных ответов на вопросы, он пользовался этими правилами. Да, они вели «интересные дискуссии» о «важных проблемах, стоящих перед нашей страной». Губернатор и конгрессмен придерживались «одинаковой точки зрения в своём стремлении видеть новое руководство» для страны, которая — оба были уверены, хотя и не могли пока сказать более определённо, — будет процветать независимо от того, кто одержит победу в ноябре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261