Он ходил взад и вперед по молу, быстро вращая свой зонт в надежде, что это его освежит. Беседа его жены с незнакомым пловцом приводила его в недоумение.
Эстелла вдруг подумала, что он, по-видимому, не узнал Гектора.
— Я крикну мужу, что это вы, — сказала она.
И когда г-н Шабр уже мог услышать ее, она напрягла голос:
— Ты знаешь, мой друг, это тот господин из Ге-ранды, что был так любезен.
— Ну и прекрасно! Прекрасно! — крикнул в ответ г-н Шабр. Он снял шляпу и поклонился Гектору, а затем вежливо спросил его: — Вода теплая?
— Очень теплая, — ответил Гектор.
Купание продолжалось на глазах у мужа, который не решался больше выражать свое недовольство, хотя раскаленные камни жгли ему ноги. Возле мола море было удивительно прозрачным. На глубине четырех-пяти метров можно было разглядеть на дне мелкий песок, кое-где — светлые и темные островки гальки, тонкие водоросли с длинными колышущимися стеблями. И эта картина забавляла Эстеллу. Она плыла медленно, чтобы не потревожить морскую гладь, и, погрузив лицо в воду, смотрела, как в таинственной зыбкой глубине разворачивались под ней полосы песка и гальки. Когда она проплывала над травами, она чувствовала легкий трепет. То короткие и мясистые, забившиеся между камнями, то длинные, гибкие, извивавшиеся, как змеи, они расстилались зеленоватым ковром и, точно живые, шевелили зубчатыми листьями, словно крабы, перебирающие клешнями. Слегка вскрикивая, Эстелла объявляла о своих открытиях:
— Ах, какой большой камень! Он как будто качается... А вот дерево! Настоящее дерево с ветками!.. А вот рыба! Как быстро плывет! — Затем она вдруг воскликнула: — А это что такое? Свадебный букет!.. Неужели в море есть свадебные букеты? Посмотрите, точно белые цветы. До чего красиво, до чего же красиво!..
Гектор тотчас нырнул и выплыл с пучком белесой травы, которая сразу поникла и увяла, как только ее вытащили из воды.
— Благодарю вас, — сказала Эстелла. — Зачем вы затрудняли себя?.. На, мой друг, лови букет и береги его для меня! — И она бросила пучок водорослей к ногам г-на Шабра.
Молодая женщина и юноша то резкими бросками продвигались вперед, подымая облако брызг, то скользили медленно, почти не шевелясь, и по воде расходились, колебались и исчезали круги, Эстеллу и Гектора омывали те же волны, и это рождало между ними какую-то тайную чувственную близость. Вода смыкалась за плывшей впереди Эстеллой, и Гектор старался следовать по проложенной ею дорожке, сохранявшей, как ему казалось, теплоту ее тела. Море стало спокойней, его бледно-голубая окраска постепенно сменялась розовой.
— Милочка, ты простудишься, — обливаясь потом, пробормотал г-н Шабр.
— Я выхожу, мой друг, — ответила Эстелла.
Она и вправду вышла из моря, с помощью натянутой цепи быстро взобралась по покатой стенке мола. Гектор, по-видимому, ждал этой минуты. Но когда при всплеске воды он поднял голову, Эстелла стояла уже на молу, закутанная в пеньюар. У Гектора был такой изумленный и раздосадованный вид, что она улыбнулась, зябко поводя плечами; она поводила плечами, зная, что она очаровательна, когда по ее телу, стройным силуэтом вырисовывавшемуся на фоне неба, пробегает дрожь.
Молодой человек вынужден был проститься.
— До новой приятной встречи, — сказал г-н Шабр.
И пока Эстелла, пробегая по плитам мола, следила
за головой Гектора, пересекавшего бухту, муж с серьезным видом шел за ней и в вытянутой руке, чтобы не замочить сюртук, нес пучок морской травы, сорванной молодым пловцом.
III
Супруги Шабр снимали в Пирьяке второй этаж просторного дома, окна которого выходили на море. Так как в деревне были только третьеразрядные харчевни, им пришлось взять в стряпухи крестьянку. И стряпала она довольно странные блюда: сожженное в уголь жаркое, соусы подозрительного цвета, и Эстелла предпочитала есть хлеб.
Но, по словам г-на Шабра, они приехали сюда не ради гурманства. Впрочем, он едва прикасался к жаркому и соусам. С утра до вечера пичкал он себя ракушками, убежденный, что проходит курс лечения. Весь ужас был в том, что он питал отвращение к этим неведомым, странным на вид тварям, ведь он привык к безвкусной и пресной мещанской кухне и, точно ребенок, любил сладости. От моллюсков у него сводило рот, такие они были соленые, наперченные и непривычные на вкус, и, глотая их, он невольно морщился. Но он готов был глотать их вместе с раковинами, — так страстно желал он стать отцом.
— Милочка, а почему же ты не ешь? — напускался он нередко на Эстеллу.
Он требовал, чтобы она ела столько моллюсков, сколько и он. Иначе ничего не выйдет, говорил он. И разгорался спор. Эстелла утверждала, что доктор Гиро имел в виду не ее. Но г-н Шабр возражал, что они оба должны придерживаться одинакового режима. Тогда молодая женщина, поджав губы, бросала красноречивый взгляд на своего бледного тучного мужа. От невольной улыбки слегка углублялась ямочка на ее подбородке. Она замолкала, не желая его обижать. Однако, обнаружив устричный садок, она стала съедать по дюжине устриц за завтраком, обедом и ужином. Но отнюдь не потому, что она чувствовала в них потребность, просто-напросто она очень любила устрицы.
Жизнь в Пирьяке текла сонно, однообразно. Там отдыхало лишь три семьи: оптовый торговец-бакалейщик из Нанта, бывший нотариус из Геранды, простодушный глухой старик, и супруги из Анжера, которые целыми днями по пояс в воде ловили рыбу. Эти мелкие буржуа жили тихо, замкнуто. При встрече здоровались, но дальше этого знакомство не шло. Драка собак на безлюдной пристани была здесь целым событием.
Эстелла смертельно скучала бы вдали от шумного Парижа, если бы Гектор не наносил им ежедневно визитов. Он подружился с г-ном Шабром после того, как они прогулялись однажды по берегу. В порыве откровенности г-н Шабр рассказал Гектору о цели своего путешествия; при этом он выбирал самые осторожные выражения, дабы не оскорбить невинность этого большого ребенка. Когда он научно объяснил, почему он ест столько моллюсков, изумленный Гектор, даже не покраснев, окинул его взглядом с ног до головы; он и не думал скрывать своего удивления: неужели есть такие мужчины, которым приходится соблюдать подобный режим? Но на следующий день он явился с корзиночкой, полной морских блюдечек, и бывший торговец принял их с благодарностью. С тех пор Гектор, искусный ловец, изучивший каждую скалу в бухте, не приходил к супругам без ракушек. Он угощал г-на Шабра превосходными мидиями, — он собирал их во время отлива; морскими ежами, — он чистил их, не щадя собственных пальцев; морскими блюдечками, — он отделял их от скал острием ножа; разными видами моллюсков с варварскими названиями. Сам Гектор никогда их в рот не брал. Г-н Шабр был в восторге оттого, что ему не нужно тратить ни единого су, и рассыпался в благодарностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Эстелла вдруг подумала, что он, по-видимому, не узнал Гектора.
— Я крикну мужу, что это вы, — сказала она.
И когда г-н Шабр уже мог услышать ее, она напрягла голос:
— Ты знаешь, мой друг, это тот господин из Ге-ранды, что был так любезен.
— Ну и прекрасно! Прекрасно! — крикнул в ответ г-н Шабр. Он снял шляпу и поклонился Гектору, а затем вежливо спросил его: — Вода теплая?
— Очень теплая, — ответил Гектор.
Купание продолжалось на глазах у мужа, который не решался больше выражать свое недовольство, хотя раскаленные камни жгли ему ноги. Возле мола море было удивительно прозрачным. На глубине четырех-пяти метров можно было разглядеть на дне мелкий песок, кое-где — светлые и темные островки гальки, тонкие водоросли с длинными колышущимися стеблями. И эта картина забавляла Эстеллу. Она плыла медленно, чтобы не потревожить морскую гладь, и, погрузив лицо в воду, смотрела, как в таинственной зыбкой глубине разворачивались под ней полосы песка и гальки. Когда она проплывала над травами, она чувствовала легкий трепет. То короткие и мясистые, забившиеся между камнями, то длинные, гибкие, извивавшиеся, как змеи, они расстилались зеленоватым ковром и, точно живые, шевелили зубчатыми листьями, словно крабы, перебирающие клешнями. Слегка вскрикивая, Эстелла объявляла о своих открытиях:
— Ах, какой большой камень! Он как будто качается... А вот дерево! Настоящее дерево с ветками!.. А вот рыба! Как быстро плывет! — Затем она вдруг воскликнула: — А это что такое? Свадебный букет!.. Неужели в море есть свадебные букеты? Посмотрите, точно белые цветы. До чего красиво, до чего же красиво!..
Гектор тотчас нырнул и выплыл с пучком белесой травы, которая сразу поникла и увяла, как только ее вытащили из воды.
— Благодарю вас, — сказала Эстелла. — Зачем вы затрудняли себя?.. На, мой друг, лови букет и береги его для меня! — И она бросила пучок водорослей к ногам г-на Шабра.
Молодая женщина и юноша то резкими бросками продвигались вперед, подымая облако брызг, то скользили медленно, почти не шевелясь, и по воде расходились, колебались и исчезали круги, Эстеллу и Гектора омывали те же волны, и это рождало между ними какую-то тайную чувственную близость. Вода смыкалась за плывшей впереди Эстеллой, и Гектор старался следовать по проложенной ею дорожке, сохранявшей, как ему казалось, теплоту ее тела. Море стало спокойней, его бледно-голубая окраска постепенно сменялась розовой.
— Милочка, ты простудишься, — обливаясь потом, пробормотал г-н Шабр.
— Я выхожу, мой друг, — ответила Эстелла.
Она и вправду вышла из моря, с помощью натянутой цепи быстро взобралась по покатой стенке мола. Гектор, по-видимому, ждал этой минуты. Но когда при всплеске воды он поднял голову, Эстелла стояла уже на молу, закутанная в пеньюар. У Гектора был такой изумленный и раздосадованный вид, что она улыбнулась, зябко поводя плечами; она поводила плечами, зная, что она очаровательна, когда по ее телу, стройным силуэтом вырисовывавшемуся на фоне неба, пробегает дрожь.
Молодой человек вынужден был проститься.
— До новой приятной встречи, — сказал г-н Шабр.
И пока Эстелла, пробегая по плитам мола, следила
за головой Гектора, пересекавшего бухту, муж с серьезным видом шел за ней и в вытянутой руке, чтобы не замочить сюртук, нес пучок морской травы, сорванной молодым пловцом.
III
Супруги Шабр снимали в Пирьяке второй этаж просторного дома, окна которого выходили на море. Так как в деревне были только третьеразрядные харчевни, им пришлось взять в стряпухи крестьянку. И стряпала она довольно странные блюда: сожженное в уголь жаркое, соусы подозрительного цвета, и Эстелла предпочитала есть хлеб.
Но, по словам г-на Шабра, они приехали сюда не ради гурманства. Впрочем, он едва прикасался к жаркому и соусам. С утра до вечера пичкал он себя ракушками, убежденный, что проходит курс лечения. Весь ужас был в том, что он питал отвращение к этим неведомым, странным на вид тварям, ведь он привык к безвкусной и пресной мещанской кухне и, точно ребенок, любил сладости. От моллюсков у него сводило рот, такие они были соленые, наперченные и непривычные на вкус, и, глотая их, он невольно морщился. Но он готов был глотать их вместе с раковинами, — так страстно желал он стать отцом.
— Милочка, а почему же ты не ешь? — напускался он нередко на Эстеллу.
Он требовал, чтобы она ела столько моллюсков, сколько и он. Иначе ничего не выйдет, говорил он. И разгорался спор. Эстелла утверждала, что доктор Гиро имел в виду не ее. Но г-н Шабр возражал, что они оба должны придерживаться одинакового режима. Тогда молодая женщина, поджав губы, бросала красноречивый взгляд на своего бледного тучного мужа. От невольной улыбки слегка углублялась ямочка на ее подбородке. Она замолкала, не желая его обижать. Однако, обнаружив устричный садок, она стала съедать по дюжине устриц за завтраком, обедом и ужином. Но отнюдь не потому, что она чувствовала в них потребность, просто-напросто она очень любила устрицы.
Жизнь в Пирьяке текла сонно, однообразно. Там отдыхало лишь три семьи: оптовый торговец-бакалейщик из Нанта, бывший нотариус из Геранды, простодушный глухой старик, и супруги из Анжера, которые целыми днями по пояс в воде ловили рыбу. Эти мелкие буржуа жили тихо, замкнуто. При встрече здоровались, но дальше этого знакомство не шло. Драка собак на безлюдной пристани была здесь целым событием.
Эстелла смертельно скучала бы вдали от шумного Парижа, если бы Гектор не наносил им ежедневно визитов. Он подружился с г-ном Шабром после того, как они прогулялись однажды по берегу. В порыве откровенности г-н Шабр рассказал Гектору о цели своего путешествия; при этом он выбирал самые осторожные выражения, дабы не оскорбить невинность этого большого ребенка. Когда он научно объяснил, почему он ест столько моллюсков, изумленный Гектор, даже не покраснев, окинул его взглядом с ног до головы; он и не думал скрывать своего удивления: неужели есть такие мужчины, которым приходится соблюдать подобный режим? Но на следующий день он явился с корзиночкой, полной морских блюдечек, и бывший торговец принял их с благодарностью. С тех пор Гектор, искусный ловец, изучивший каждую скалу в бухте, не приходил к супругам без ракушек. Он угощал г-на Шабра превосходными мидиями, — он собирал их во время отлива; морскими ежами, — он чистил их, не щадя собственных пальцев; морскими блюдечками, — он отделял их от скал острием ножа; разными видами моллюсков с варварскими названиями. Сам Гектор никогда их в рот не брал. Г-н Шабр был в восторге оттого, что ему не нужно тратить ни единого су, и рассыпался в благодарностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127