Нечего его учить. И прежде, чем поднять парус, он еще раз взглянул в сторону Бланкарды. Там над обрывом по-прежнему белело платье Наис.
Катастрофа разразилась с быстротой молнии. Позднее, когда Фредерик попытался уяснить себе, как все случилось, в его памяти всплывало лишь одно: налетел внезапный шквал, и лодка опрокинулась. А дальше он ничего не помнил, только ледяной холод и безумный страх. Он спасся чудом — упав на парус, надутый ветром, удержался на нем. Рыбаки, бывшие неподалеку, поспешили на помощь и спасли его, а также подобрали плывшего уже к берегу Микулена.
Госпожа Ростан еще не вставала. От нее скрыли, какой опасности подвергался сын. На берегу, у подножия террасы, Фредерика и Микулена, промокших до нитки, встретила Наис, которая была свидетельницей разыгравшейся драмы.
— Экая незадача, — ворчал старик, — вытащили все верши, уже собрались в обратный путь... Так на тебе!.. Не повезло!
Наис, очень бледная, в упор смотрела на отца.
— Да, да, не повезло... — пробормотала она. — Только когда ставишь парус против ветра, знаешь, чем это пахнет.
Микулен вспылил.
— Чего зря языком треплешь, бездельница!.. Не видишь разве, что у господина Фредерика зуб на зуб не попадает. А ну, ступай, помоги ему.
Молодой человек отделался испугом и всего один день пролежал в постели. Матери он пожаловался на мигрень. На другой день его поразил мрачный вид Наис. Она больше но выходила на свидание. Но как-то вечером, повстречавшись с ним в передней, она сама обняла его и осыпала жаркими поцелуями. Наис не открыла возлюбленному своих подозрений, но с того дня она стала охранять его. Прошла неделя, ее взяло сомнение, — отец вел себя, как всегда. Он даже как будто смягчился и реже бил ее.
Каждый год Ростаны устраивали пикник где-нибудь на берегу моря, близ Ниолона, и варили там под защитой скал буябессу. В горах водились куропатки, и мужчины не упускали случая пострелять. На сей раз г-жа Ростан решила взять с собой Наис, чтобы та им прислуживала; она не пожелала слушать возражений арендатора — старый нелюдим был явно недоволен и сердито хмурился с досады.
Отправились спозаранку. Утро было восхитительное. Под ласковыми лучами солнца раскинулась зеркальная гладь синего моря; в тех местах, где проходили течения, море слегка рябило, синева сгущалась, отсвечивая фиолетовым. А там, где не было ряби, синева бледнела, море становилось опаловым. И казалось, вплоть до самого горизонта расстилается гигантское атласное покрывало, переливающееся всеми цветами радуги. Лодка бесшумно скользила по уснувшим волнам.
Высадились на узком песчаном берегу у входа в ущелье и расположились среди камней на небольшой площадке с выжженной травой, решив устроить тут завтрак.
Буябесса на свежем воздухе — это целое событие. Сначала Микулен снова сел в лодку, чтобы вытащить верши, поставленные накануне. К его возвращению Наис нарвала тимьяну, лаванды, принесла большую охапку сухого кустарника, чтобы разжечь костер. Старику в этот день предстояло священнодействовать над буябессой — знаменитой рыбной похлебкой, секрет приготовления которой у рыбаков передается от отца к сыну. Это очень острая, донельзя наперченная похлебка, сильно пахнущая растертым чесноком. Ростанов весьма забавляло ее приготовление.
— Надеюсь, папаша Микулен, в этом году ваша стряпня не уступит прошлогодней,— сказала г-жа Ростан, снисходившая в подобных случаях до шуток.
Микулен казался очень веселым. Пока Наис доставала из лодки котел, он вычистил в воде рыбу. Дело спорилось, котел с рыбой, залитой водой и приправленной луком, чесноком, пригоршней перца, помидорами и прованским маслом, поставили на такой жаркий огонь, что впору было быка изжарить. Рыбаки говорят, что вкус буябессы зависит от варки: пламя должно быть такое большое, чтобы котел исчезал в нем. Тем временем Микулен, преисполненный важности, нарезал в миску ломти хлеба. Через полчаса в миске уже дымился бульон, а рыба была подана отдельно.
— Кушайте, все готово, — пригласил старик. — Пока горячо, только и вкусно.
За едой сотрапезники отпускали обычные шуточки.
— А ведь признайтесь, Микулен, вы подсыпали в буябессу пороху.
— Вкусна-то она вкусна, только глотка должна быть луженая.
Старик знай себе ел, отправляя в рот огромные куски хлеба, смоченные бульоном. Но сидел он несколько в отдалении, желая этим показать, что для него большая честь завтракать вместе с господами.
После буябессы никто не двинулся с места, ожидая, пока спадет жара. Ярко освещенные утесы, будто забрызганные ржавыми пятнами, отбрасывали черные тени. Кусты вечнозеленого дуба испещрили камни темными прожилками, а по склонам стройными рядами поднимался целый лес мощных сосен, словно армия марширующих солдат. В знойном воздухе стояла гнетущая тишина.
Госпожа Ростан захватила с собой нескончаемое вышиванье, с которым она не расставалась. Наис, сидевшая рядом, казалось, с интересом наблюдала за движением иголки, однако она исподтишка следила за отцом. Он дремал в нескольких шагах от нее. Немного поодаль мирно спал Фредерик, закрыв лицо соломенною шляпой.
К четырем часам оба проснулись. Микулен божился, что в глубине ущелья высмотрел выводок куропаток. Он их видел собственными глазами три дня тому назад. Фредерик не устоял перед искушением, и оба взялись за ружья.
— Прошу тебя, будь осторожен!.. — крикнула им вдогонку г-жа Ростан. — Не дай бог, поскользнешься и сам себя подстрелишь.
— Бывает, — спокойно заметил старик.
Они ушли и вскоре скрылись за скалами. Наис вскочила и побежала вслед за ними на некотором расстоянии.
— Пойду посмотрю, — пробормотала она.
Она сошла с тропинки, убегавшей в глубь ущелья, свернула влево, и, все ускоряя шаг, бросилась напрямик через кустарник, стараясь не задеть ногой камешки. Наконец на повороте дороги она заметила Фредерика. Очевидно, он уже вспугнул куропаток и теперь шел быстро, пригнувшись и держа ружье наготове. Отца все еще не было видно. Но вдруг Наис заметила его на другом склоне ущелья — там, где стояла сама. Он присел на корточки и, казалось, чего-то ждал. Дважды он вскидывал ружье. Если бы в этот миг куропатки пролетели между ними, охотники, выстрелив, могли бы попасть друг в друга. Пробираясь от куста к кусту, встревоженная девушка остановилась наконец за спиной отца.
Прошло несколько минут. Фредерик исчез за выступом скалы. Потом появился вновь и мгновение стоял неподвижно. Тогда Микулен, все еще сидя на корточках, стал не спеша целиться в него. Но тут Наис ногой ударила по стволу, и ружье разрядилось в воздух. Раздался оглушительный выстрел, эхом прокатившийся в горах.
Старик вскочил и, увидя Наис, схватил за дуло дымящееся ружье, будто хотел убить ее ударом приклада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Катастрофа разразилась с быстротой молнии. Позднее, когда Фредерик попытался уяснить себе, как все случилось, в его памяти всплывало лишь одно: налетел внезапный шквал, и лодка опрокинулась. А дальше он ничего не помнил, только ледяной холод и безумный страх. Он спасся чудом — упав на парус, надутый ветром, удержался на нем. Рыбаки, бывшие неподалеку, поспешили на помощь и спасли его, а также подобрали плывшего уже к берегу Микулена.
Госпожа Ростан еще не вставала. От нее скрыли, какой опасности подвергался сын. На берегу, у подножия террасы, Фредерика и Микулена, промокших до нитки, встретила Наис, которая была свидетельницей разыгравшейся драмы.
— Экая незадача, — ворчал старик, — вытащили все верши, уже собрались в обратный путь... Так на тебе!.. Не повезло!
Наис, очень бледная, в упор смотрела на отца.
— Да, да, не повезло... — пробормотала она. — Только когда ставишь парус против ветра, знаешь, чем это пахнет.
Микулен вспылил.
— Чего зря языком треплешь, бездельница!.. Не видишь разве, что у господина Фредерика зуб на зуб не попадает. А ну, ступай, помоги ему.
Молодой человек отделался испугом и всего один день пролежал в постели. Матери он пожаловался на мигрень. На другой день его поразил мрачный вид Наис. Она больше но выходила на свидание. Но как-то вечером, повстречавшись с ним в передней, она сама обняла его и осыпала жаркими поцелуями. Наис не открыла возлюбленному своих подозрений, но с того дня она стала охранять его. Прошла неделя, ее взяло сомнение, — отец вел себя, как всегда. Он даже как будто смягчился и реже бил ее.
Каждый год Ростаны устраивали пикник где-нибудь на берегу моря, близ Ниолона, и варили там под защитой скал буябессу. В горах водились куропатки, и мужчины не упускали случая пострелять. На сей раз г-жа Ростан решила взять с собой Наис, чтобы та им прислуживала; она не пожелала слушать возражений арендатора — старый нелюдим был явно недоволен и сердито хмурился с досады.
Отправились спозаранку. Утро было восхитительное. Под ласковыми лучами солнца раскинулась зеркальная гладь синего моря; в тех местах, где проходили течения, море слегка рябило, синева сгущалась, отсвечивая фиолетовым. А там, где не было ряби, синева бледнела, море становилось опаловым. И казалось, вплоть до самого горизонта расстилается гигантское атласное покрывало, переливающееся всеми цветами радуги. Лодка бесшумно скользила по уснувшим волнам.
Высадились на узком песчаном берегу у входа в ущелье и расположились среди камней на небольшой площадке с выжженной травой, решив устроить тут завтрак.
Буябесса на свежем воздухе — это целое событие. Сначала Микулен снова сел в лодку, чтобы вытащить верши, поставленные накануне. К его возвращению Наис нарвала тимьяну, лаванды, принесла большую охапку сухого кустарника, чтобы разжечь костер. Старику в этот день предстояло священнодействовать над буябессой — знаменитой рыбной похлебкой, секрет приготовления которой у рыбаков передается от отца к сыну. Это очень острая, донельзя наперченная похлебка, сильно пахнущая растертым чесноком. Ростанов весьма забавляло ее приготовление.
— Надеюсь, папаша Микулен, в этом году ваша стряпня не уступит прошлогодней,— сказала г-жа Ростан, снисходившая в подобных случаях до шуток.
Микулен казался очень веселым. Пока Наис доставала из лодки котел, он вычистил в воде рыбу. Дело спорилось, котел с рыбой, залитой водой и приправленной луком, чесноком, пригоршней перца, помидорами и прованским маслом, поставили на такой жаркий огонь, что впору было быка изжарить. Рыбаки говорят, что вкус буябессы зависит от варки: пламя должно быть такое большое, чтобы котел исчезал в нем. Тем временем Микулен, преисполненный важности, нарезал в миску ломти хлеба. Через полчаса в миске уже дымился бульон, а рыба была подана отдельно.
— Кушайте, все готово, — пригласил старик. — Пока горячо, только и вкусно.
За едой сотрапезники отпускали обычные шуточки.
— А ведь признайтесь, Микулен, вы подсыпали в буябессу пороху.
— Вкусна-то она вкусна, только глотка должна быть луженая.
Старик знай себе ел, отправляя в рот огромные куски хлеба, смоченные бульоном. Но сидел он несколько в отдалении, желая этим показать, что для него большая честь завтракать вместе с господами.
После буябессы никто не двинулся с места, ожидая, пока спадет жара. Ярко освещенные утесы, будто забрызганные ржавыми пятнами, отбрасывали черные тени. Кусты вечнозеленого дуба испещрили камни темными прожилками, а по склонам стройными рядами поднимался целый лес мощных сосен, словно армия марширующих солдат. В знойном воздухе стояла гнетущая тишина.
Госпожа Ростан захватила с собой нескончаемое вышиванье, с которым она не расставалась. Наис, сидевшая рядом, казалось, с интересом наблюдала за движением иголки, однако она исподтишка следила за отцом. Он дремал в нескольких шагах от нее. Немного поодаль мирно спал Фредерик, закрыв лицо соломенною шляпой.
К четырем часам оба проснулись. Микулен божился, что в глубине ущелья высмотрел выводок куропаток. Он их видел собственными глазами три дня тому назад. Фредерик не устоял перед искушением, и оба взялись за ружья.
— Прошу тебя, будь осторожен!.. — крикнула им вдогонку г-жа Ростан. — Не дай бог, поскользнешься и сам себя подстрелишь.
— Бывает, — спокойно заметил старик.
Они ушли и вскоре скрылись за скалами. Наис вскочила и побежала вслед за ними на некотором расстоянии.
— Пойду посмотрю, — пробормотала она.
Она сошла с тропинки, убегавшей в глубь ущелья, свернула влево, и, все ускоряя шаг, бросилась напрямик через кустарник, стараясь не задеть ногой камешки. Наконец на повороте дороги она заметила Фредерика. Очевидно, он уже вспугнул куропаток и теперь шел быстро, пригнувшись и держа ружье наготове. Отца все еще не было видно. Но вдруг Наис заметила его на другом склоне ущелья — там, где стояла сама. Он присел на корточки и, казалось, чего-то ждал. Дважды он вскидывал ружье. Если бы в этот миг куропатки пролетели между ними, охотники, выстрелив, могли бы попасть друг в друга. Пробираясь от куста к кусту, встревоженная девушка остановилась наконец за спиной отца.
Прошло несколько минут. Фредерик исчез за выступом скалы. Потом появился вновь и мгновение стоял неподвижно. Тогда Микулен, все еще сидя на корточках, стал не спеша целиться в него. Но тут Наис ногой ударила по стволу, и ружье разрядилось в воздух. Раздался оглушительный выстрел, эхом прокатившийся в горах.
Старик вскочил и, увидя Наис, схватил за дуло дымящееся ружье, будто хотел убить ее ударом приклада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127