— спросил Гитлер, называя себя в третьем лице.
— Безусловно! — подтвердил рейхсминистр.
— Тогда отправимся ужинать, Йозеф… Все уже собрались.
В этот вечер англичане не бомбили Берлин, и затянувшийся ужин — фюрер любил застольные беседы, вернее, монологи, поскольку говорил только он, — прошел на славу.
17 марта Гитлер был уже в Вольфшанце.
13
— Ты старайся чаще мыться, — сказала Марьяна. — Когда тело у человека чистое, тогда он не так мерзнет…
Кружилии хмыкнул, потом расхохотался, удержаться не смог.
— Ты чего? — удивилась Марьяна.
— Прости, — сказал Олег. — Просто одурел от счастья. От того, что вижу тебя… Надо же! Как неожиданно встретились…
— А я раненых везу и думаю: где-то тут Олег воюет. Вот бы повидаться! И даже загадала…
— Что загадала?
— Разное, — смутилась Марьяна. — Мне командир медсанбата говорит: поедешь на Большую землю ранбольных сопровождать. Это последние…
— Как «последние»? — переспросил Олег.
— Из тех, что вывозят в тыловые госпитали. Потому как больше вывозить не будут: армейские госпитали развертывают и долечивать раненых будут на месте.
«Значит, всерьез мы здесь устраиваемся, — подумал Кружилин. — Отводить армию не будут. Но во что превратится все это пространство в апреле?!»
— Надолго остановились? — спросил он Марьяну. — Мне так хотелось… Словом, о многом надо сказать…
— Мне тоже, — просто и бесхитростно ответила молодая женщина. — А ты сразу дальше?
— Служба, Марьянушка, — улыбнулся Олег виновато. — Но полчаса у нас с тобой есть.
— И мы раньше не тронемся. Ждем, когда подвезут раненых из соседнего медсанбата, есть места в машинах. Давай отойдем в сторону, тут столько бойцов вокруг…
— Это все мои орлы. Чудесные люди!
Ошеломленный нежданной встречей с Марьяной, Кружилин во все глаза смотрел на нее, вовсе не замечая, с каким любопытством поглядывают на них красноармейцы. К мужскому любопытству примешивалась и гордость за ротного: вон какая красавица, ладная такая сестренка прибежала к нему. Подобные крали обычно при большом начальстве обретаются, а в низы идут такие, кто ни фигурой, ни лицом особливо не вышел.
Олег с Марьяной вышли на дорогу и повернули к замаскированным светлыми полотнищами санитарным машинам, с воздуха их мудрено будет заметить. Тут возник перед ними Дорошенко.
— Дозволяйте до вас обратиться, товарищ старший лейтенант, — пробасил он. — Надыбав я туточки пункт питания дивизии… Продукты они нам по предписанию дают, а вот по части горилки треба ваша подпись. Нехай бойцы за пять суток вперед получат, это по пив-литра на брата выйде…
— Смотри только, Влас Иваныч, чтобы не выдули сразу, — предупредил Кружилин. — Пусть хранят как НЗ… К бане оставят. В походе ни капли!
— Будьте уверены, товарищ командир! — успокоил старшина.
— Какая мерзость эта водка! — с отвращением произнесла Марьяна. — Да еще на фронте… Кроме вреда, ничего не приносит. Мальчишкам по восемнадцати лет всего, а им спиртное на каждый день. Ведь так и спиться недолго!
— У меня многие в рот не берут, — сказал Кружилин.
— Сейчас не берут, а пока война кончится — научатся, — возразила Марьяна. — Хочу товарищу Сталину написать — пусть прекратит это безобразие.
«Он сам его и ввел в действующей армии, — подумал Олег. — Через два месяца после начала войны…»
Но вслух ничего не сказал, вспомнил только портрет вождя в аккуратной рамочке над изголовьем в закутке, где спала Марьяна. Там еще ребятишки ее висели, глазастые такие карапузы таращились с фотографии. Оттого, что они были у Марьяны, еще большей нежностью проникался к молодой женщине Кружилин.
— Так ты старайся мыться почаще, — безо всякой связи с предыдущим разговором сказала Марьяна. — Тебе проще… Вот когда мы, девки, мыться затеваем — вот неудобств-то! Несподручно бабе на войне…
— Может быть, тебе в госпиталь перейти, — заговорил Олег. — Ну хоть в Малую Вишеру, что ли?.. У тебя сыновья…
— У твоей мамы, Олежка, тоже сын, — стараясь говорить ласково и спокойно, не любила разговоров о ее тыловой в перспективе жизни, возразила Марьяна. — Довольно об этом.
— А я на тебе жениться хочу, Марьянушка, — вдруг произнес Олег, испуганно посмотрев ей в глаза. Он и сам. не понял, как возникла эта мысль, но, высказав ее, уверился в том, что постоянно думал об этом.
— Прямо так, сейчас? — улыбнулась Марьяна. — Видишь, сосна стоит со сломленной верхушкой? Обойдем вокруг нее три раза — вот и поженились. А твой усатый старшина и благословит нас вместо отца с матерью.
— Я ведь серьезно, Марьяна…
— И я не шучу, — посерьезнев, ответила молодая женщина. — Невеста я хоть куда… Приданое богатое — два сына.
— У нас с тобой и третий будет, — сказал Олег.
— Будет, — кивнула Марьяна. — Вот это я тебе обещаю, Олежек. А жениться… Засмеют нас люди. Зачем их потешать? Люб ты мне… Если бы не война, куда хочешь с тобой пошла бы, только позови. Но помнишь, как мы пели когда-то: «Дан приказ: ему на запад… Ей в другую сторону…»
— Я на юг направляюсь, — усмехнулся Кружилин.
— Ну а я на восток… Вот и разошлись наши пути, Олежка. Но если ты так хочешь, то знай: с этой минуты я твоя жена. И вокруг сосны ходить не надо.
— Правда? — спросил, восхищенно глядя на нее, Кружилин.
Марьяна опустила глаза, и Олег схватил ее, притянул к себе и принялся целовать в глаза, щеки, губы.
Шапка-ушанка свалилась с головы Марьяны, она смеялась, отворачивалась, пыталась освободиться из цепких Олеговых объятий. Помнила ведь, что стоят на дороге, а вокруг едут и едут люди, смотрят на них, улыбаются, вон кто-то и засвистел уже озорно, посыпались шутки, и соленые, и не очень…
Наконец, она уперлась ему в грудь руками, оттолкнула Олега. Кружилин бросился поднимать со снега ее шапку, потом оглянулся и увидел, что позади стоит политрук его роты Сиянов с незнакомым командиром.
— Из эстафетной роты лыжного батальона, — представил его Иван, делая вид, что вовсе не заметил, как обнимался с женщиной командир. Впрочем, о Марьяне он знал, Олег рассказывал о ней этому душевному и надежному человеку.
— Старший лейтенант Женишек, — козырнул эстафетчик. — Получен секретный пакет из штаба армии. Вручить вам лично. — Он зачем-то оглянулся и, понизив голос, сказал: — По линии Особого отдела.
Кружилин принял пакет, расписался за него и повернулся. Марьяны рядом не было. Она бежала к колонне санитарных машин, с которых снимали маскировочные полотнища, и на ходу махала ему на прощание.
14
Комиссару снова снились Дергачи.
Впрочем, сны к нему приходили редко. Днем Иосиф Венец до предела изматывался на службе, которая не имела аналогов в истории армий и, не будучи определенной никакими правилами, зависела целиком и полностью от партийной совести и чувства долга того, кто ее исполнял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
— Безусловно! — подтвердил рейхсминистр.
— Тогда отправимся ужинать, Йозеф… Все уже собрались.
В этот вечер англичане не бомбили Берлин, и затянувшийся ужин — фюрер любил застольные беседы, вернее, монологи, поскольку говорил только он, — прошел на славу.
17 марта Гитлер был уже в Вольфшанце.
13
— Ты старайся чаще мыться, — сказала Марьяна. — Когда тело у человека чистое, тогда он не так мерзнет…
Кружилии хмыкнул, потом расхохотался, удержаться не смог.
— Ты чего? — удивилась Марьяна.
— Прости, — сказал Олег. — Просто одурел от счастья. От того, что вижу тебя… Надо же! Как неожиданно встретились…
— А я раненых везу и думаю: где-то тут Олег воюет. Вот бы повидаться! И даже загадала…
— Что загадала?
— Разное, — смутилась Марьяна. — Мне командир медсанбата говорит: поедешь на Большую землю ранбольных сопровождать. Это последние…
— Как «последние»? — переспросил Олег.
— Из тех, что вывозят в тыловые госпитали. Потому как больше вывозить не будут: армейские госпитали развертывают и долечивать раненых будут на месте.
«Значит, всерьез мы здесь устраиваемся, — подумал Кружилин. — Отводить армию не будут. Но во что превратится все это пространство в апреле?!»
— Надолго остановились? — спросил он Марьяну. — Мне так хотелось… Словом, о многом надо сказать…
— Мне тоже, — просто и бесхитростно ответила молодая женщина. — А ты сразу дальше?
— Служба, Марьянушка, — улыбнулся Олег виновато. — Но полчаса у нас с тобой есть.
— И мы раньше не тронемся. Ждем, когда подвезут раненых из соседнего медсанбата, есть места в машинах. Давай отойдем в сторону, тут столько бойцов вокруг…
— Это все мои орлы. Чудесные люди!
Ошеломленный нежданной встречей с Марьяной, Кружилин во все глаза смотрел на нее, вовсе не замечая, с каким любопытством поглядывают на них красноармейцы. К мужскому любопытству примешивалась и гордость за ротного: вон какая красавица, ладная такая сестренка прибежала к нему. Подобные крали обычно при большом начальстве обретаются, а в низы идут такие, кто ни фигурой, ни лицом особливо не вышел.
Олег с Марьяной вышли на дорогу и повернули к замаскированным светлыми полотнищами санитарным машинам, с воздуха их мудрено будет заметить. Тут возник перед ними Дорошенко.
— Дозволяйте до вас обратиться, товарищ старший лейтенант, — пробасил он. — Надыбав я туточки пункт питания дивизии… Продукты они нам по предписанию дают, а вот по части горилки треба ваша подпись. Нехай бойцы за пять суток вперед получат, это по пив-литра на брата выйде…
— Смотри только, Влас Иваныч, чтобы не выдули сразу, — предупредил Кружилин. — Пусть хранят как НЗ… К бане оставят. В походе ни капли!
— Будьте уверены, товарищ командир! — успокоил старшина.
— Какая мерзость эта водка! — с отвращением произнесла Марьяна. — Да еще на фронте… Кроме вреда, ничего не приносит. Мальчишкам по восемнадцати лет всего, а им спиртное на каждый день. Ведь так и спиться недолго!
— У меня многие в рот не берут, — сказал Кружилин.
— Сейчас не берут, а пока война кончится — научатся, — возразила Марьяна. — Хочу товарищу Сталину написать — пусть прекратит это безобразие.
«Он сам его и ввел в действующей армии, — подумал Олег. — Через два месяца после начала войны…»
Но вслух ничего не сказал, вспомнил только портрет вождя в аккуратной рамочке над изголовьем в закутке, где спала Марьяна. Там еще ребятишки ее висели, глазастые такие карапузы таращились с фотографии. Оттого, что они были у Марьяны, еще большей нежностью проникался к молодой женщине Кружилин.
— Так ты старайся мыться почаще, — безо всякой связи с предыдущим разговором сказала Марьяна. — Тебе проще… Вот когда мы, девки, мыться затеваем — вот неудобств-то! Несподручно бабе на войне…
— Может быть, тебе в госпиталь перейти, — заговорил Олег. — Ну хоть в Малую Вишеру, что ли?.. У тебя сыновья…
— У твоей мамы, Олежка, тоже сын, — стараясь говорить ласково и спокойно, не любила разговоров о ее тыловой в перспективе жизни, возразила Марьяна. — Довольно об этом.
— А я на тебе жениться хочу, Марьянушка, — вдруг произнес Олег, испуганно посмотрев ей в глаза. Он и сам. не понял, как возникла эта мысль, но, высказав ее, уверился в том, что постоянно думал об этом.
— Прямо так, сейчас? — улыбнулась Марьяна. — Видишь, сосна стоит со сломленной верхушкой? Обойдем вокруг нее три раза — вот и поженились. А твой усатый старшина и благословит нас вместо отца с матерью.
— Я ведь серьезно, Марьяна…
— И я не шучу, — посерьезнев, ответила молодая женщина. — Невеста я хоть куда… Приданое богатое — два сына.
— У нас с тобой и третий будет, — сказал Олег.
— Будет, — кивнула Марьяна. — Вот это я тебе обещаю, Олежек. А жениться… Засмеют нас люди. Зачем их потешать? Люб ты мне… Если бы не война, куда хочешь с тобой пошла бы, только позови. Но помнишь, как мы пели когда-то: «Дан приказ: ему на запад… Ей в другую сторону…»
— Я на юг направляюсь, — усмехнулся Кружилин.
— Ну а я на восток… Вот и разошлись наши пути, Олежка. Но если ты так хочешь, то знай: с этой минуты я твоя жена. И вокруг сосны ходить не надо.
— Правда? — спросил, восхищенно глядя на нее, Кружилин.
Марьяна опустила глаза, и Олег схватил ее, притянул к себе и принялся целовать в глаза, щеки, губы.
Шапка-ушанка свалилась с головы Марьяны, она смеялась, отворачивалась, пыталась освободиться из цепких Олеговых объятий. Помнила ведь, что стоят на дороге, а вокруг едут и едут люди, смотрят на них, улыбаются, вон кто-то и засвистел уже озорно, посыпались шутки, и соленые, и не очень…
Наконец, она уперлась ему в грудь руками, оттолкнула Олега. Кружилин бросился поднимать со снега ее шапку, потом оглянулся и увидел, что позади стоит политрук его роты Сиянов с незнакомым командиром.
— Из эстафетной роты лыжного батальона, — представил его Иван, делая вид, что вовсе не заметил, как обнимался с женщиной командир. Впрочем, о Марьяне он знал, Олег рассказывал о ней этому душевному и надежному человеку.
— Старший лейтенант Женишек, — козырнул эстафетчик. — Получен секретный пакет из штаба армии. Вручить вам лично. — Он зачем-то оглянулся и, понизив голос, сказал: — По линии Особого отдела.
Кружилин принял пакет, расписался за него и повернулся. Марьяны рядом не было. Она бежала к колонне санитарных машин, с которых снимали маскировочные полотнища, и на ходу махала ему на прощание.
14
Комиссару снова снились Дергачи.
Впрочем, сны к нему приходили редко. Днем Иосиф Венец до предела изматывался на службе, которая не имела аналогов в истории армий и, не будучи определенной никакими правилами, зависела целиком и полностью от партийной совести и чувства долга того, кто ее исполнял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240