Во сне? — спросила миссис Клаузен.
— Да.
— Я не могу, — сказала она. — Здесь и сейчас — не могу. Понимаешь, на той стороне озера построили новый домик. Клаузены мне сказали, что у тамошнего парня есть телескоп и он за всеми шпионит!
Патрик видел этот домик на том берегу. Грубо сработанная хижина, даже не покрашенная. Свежеспиленные доски резко выделялись на фоне царившей здесь синевы и зелени.
— А я уж думал, что мой сон вот-вот станет явью, — произнес он. (Он же почти стал явью! — хотелось ему сказать.)
Миссис Клаузен встала и стянула с себя мокрый купальник, прикрывшись полотенцем. Потом повесила купальник на веревку и плотно завернулась в полотенце.
— Пойду разбужу Отто, — сказала она. Уоллингфорд тоже снял с себя мокрые плавки и повесил их на веревку рядом с купальником Дорис. Поскольку ее рядом не было, он не стал возиться с полотенцем. И даже нарочно постоял минутку голым, повернувшись лицом к озеру — пусть этот недоумок с телескопом насмотрится вдосталь. Потом завернулся в полотенце и пошел наверх.
В спальне он надел сухие плавки и тенниску и сунулся в соседнюю комнату. Миссис Клаузен тоже переоделась — в старую майку и нейлоновые спортивные трусы. В таких шмотках обычно мальчишки резвятся в спортивном зале, но Дорис выглядела в них сногсшибательно.
— А знаешь, мечтам не обязательно быть похожими на жизнь, чтобы сделаться явью, — сказала она, не оборачиваясь.
— Не уверен, что у меня еще остались какие-то шансы, — признался Патрик.
Они шли по тропинке к домику — она впереди, а он с маленьким Отто на руках за нею.
— Я еще не решила, — сказала она, по-прежнему не оборачиваясь.
Уоллингфорд угадал, что она сказала — по количеству гласных в словах, — и подумал: это же она говорила ему и в лодке. («Я еще не решила».) Значит, шансы у него все-таки есть? Хотя, по всей вероятности, весьма хилые…
Они тихо поужинали на затянутой сеткой веранде, глядя на темнеющее озеро. Москиты, неумолчно звеня, бились о сетку. Вторую бутылку красного вина они прикончили, пока Уоллингфорд рассказывал о своих попытках уволиться с работы. На сей раз у него хватило ума не упоминать о Мэри Шаннахан. Он не стал говорить Дорис, что впервые эта идея посетила его после того, как Мэри что-то там ему сказала, или что Мэри предложила свой (давно и хорошо разработанный!) план, как наилучшим образом добиться увольнения.
Он заметил, что не прочь бы уехать из Нью-Йорка, но тут миссис Клаузен как будто потеряла терпение; видимо, ей надоело выслушивать его бесконечные планы.
— Я бы не хотела, чтобы ты бросил работу из-за меня, — сказала она. — Если я решу жить с тобой, то смогу жить с тобой где угодно. Дело не в том, где мы будем жить или чем ты будешь заниматься.
Пока Дорис мыла посуду, Патрик прогуливался вокруг стола с Отто на руках.
— Мне бы только не хотелось, чтобы у Мэри родился от тебя ребенок, — призналась она, когда они уже шли, отбиваясь от москитов, в лодочный сарай. Патрик не видел ее лица, она шагала впереди и несла фонарик и сумку с детскими вещами, а он за ней нес Отто-младшего. — Не могу, правда, винить ее в том… что она хотела ребенка от тебя, — прибавила она, когда они уже взбирались по лестнице. — Просто надеюсь, что ребенка у нее не будет. Правда, ты тут ничего уже сделать не можешь. Да и не должен. Пока что.
Патрика поразило, насколько типичной для него оказалась сложившаяся ситуация: механизм, который он невольно привел в действие, набирал обороты, и власти над этой махиной он не имел. Беременна Мэри Шаннахан или нет, связано теперь исключительно со случайностью зачатия.
Уходя из домика, где он чистил на ночь зубы, Патрик прихватил с собой презерватив, достав его из своего набора для бритья. И прятал его в кулаке всю дорогу до лодочного сарая. Когда он опустил Отто на кровать, служившую для пеленания, миссис Клаузен заметила, что он что-то сжимает в кулаке.
— Что это у тебя? — спросила она.
Он разжал пальцы и показал ей кондом. Она в этот момент склонилась над Отто, переодевая его.
— Вернись-ка лучше и принеси еще один. Тебе понадобится по крайней мере два, — сказала она, не поднимая головы.
Уоллингфорд взял фонарик и опять пошел сражаться с москитами. К себе в спальню он вернулся со вторым презервативом и бутылкой холодного пива.
Он зажег в спальне газовую лампу. Человеку с двумя руками сделать это ничего не стоит, для него же это была целая проблема. Патрик зажег спичку, потом зажал горящую спичку в зубах и открыл газ. Когда он вынул спичку изо рта и поднес пламя к горелке, лампа фыркнула и ярко вспыхнула. Он убавил подачу пропана, но яркость света почти не уменьшилась. «Что-то не очень романтично», — думал он, раздеваясь и голым ложась в постель.
Он укрылся одной простыней, натянув ее до пояса, и лежал на животе, опираясь на локти и подмяв под грудь две подушки. Он смотрел в окно, на лунную дорожку на поверхности озера, над которым висела огромная луна. Дня через два-три должно было наступить полнолуние, но луна казалась почти полной.
Бутылку пива он открывать не стал и поставил ее на комод, надеясь, что они потом выпьют ее вместе. Оба презерватива в пакетиках из фольги лежали под подушкой.
Слушая крики гагар и перебранку уток, Патрик не заметил, как в комнату вошла Дорис. Внезапно он почувствовал, как она коснулась его спины обнаженными грудями.
— Ух, до чего у меня купальник холодный. — прошептала она ему на ухо. — Лучше я его совсем сниму. А ты свои мокрые плавки снять не хочешь?
Голос Дорис был так похож на голос той женщины из сна, навеянного синей капсулой, что у Патрика перехватило дыхание. Он с трудом смог ей ответить, и к тому времени, когда выдавил наконец слово «да», она уже перевернула его на спину и стянула простыню.
— Давай сюда одну из этих штук, — сказала она.
Он полез было своей здоровой рукой под подушку, но миссис Клаузен оказалась проворней. Она вытащила один из кондомов и мгновенно разорвала упаковку зубами.
— Лучше я сама. Я сама хочу его надеть, — сказала она. — Никогда еще не пробовала.
Ее, кажется, несколько озадачил вид презерватива, но она без колебаний стала его натягивать — наизнанку.
— Он в другую сторону разворачивается, — сказал Уоллингфорд.
Дорис насмешила собственная ошибка, и она мгновенно ее исправила, не дав Патрику и слова вымолвить. Миссис Клаузен, вполне возможно, никому не пробовала надевать презерватив, но Уоллингфорд отлично знал, как она умеет оседлать мужчину. (Только на сей раз он лежал на спине, а не сидел на неудобном стуле с прямой спинкой в кабинете доктора Заяца.)
— И вот что — насчет верности мне и всяких там измен, — проговорила Дорис, неторопливо поднимаясь и опускаясь над ним и уперев руки ему в плечи. — Если ты не склонен к постоянству, лучше сразу скажи — и прекратим это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Да.
— Я не могу, — сказала она. — Здесь и сейчас — не могу. Понимаешь, на той стороне озера построили новый домик. Клаузены мне сказали, что у тамошнего парня есть телескоп и он за всеми шпионит!
Патрик видел этот домик на том берегу. Грубо сработанная хижина, даже не покрашенная. Свежеспиленные доски резко выделялись на фоне царившей здесь синевы и зелени.
— А я уж думал, что мой сон вот-вот станет явью, — произнес он. (Он же почти стал явью! — хотелось ему сказать.)
Миссис Клаузен встала и стянула с себя мокрый купальник, прикрывшись полотенцем. Потом повесила купальник на веревку и плотно завернулась в полотенце.
— Пойду разбужу Отто, — сказала она. Уоллингфорд тоже снял с себя мокрые плавки и повесил их на веревку рядом с купальником Дорис. Поскольку ее рядом не было, он не стал возиться с полотенцем. И даже нарочно постоял минутку голым, повернувшись лицом к озеру — пусть этот недоумок с телескопом насмотрится вдосталь. Потом завернулся в полотенце и пошел наверх.
В спальне он надел сухие плавки и тенниску и сунулся в соседнюю комнату. Миссис Клаузен тоже переоделась — в старую майку и нейлоновые спортивные трусы. В таких шмотках обычно мальчишки резвятся в спортивном зале, но Дорис выглядела в них сногсшибательно.
— А знаешь, мечтам не обязательно быть похожими на жизнь, чтобы сделаться явью, — сказала она, не оборачиваясь.
— Не уверен, что у меня еще остались какие-то шансы, — признался Патрик.
Они шли по тропинке к домику — она впереди, а он с маленьким Отто на руках за нею.
— Я еще не решила, — сказала она, по-прежнему не оборачиваясь.
Уоллингфорд угадал, что она сказала — по количеству гласных в словах, — и подумал: это же она говорила ему и в лодке. («Я еще не решила».) Значит, шансы у него все-таки есть? Хотя, по всей вероятности, весьма хилые…
Они тихо поужинали на затянутой сеткой веранде, глядя на темнеющее озеро. Москиты, неумолчно звеня, бились о сетку. Вторую бутылку красного вина они прикончили, пока Уоллингфорд рассказывал о своих попытках уволиться с работы. На сей раз у него хватило ума не упоминать о Мэри Шаннахан. Он не стал говорить Дорис, что впервые эта идея посетила его после того, как Мэри что-то там ему сказала, или что Мэри предложила свой (давно и хорошо разработанный!) план, как наилучшим образом добиться увольнения.
Он заметил, что не прочь бы уехать из Нью-Йорка, но тут миссис Клаузен как будто потеряла терпение; видимо, ей надоело выслушивать его бесконечные планы.
— Я бы не хотела, чтобы ты бросил работу из-за меня, — сказала она. — Если я решу жить с тобой, то смогу жить с тобой где угодно. Дело не в том, где мы будем жить или чем ты будешь заниматься.
Пока Дорис мыла посуду, Патрик прогуливался вокруг стола с Отто на руках.
— Мне бы только не хотелось, чтобы у Мэри родился от тебя ребенок, — призналась она, когда они уже шли, отбиваясь от москитов, в лодочный сарай. Патрик не видел ее лица, она шагала впереди и несла фонарик и сумку с детскими вещами, а он за ней нес Отто-младшего. — Не могу, правда, винить ее в том… что она хотела ребенка от тебя, — прибавила она, когда они уже взбирались по лестнице. — Просто надеюсь, что ребенка у нее не будет. Правда, ты тут ничего уже сделать не можешь. Да и не должен. Пока что.
Патрика поразило, насколько типичной для него оказалась сложившаяся ситуация: механизм, который он невольно привел в действие, набирал обороты, и власти над этой махиной он не имел. Беременна Мэри Шаннахан или нет, связано теперь исключительно со случайностью зачатия.
Уходя из домика, где он чистил на ночь зубы, Патрик прихватил с собой презерватив, достав его из своего набора для бритья. И прятал его в кулаке всю дорогу до лодочного сарая. Когда он опустил Отто на кровать, служившую для пеленания, миссис Клаузен заметила, что он что-то сжимает в кулаке.
— Что это у тебя? — спросила она.
Он разжал пальцы и показал ей кондом. Она в этот момент склонилась над Отто, переодевая его.
— Вернись-ка лучше и принеси еще один. Тебе понадобится по крайней мере два, — сказала она, не поднимая головы.
Уоллингфорд взял фонарик и опять пошел сражаться с москитами. К себе в спальню он вернулся со вторым презервативом и бутылкой холодного пива.
Он зажег в спальне газовую лампу. Человеку с двумя руками сделать это ничего не стоит, для него же это была целая проблема. Патрик зажег спичку, потом зажал горящую спичку в зубах и открыл газ. Когда он вынул спичку изо рта и поднес пламя к горелке, лампа фыркнула и ярко вспыхнула. Он убавил подачу пропана, но яркость света почти не уменьшилась. «Что-то не очень романтично», — думал он, раздеваясь и голым ложась в постель.
Он укрылся одной простыней, натянув ее до пояса, и лежал на животе, опираясь на локти и подмяв под грудь две подушки. Он смотрел в окно, на лунную дорожку на поверхности озера, над которым висела огромная луна. Дня через два-три должно было наступить полнолуние, но луна казалась почти полной.
Бутылку пива он открывать не стал и поставил ее на комод, надеясь, что они потом выпьют ее вместе. Оба презерватива в пакетиках из фольги лежали под подушкой.
Слушая крики гагар и перебранку уток, Патрик не заметил, как в комнату вошла Дорис. Внезапно он почувствовал, как она коснулась его спины обнаженными грудями.
— Ух, до чего у меня купальник холодный. — прошептала она ему на ухо. — Лучше я его совсем сниму. А ты свои мокрые плавки снять не хочешь?
Голос Дорис был так похож на голос той женщины из сна, навеянного синей капсулой, что у Патрика перехватило дыхание. Он с трудом смог ей ответить, и к тому времени, когда выдавил наконец слово «да», она уже перевернула его на спину и стянула простыню.
— Давай сюда одну из этих штук, — сказала она.
Он полез было своей здоровой рукой под подушку, но миссис Клаузен оказалась проворней. Она вытащила один из кондомов и мгновенно разорвала упаковку зубами.
— Лучше я сама. Я сама хочу его надеть, — сказала она. — Никогда еще не пробовала.
Ее, кажется, несколько озадачил вид презерватива, но она без колебаний стала его натягивать — наизнанку.
— Он в другую сторону разворачивается, — сказал Уоллингфорд.
Дорис насмешила собственная ошибка, и она мгновенно ее исправила, не дав Патрику и слова вымолвить. Миссис Клаузен, вполне возможно, никому не пробовала надевать презерватив, но Уоллингфорд отлично знал, как она умеет оседлать мужчину. (Только на сей раз он лежал на спине, а не сидел на неудобном стуле с прямой спинкой в кабинете доктора Заяца.)
— И вот что — насчет верности мне и всяких там измен, — проговорила Дорис, неторопливо поднимаясь и опускаясь над ним и уперев руки ему в плечи. — Если ты не склонен к постоянству, лучше сразу скажи — и прекратим это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96