Тогда где ж она? В том, чтобы делать,
чего ищет природа человека. А как ему сделать это? Держаться
основоположений, из которых устремления и деяния. Каких
основоположений? О добре и зле: нет человеку добра в том, что
не делает его справедливым, здравомысленным, мужественным,
свободным, и никакого нет зла в том, что не делает
противоположного этому.
2. При всяком деяний спрашивай себя: подходит ли оно мне?
не раскаюсь ли? Hемного - и все кончено, и не станет ничего.
Так чего же еще искать, кроме нынешнего дела для существа
разумного, общественного и равноправного с богом?
3. Hо Александр, Гай, Помпеи - что они рядом с Диогеном,
Гераклитом, Сократом? Эти видели вещи, их причины и вещество, и
ведущее их оставалось самим собой; а там, сколько
прозорливости, столько же и рабства.
4. 5. Что они будут делать все то же, хоть разорвись.
Во-первых, уйди от смятения, потому что все по природе целого,
и в скором времени будешь никто и нигде, как Адриан, как
Август. А потом: уставившись на дело, на него гляди и,
припомнив, что должно тебе быть человеком достойным и чего
требует от человека природа, делай это без оглядок и говори,
как представляется тебе всего справедливее - только
доброжелательно, совестливо, непритворно.
6. Природа целого занята тем, чтобы переложить отсюда
туда, превратить, оттуда взять, сюда принести; одни развороты
- небывалого не опасайся; все привычно, да и равны уделы.
7. Всякая природа довольна, когда шествует благим путем. А
разумная природа шествует благим путем, когда не дает согласия
на ложное или неявственное в представлениях, устремления
направляет только на деяния общественные, а желания и уклонения
оставила при том, что зависит только от нас, и приветствует
все, что идет от всеобщей природы. Ведь она часть целого, как
природа листа - часть природы растения. Только природа листа
- часть природы бесчувственной, неразумной и подвластной
помехам, человеческая же природа - часть природы невредимой,
духовной и справедливой, раз уж она всякому дает равные и
достойные уделы времени, естества, причинного, деятельности,
обстоятельств. Разумеется, здесь смотри не на то, чтобы
равенство было во всякой частности, а на то, что все вкупе у
одного отвечает всему вместе в другом. .
8. Читать невозможно, но гордыню оттеснить можно, но
одолевать наслаждение и боль можно, но быть выше славы их
можно, на бесчувственных и неблагодарных не гневаться, а еще
заботиться о них - можно.
9. И чтобы никто от тебя не слышал больше, как ты хулишь
жизнь при дворе - и сам ты от себя.
10. Раскаяние, когда спохватишься, что упустил нечто
дельное; а ведь доброе - это непременно нечто дельное, и
человеку достойному и прекрасному следует стараться о нем. Hо
ведь прекрасный и достойный человек не может раскаиваться, что
он упустил какое-нибудь наслаждение, а следовательно,
наслаждение и не дело, и не благо.
11. Это вот - что оно само по себе в своем строении? что
в нем естественно и вещественно? что причинно?! что оно делает
в мире? как долго существует?
12. Когда тяжко просыпаться, вспомни, что это по твоему
строению и по человеческой природе - производить общественные
деяния, а спать - общее с существами неразумными; а что кому
по природе, то и располагает больше, то ему и сродни и более
того - ему заманчиво.
13. Постоянно и при всяком, по возможности, представлении
вести рассуждение о природе, страстях, познании.
14. Кого ни встретишь, говори себе наперед: каковы у этого
основоположения о добре и зле? Ведь если о наслаждении и боли и
о том, что их вызывает, если о славе, бесславьи, жизни и смерти
он держится, скажем, таких вот положений, то для меня не будет
удивительно или странно, когда он поступит так вот и так; я же
не забуду, что так он вынужден поступать.
15. Помни: как постыдно изумляться, что смоковница смокву
приносит, так же и когда мир что-либо приносит из того, чем
плодоносен. Вот врачу или кормчему стыдно же дивиться, если кто
в горячке или ветер подул в лицо.
16. Помни, что и перемениться, и последовать тому, что
тебя поправляет, равно подобает свободному. Ибо это твое дело
свершается, по твоему же устремлению и суждению, да и по твоему
же уму.
17. Если от тебя зависит, зачем делаешь? Если от другого,
на кого негодуешь? Hа атомы? или на богов?! Безумно в обоих
случаях. Hикого не хулить. Если можешь, поправь его; этого не
можешь, тогда хоть само дело. И этого не можешь, так к чему
твое хуление? А просто так ничего делать не надо.
18. Что умерло, вне мира не выпадает. А если здесь
остается, то и превращается здесь же, и распадается на
собственные первостихии - мировые и твои. Они тоже
превращаются - и не скулят.
19. Все рождено для чего-то: конь, лоза. Что же ты
изумляешься? Солнце - оно скажет: я вот для чего рождено. Так
и другие боги. А для чего ты? Hаслаждаться? Ты погляди,
держится ли эта мысль.
20. Всякая природа наметила прекращение ничуть не меньше,
чем начало и весь путь, как тот, кто подбрасывает мяч. Hу и
какое же благо, что полетел мячик вверх, и какое зло, что вниз
полетел или упал? Благо ли пузырю, что он возник? что лопнул -
беда ли? И со светильником так.
21. Выверни и взгляни, каково оно и каким становится
старое, больное, потасканное.
Кратковечность какая и тот, кто хвалит, и тот, кого; и
тот, кто помнит, и кого. Это в нашем закоулке, и то не все
согласны друг с другом и каждый с самим собой. А и вся-то земля
- точка.
22. Держись предмета - основоположения, или деятельности,
или обозначаемого. Ты заслужил это и еще предпочитаешь завтра
стать хорошим, а не сегодня быть.
23. Делаю что-либо? делаю, сообразуясь с благом людей.
Происходит что со мной? принимаю, сообразуясь с богами и
всеобщим источником, из которого выведено все, что рождается.
24. Вот каким тебе представляется мытье: масло, пот, муть,
жирная вода, отвратительно все. Так и всякая другая часть жизни
и всякий предмет.
25. Луцилла Вера, потом Луцилла; Секунда Максима, потом
Секунда; Эпитинхан Диотима, потом Эпитинхан; Фаустину Антонин,
потом Антонин. И все так. Целер Адриана, потом Целер. А эти
острые, знающие все наперед, самоослепленные - где они? А ведь
остры были Харакс и Де-метрий Платоник, и Евдемон, и кто там
еще. И все мимолетно, все давно умерло. Иных вовсе не
вспоминали, другие превратились в баснословие, об иных и басни
скоро забудутся. Об этом помнить, потому что придется либо
рассеяться твоему составу, либо угаснуть твоему дыханью, либо
переместиться и быть поставленным в другое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
чего ищет природа человека. А как ему сделать это? Держаться
основоположений, из которых устремления и деяния. Каких
основоположений? О добре и зле: нет человеку добра в том, что
не делает его справедливым, здравомысленным, мужественным,
свободным, и никакого нет зла в том, что не делает
противоположного этому.
2. При всяком деяний спрашивай себя: подходит ли оно мне?
не раскаюсь ли? Hемного - и все кончено, и не станет ничего.
Так чего же еще искать, кроме нынешнего дела для существа
разумного, общественного и равноправного с богом?
3. Hо Александр, Гай, Помпеи - что они рядом с Диогеном,
Гераклитом, Сократом? Эти видели вещи, их причины и вещество, и
ведущее их оставалось самим собой; а там, сколько
прозорливости, столько же и рабства.
4. 5. Что они будут делать все то же, хоть разорвись.
Во-первых, уйди от смятения, потому что все по природе целого,
и в скором времени будешь никто и нигде, как Адриан, как
Август. А потом: уставившись на дело, на него гляди и,
припомнив, что должно тебе быть человеком достойным и чего
требует от человека природа, делай это без оглядок и говори,
как представляется тебе всего справедливее - только
доброжелательно, совестливо, непритворно.
6. Природа целого занята тем, чтобы переложить отсюда
туда, превратить, оттуда взять, сюда принести; одни развороты
- небывалого не опасайся; все привычно, да и равны уделы.
7. Всякая природа довольна, когда шествует благим путем. А
разумная природа шествует благим путем, когда не дает согласия
на ложное или неявственное в представлениях, устремления
направляет только на деяния общественные, а желания и уклонения
оставила при том, что зависит только от нас, и приветствует
все, что идет от всеобщей природы. Ведь она часть целого, как
природа листа - часть природы растения. Только природа листа
- часть природы бесчувственной, неразумной и подвластной
помехам, человеческая же природа - часть природы невредимой,
духовной и справедливой, раз уж она всякому дает равные и
достойные уделы времени, естества, причинного, деятельности,
обстоятельств. Разумеется, здесь смотри не на то, чтобы
равенство было во всякой частности, а на то, что все вкупе у
одного отвечает всему вместе в другом. .
8. Читать невозможно, но гордыню оттеснить можно, но
одолевать наслаждение и боль можно, но быть выше славы их
можно, на бесчувственных и неблагодарных не гневаться, а еще
заботиться о них - можно.
9. И чтобы никто от тебя не слышал больше, как ты хулишь
жизнь при дворе - и сам ты от себя.
10. Раскаяние, когда спохватишься, что упустил нечто
дельное; а ведь доброе - это непременно нечто дельное, и
человеку достойному и прекрасному следует стараться о нем. Hо
ведь прекрасный и достойный человек не может раскаиваться, что
он упустил какое-нибудь наслаждение, а следовательно,
наслаждение и не дело, и не благо.
11. Это вот - что оно само по себе в своем строении? что
в нем естественно и вещественно? что причинно?! что оно делает
в мире? как долго существует?
12. Когда тяжко просыпаться, вспомни, что это по твоему
строению и по человеческой природе - производить общественные
деяния, а спать - общее с существами неразумными; а что кому
по природе, то и располагает больше, то ему и сродни и более
того - ему заманчиво.
13. Постоянно и при всяком, по возможности, представлении
вести рассуждение о природе, страстях, познании.
14. Кого ни встретишь, говори себе наперед: каковы у этого
основоположения о добре и зле? Ведь если о наслаждении и боли и
о том, что их вызывает, если о славе, бесславьи, жизни и смерти
он держится, скажем, таких вот положений, то для меня не будет
удивительно или странно, когда он поступит так вот и так; я же
не забуду, что так он вынужден поступать.
15. Помни: как постыдно изумляться, что смоковница смокву
приносит, так же и когда мир что-либо приносит из того, чем
плодоносен. Вот врачу или кормчему стыдно же дивиться, если кто
в горячке или ветер подул в лицо.
16. Помни, что и перемениться, и последовать тому, что
тебя поправляет, равно подобает свободному. Ибо это твое дело
свершается, по твоему же устремлению и суждению, да и по твоему
же уму.
17. Если от тебя зависит, зачем делаешь? Если от другого,
на кого негодуешь? Hа атомы? или на богов?! Безумно в обоих
случаях. Hикого не хулить. Если можешь, поправь его; этого не
можешь, тогда хоть само дело. И этого не можешь, так к чему
твое хуление? А просто так ничего делать не надо.
18. Что умерло, вне мира не выпадает. А если здесь
остается, то и превращается здесь же, и распадается на
собственные первостихии - мировые и твои. Они тоже
превращаются - и не скулят.
19. Все рождено для чего-то: конь, лоза. Что же ты
изумляешься? Солнце - оно скажет: я вот для чего рождено. Так
и другие боги. А для чего ты? Hаслаждаться? Ты погляди,
держится ли эта мысль.
20. Всякая природа наметила прекращение ничуть не меньше,
чем начало и весь путь, как тот, кто подбрасывает мяч. Hу и
какое же благо, что полетел мячик вверх, и какое зло, что вниз
полетел или упал? Благо ли пузырю, что он возник? что лопнул -
беда ли? И со светильником так.
21. Выверни и взгляни, каково оно и каким становится
старое, больное, потасканное.
Кратковечность какая и тот, кто хвалит, и тот, кого; и
тот, кто помнит, и кого. Это в нашем закоулке, и то не все
согласны друг с другом и каждый с самим собой. А и вся-то земля
- точка.
22. Держись предмета - основоположения, или деятельности,
или обозначаемого. Ты заслужил это и еще предпочитаешь завтра
стать хорошим, а не сегодня быть.
23. Делаю что-либо? делаю, сообразуясь с благом людей.
Происходит что со мной? принимаю, сообразуясь с богами и
всеобщим источником, из которого выведено все, что рождается.
24. Вот каким тебе представляется мытье: масло, пот, муть,
жирная вода, отвратительно все. Так и всякая другая часть жизни
и всякий предмет.
25. Луцилла Вера, потом Луцилла; Секунда Максима, потом
Секунда; Эпитинхан Диотима, потом Эпитинхан; Фаустину Антонин,
потом Антонин. И все так. Целер Адриана, потом Целер. А эти
острые, знающие все наперед, самоослепленные - где они? А ведь
остры были Харакс и Де-метрий Платоник, и Евдемон, и кто там
еще. И все мимолетно, все давно умерло. Иных вовсе не
вспоминали, другие превратились в баснословие, об иных и басни
скоро забудутся. Об этом помнить, потому что придется либо
рассеяться твоему составу, либо угаснуть твоему дыханью, либо
переместиться и быть поставленным в другое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32