Они не люди. Посмотрите хотя бы эти записи!
— Отнеси кассеты ко мне в спальню.
— Герр фюрер, — вмешался главный хирург, — вы не должны перенапрягаться.
— Тихо! У Илзы чутье. Пошли, Илза.
В спальне Конрада Блутштурца поместили на специальную железную кровать. Его подняли с носилок шестеро дюжих солдат, а затем укрыли простыней — простыня приобрела очертания нормального человеческого тела.
Илза была рада, что он наконец обрел ноги, но надо было спешить. Она быстро поставила первую кассету, и когда Конрад Блутштурц отпустил остальных, включила магнитофон. Просмотрев кассеты, Конрад Блутштурц наконец заговорил.
— Ты права, моя Илза, нам угрожает серьезная опасность. А я сейчас слишком слаб, чтобы встретиться с ними лицом к лицу.
— Я подгоню фургон.
— Нет. Возможно, еще не все потеряно. Помнишь, я хотел собрать всех Харолдов Смитов в Крепости чистоты? Хочу проверить, насколько этот план выполним, и одновременно избавиться от всех, кто нам мешает.
— Что я должна делать?
— Немедленно собери всех в конференц-зале. Скажи, что я собираюсь сделать важное заявление. Врачи пусть тоже придут — они нам больше не нужны.
— Хорошо. А вы уверены, что у вас хватит сейчас сил? Вам надо отдохнуть.
— Мне придаст силы гнев. А теперь, Илза, выполняй!
* * *
— Посмотри-ка, папочка, — Римо указал на портрет, висевший на стене.
Они находились в каком-то кабинете. Перед входов двое охранников пытались их остановить, но Чиун их обезоружил, а потом, узнав, что они слыхом не слыхивали о Феррисе ДОрре, побеседовал с ними о вреде расизма. Чтобы они внимательнее слушали, он держал их за руки. Иногда, в особо важных местах, он сжимал им кончики пальцев.
К концу лекции оба охранника стояли на коленях перед Мастером Синанджу и яростно кивали в знак согласия.
Чиун запер их в соседней комнате, где они принялись расписывать превосходство корейского народа, особенно той его части, которая происходила из деревни Синанджу. Мастер обещал прослушать их сочинения на обратном пути.
На стене, куда указывал Римо, висел портрет старика в инвалидном кресле, который и похитил Ферриса ДОрра в Балтиморе.
— Еще один знак, — произнес Чиун. — Не означает ли это, что мы еще на шаг приблизились к Феррису?
— Вполне возможно. — Услыхав на лестнице шаги, Римо скользнул к дверям. — Кто-то идет, — шепнул он.
— Должно быть, очередной расист, — сплюнул Чиун. Римо перехватил человека, когда тот входил в кабинет. Это оказалась девчонка.
— О! — воскликнула Илза Ганс, извиваясь в объятиях Римо, но сопротивление только усилило захват, и тогда она посмотрела на своего обидчика. — О! — снова повторила она. В ее голосе звучал страх, к которому примешивался оттенок удовольствия.
— Это та блондинка из Балтимора, — объяснил Римо Чиуну. — Где Феррис? — обратился он к Илзе.
— Где-то здесь, — ответила Илза.
Его глаза были карими и просто огромными. Они излучали тепло, словно полированное дерево, и от этого у нее почему-то зазвенело в ушах.
— Мне нужен точный ответ! — предупредил Римо.
— Я сделаю все, что вы попросите, только обнимите меня покрепче!
— Черт! — Римо вдруг вспомнил о Ма Ли, дожидающуюся его в Синанджу. — Папочка, поговори с ней ты! — И Илза закружилась по комнате, направленная Римо прямо в объятия Мастера Синанджу.
Чиун схватил ее за руку, и она остановилась.
— О! Ты мерзкий азиат! — воскликнула Илза.
Чиун с отвращением выпустил ее руку.
— А ты мерзкая расистка! Я начинаю терять веру в просвещенность американцев, — обратился он к Римо.
Толкнув Илзу в кожаное кресло, Римо навис над ней.
— Отвечай, кто это! — Он указал на портрет.
— Герр фюрер Блутштурц. Великий человек.
— Это еще вопрос. Он здесь главный?
— Был, пока не появились вы, — томно произнесла Илза, жадно глядя на пряжку его брючного ремня. — Я должна вам кое-что сообщить. Это очень важно.
— Валяй! — сказал Римо.
— Я девственница. Берегла себя для одного человека, но если хотите, можете меня взять.
Римо застонал. Ну почему женщины всегда реагируют на него именно так?! Должно быть, это какой-то животный магнетизм, вырабатываемый ритмами Синанджу. Он уже давно перестал упиваться тем эффектом, который производил на женщин. Чаще всего было страшно утомительно, когда на него начинали вешаться стюардессы или секретарши, хотя иногда из этого можно было извлечь пользу. Эротическая стимуляция по системе Синанджу была крайне полезна при допросе. Но все это осталось в прошлом, до Ма Ли.
— Мне нужен ответ! — потребовал он.
— Сначала я должна получить то, что хочу!
Римо схватил Илзу за ухо и хорошенько сдавил. Илза завизжала, на глазах у нее выступили слезы.
— Думай лучше о деле! Затем тебе и этому кровопийце-Фюреру понадобился Феррис ДОрр?
— Фюреру Блутштурцу, — простонала Илза. — Нам был нужен его распылитель.
— Зачем?
— Чтобы герр фюрер мог ходить. С самой войны он передвигается только в инвалидном кресле. Это все проклятые жиды!
— Ему еще повезло, — заметил Римо, глядя на ее нарукавную повязку со свастикой.
— Нам нужен был распылитель, чтобы сделать ему титановые протезы. Это очень важно. Мы пытались убивать всех Смитов по очереди, но их оказалось слишком много.
— Каких еще Смитов? Ты же только что говорила о евреях!
— Харолд Смит — глава мирового сионистского заговора!
— Харолд Смит? — переспросил Римо.
— Да, тот злодей, который разрушил превосходный арийский организм герра фюрера. Во время войны. Мы вот уже несколько лет пытаемся его найти.
— А не может ли этот Смит оказаться нашим Смитом? — подойдя к Римо, прошептал Чиун. Римо с сомнением покачал головой.
— В мире несметное количество Смитов.
— Это вряд ли, — сказал Чиун.
— Где Феррис? — обратился Римо к Илзе.
— Не знаю, — надула губки Илза. — Валяется где-нибудь убитый.
— Ой-ой-ой! — завыл Мастер Синанджу. — Ты слышал, Римо? Феррис убит! О горе! Мы пропали!
— Я и не знал, что он тебе так дорог, — заметил Римо.
— Дорог! — сплюнул Чиун. — Да я презираю этого недоумка! Сначала он позволил себя украсть, а потом отказался защищаться до последней капли крови. Разве он не знал, что своей смертью обесчестит меня в глазах Императора? У него что, мозгов нет? Как я расскажу об этом Смиту? О горе мне, горе!
— Смиту? — оживилась Илза.
— Это совсем другой Смит, — успокоил ее Римо. — Наш Смит не возглавляет заговоров — ни сионистских, ни всяких прочих. Мой следующий вопрос: где распылитель?
Илза Ганс некоторое время колебалась, прежде чем ответить. Было очевидно, что это сексуальнейшее существо по имени Римо не собирается ею овладеть. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Придется сохранить себя для человека, для которого она берегла себя всю жизнь, — для Конрада Блутштурца.
— На митинге вы получите ответы на все ваши вопросы, — ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63