Полчаса спустя он появился из занавешенной одеялом примерочной и надел яванские авиационные очки с зеркальными стеклами. Улыбнулся Джекки.
— Вот это стильно, — возвестил он.
— О да. — Она обмахнулась рукой, как будто поблизости было что-то горячее, чего нельзя коснуться. — Значит, тебе не понравилась рубашка, которую тебе одолжила Pea?
Бобби опустил глаза на выбранную им черную футболку с квадратной голограммой киберпространственной деки через всю грудь. Дека выглядела так натурально, что казалось: только положи пальцы на клавиши, и она унесет тебя в полет сквозь матрицу, над линиями решетки, проступающей из-под краев деки.
— Ага. Безвкусная дешевка.
— Верно, — отозвалась Джекки, оглядев узкие черные джинсы, тяжелые ботинки и черный кожаный ремень, украшенный двумя рядами пирамидальных хромированных заклепок. — Сдается, теперь ты куда больше похож на графа. Пойдем, Граф, у меня есть для тебя кушетка, сможешь отоспаться наверху у Джаммера.
Заложив большие пальцы в передние карманы черных «ливайсов», Бобби испробовал на Джекки плотоядную улыбку.
— Один, не беспокойся, — добавила танцовщица.
Глава 20
РЕЙС ИЗ ОРЛИ
Пако повернул «ситроен-дорнье» вниз, к Елисейским Полям, вдоль северного берега Сены, потом — мимо Центрального рынка. Марли утонула в ошеломляюще мягком кожаном сиденье, со стежками еще более тонкими, чем на ее брюссельском пальто, и заставила себя не думать ни о чем… полная пустота, отсутствие эмоций. Будь глазами, сказала она себе. Только глазами, чувствуй свое тело, его вес равномерно вдавлен в сиденье скоростью этой кощунственно дорогой машины. Прогудев мимо Площади Невинноубиенных, где шлюхи торгуются из-за грошей с водителями грузовых ховеров, Пако без малейших усилий вписался в лабиринт узких улочек.
— Почему вы сказали «Не делай этого со мной»? — он убрал руку с панели управления и поправил каплю передатчика в ухе.
— Зачем вы подслушивали?
— Потому что это моя работа. Я послал туда женщину с параболическим микрофоном. Она поднялась на двадцать второй этаж высотки напротив. Телефон в квартире не работал; иначе мы подключились бы к нему. Наш агент вскрыла пустую квартиру, выходящую на западный фасад здания, и нацелила свой микрофон как раз вовремя, чтобы услышать, как вы говорите: «Не делай этого со мной». Вы говорили, что были там одна?
— Да.
— Он был мертв?
— Да.
— Тогда почему вы так сказали?
— Не знаю.
— Кто, как вы почувствовали, что-то вам сделал?
— Не знаю. Наверное, Ален.
— Сделал что?
— Умер? Все усложнил? Сами мне скажите.
— Вы — сложная женщина.
— Выпустите меня.
— Я отвезу вас в квартиру вашей подруги…
— Остановите машину.
— Я отвезу вас…
— Я пойду пешком.
Длинная серебристая машина скользнула к обочине.
— Я позвоню вам в…
— Всего доброго.
— Вы уверены, что не хотите предпочесть какой-нибудь курорт? — спросил мистер Палеологос, худой и элегантный, как богомол, в своем белом льняном жакете. Волосы у него тоже были белые и зачесаны назад с необыкновенным тщанием. — Это не столь дорого и гораздо веселее. Вы очень привлекательная девушка.
— Простите? — рывком отключаясь от созерцания пустой улицы за залитым дождем окном. — Что вы сказали? — его французский был неуклюжим, восторженным и со странно модулированными интонациями.
— Очень симпатичная девушка, — жеманно улыбнулся агент. — Вы не предпочли бы каникулы в кластере Мед? Общество людей вашего возраста? Вы еврейка?
— Прошу прощения?
— Еврейка? Да?
— Нет.
— Очень жаль, — сказал он. — У вас скулы определенного типа — как у элегантных молодых евреек. У меня есть чудесная путевка со скидкой. Пятнадцать дней на Иерусалимской Весне, восхитительная обстановка — и все это за ту же цену. Включая аренду скафандра, трехразовое питание и прямой шаттл от тора «Джей-Эй-Эль».
— Аренду скафандра?
— На Иерусалимской Весне еще не успели полностью нарастить атмосферу, — сказал мистер Палеологос, передвигая стопку распечаток на розовой папиросной бумаге с одного конца письменного стола на другой.
Его контора представляла собой крохотный закуток с голографическими видами Пороса и Макао вдоль стен. Марли выбрала это агентство за его очевидную безвестность, и потому, что туда легко было проскользнуть, не выходя из небольшого коммерческого комплекса на ближайшей от квартиры Андреа станции метро.
— Нет, — повторила она, — меня не интересуют курорты. Я хочу поехать вот сюда, — она постучала пальцем по надписи, сделанной на мятой синей обертке от пачки «Галуаз».
— Ладно, — буркнул агент, — это, конечно, возможно, но у меня нет списка предлагаемых услуг. Вы остановитесь у друзей?
— Деловая поездка, — нетерпеливо отрезала Марли. — Мне нужно улететь немедленно.
— Хорошо-хорошо, — примирительно сказал мистер Палеологос, снимая с полки позади стола дешевый маленький терминал, — не могли бы вы назвать мне код вашего кредита?
Порывшись в черной кожаной сумочке, Марли выудила толстую пачку новых иен, которую она стянула из сумки Пако, пока тот был занят осмотром квартиры. Банкноты были перетянуты ленточкой из красного прозрачного пластика.
— Я заплачу наличными.
— О Боже, — отозвался мистер Палеологос, касаясь верхней банкноты кончиком розового пальца, как будто ожидал, что вся пачка вот-вот растворится в воздухе. — Понимаю. Видите ли, не в моих правилах вести дела таким образом… Но, полагаю, что-то можно будет устроить…
— И побыстрее, — бросила она в ответ, — как можно быстрее…
Он поднял на нее глаза.
— Понимаю. — Его пальцы забегали по клавиатуре терминала. — Не могли бы вы назвать мне имя, под каким вы желаете путешествовать?
Глава 21
ВРЕМЯ ТРАССЫ
Тернер проснулся в безмолвном доме, полежал, слушая, как в кронах яблонь заросшего сада перекликаются птицы. Эту ночь он спал на сломанной кушетке, которую Руди держал на кухне. Встав, Тернер накачал воды для кофе.
Запыхтели пластиковые трубы, ведущие от бака на крыше, вода полилась в чайник. Потом он поставил чайник на газовую плитку и вышел на веранду.
Восемь машин Руди, покрытые утренней росой, были припаркованы ровным рядком на гравии подъездной дорожки. Когда Тернер спустился по ступенькам, в распахнутые ворота вбежала модифицированная собака, ее черный колпак тихонько пощелкивал в утренней тишине. Собака остановилась, принюхиваясь, повела из стороны в сторону черным конусом морды и затрусила по своим делам по дорожке за угол веранды.
Тернер остановился у капота тускло-коричневого джипа «судзуки». Мотор был переделан под водородное топливо. Должно быть, Руди сам проделал всю работу. Привод на все четыре колеса, с огромных колес с покрышками для бездорожья осыпалась засохшая речная глина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79