Остальные засмеялись.
— Оставь как есть, — бросила Уэббер, — беритесь за колеса. Линч и Комптон, оттяните приводы.
Вытащив из-за пояса электромотор в форме пистолета, Линч полез под фургон. Фургон закачался, тихонько скрипнула подвеска; внутри ходили врачи.
До Тернера донесся короткий высокий вой какого-то прибора, а потом дребезжание мотора. Линч готовил приводы.
Он нацепил клипсу и прижал горловой передатчик возле гортани.
— Сатклифф! Проверка!
— Нормально, — сказал австралиец. Казалось, что слабый голос исходит из основания черепа Тернера.
— Рамирес?
— Громко и чисто…
Восемь минут. Они выкатывали трейлер на его десяти толстых шинах.
Тернер и Натан взялись за переднюю пару, тянули, направляя бокс в нужную сторону. Натан надвинул на глаза защитные очки. Митчеллу предстояло бежать под покровом ночи. Бокс был тяжелым, абсурдно тяжелым — казалось, его просто невозможно сдвинуть с места.
— Будто катишь бревно на паре продуктовых тележек, — пробормотал себе под нос Натан.
У Тернера болела поясница. С самого Нью-Дели с ней что-то было не в порядке.
— Всем стоп, — скомандовала Уэббер от третьего колеса слева. — У меня колесо застряло на каком-то долбаном камне…
Отпустив свое колесо, Тернер выпрямился. И откуда сегодня ночью столько летучих мышей? Трепещущие черточки в чаше звездного неба пустыни. В Мексике их тоже было полно. В джунглях это были фруктовые мыши, которые спали в кронах деревьев, нависавших над палаточным городком, где ночевала съемочная группа «Сенснета». Тернер облазил деревья, опутывая нависающие сучья мономолекулярной нитью, — любого незваного гостя ждали метры невидимого лезвия. Но Джейн и другие погибли все равно — во время взрыва на пологом горном склоне недалеко от Акапулько. Неприятности с профсоюзами, как сказал кто-то потом, но на деле так ничего и не выяснили, кроме самого факта примитивного заряда в керамической оболочке, места, где он был установлен, и точки, откуда был взорван. Тернер сам лазил на склон, даже не сняв окровавленной одежды, и видел гнездо в поломанном кустарнике, где ждали убийцы, взрывную машинку и автомобильный аккумулятор в ржавом корпусе. Он даже нашел бычки самокруток и крышку от бутылки чешского пива — новую и яркую.
Сериал пришлось прикрыть, команда по устранению кризисных ситуаций безупречно сделала свое дело, организовав перевозку тел и эвакуацию выживших членов актерского состава и съемочной группы. Тернер улетал последним самолетом. После восьми «скетчей» в баре аэропорта Акапулько он слепо выбрел в центральный регистрационный зал и столкнулся там с человеком по имени Бушел, старшим техом из лос-анджелесского комплекса «Сенснета». Несмотря на лос-анджелесский загар, Бушел был смертельно бледен. Его индийский льняной костюм пошел пятнами от пота. В руке администратор держал алюминиевый кейс, похожий на футляр кинокамеры, стенки кейса были тусклыми от сконденсировавшейся влаги. Тернер глядел на человека, глядел на потеющий кейс с красными и белыми предупредительными надписями и длинными наклейками, поясняющими, какие меры предосторожности требуются при транспортировке материалов в криогенном хранилище.
— Господи, Тернер, — выдавил, завидев его, Бушел. — Слушай, парень, мне очень жаль. Приехал только сегодня утром. Кошмарная история. — Он вытащил из кармана пиджака сырой носовой платок и вытер лицо. — Кошмарная работа. Мне никогда не приходилось делать такого раньше…
— Что в этом чемодане, Бушел? — теперь Тернер был гораздо ближе, хотя и не помнил, как шагнул вперед. Он мог разглядеть поры на загорелом лице.
— С тобой все в порядке, приятель? — Бушел отступил на шаг назад. — Ты как-то скверно выглядишь.
— Что в этом чемодане, Бушел? — льняной лацкан смят в кулаке, костяшки побелели от напряжения.
— Черт побери, Тернер! — человечек вырвался на свободу, сжимая ручку чемодана уже обеими руками. — Они же не были повреждены. Только какая-то мелкая потертость на одной из роговиц. Глаза принадлежат «Сенснету». Это один из пунктов ее контракта.
И Тернер отвернулся, его желудок завязался узлом вокруг восьми неразбавленных «скотчей», а он все пытался побороть тошноту. И продолжал бороться с ней, держал ее под контролем в течение девяти лет, пока — на полпути от голландца — все эти воспоминания не вернулись, не обрушились на него в Лондоне, в Хитроу, и он скрючился, даже не замедляя шага, посреди очередного коридора — и сблевал в синюю пластмассовую урну.
— Давай же, Тернер, — подстегнула его Уэббер, — подтолкни. Покажи нам, как это делается.
Трейлер снова пополз вперед сквозь деготный запах пустынных растений.
— Мы готовы, — прозвучал отдаленный и спокойный голос Рамиреса.
Тернер коснулся горлового микрофона:
— Посылаю тебе кой-кого для компании. — Он убрал палец с микрофона. — Натан, пора. Вы с Дэвисом — назад в бункер.
Дэвис отвечал за радиооборудование, их единственную вне матрицы связь с «Хосакой». Натан играл роль мастера на все руки. Линч откатывал последнее мотоциклетное колесо в кустарник за автостоянкой. Уэббер и Комптон, стоя на коленях возле бокса, подсоединяли кабель, который свяжет хирургов «Хосаки» с биомонитором «Сони» в командном пункте. С убранными колесами, опущенный и установленный на четырех распорках, хирургический бокс опять напомнил Тернеру французский прогулочный модуль. Путешествовать он отправился гораздо позже, года через четыре после того, как Конрой рекрутировал его в Лос-Анджелесе.
— Как дела? — спросил Сатклифф по связи.
— Прекрасно, — отозвался Тернер, касаясь микрофона.
— Тут скучновато, — сказал Сатклифф.
— Комптон, — окликнул Тернер, — Сатклиффу нужна твоя помощь — следить за периметром. И твоя тоже, Линч.
— Вот так всегда, — донесся из темноты голос Линча, — только я настроился посмотреть спектакль…
Рука Тернера легла на рукоять «смит-и-вессона» под отогнутой полой парки.
— Пошевеливайся, Линч.
Если Линч — подсадка Конни, он пожелает остаться здесь. Или в бункере.
— А пошел ты! — взвился Линч. — Никого там нет, и ты это знаешь. Если не хочешь видеть меня здесь, пойду внутрь — присмотрю за Рамиресом…
— Хорошо, — сказал Тернер и, вытащив пистолет, вдавил клавишу, которая активировала ксенон-проектор.
Первая вспышка полуденно-яркого ксенонового луча выхватила из темноты искривленную сагуарию — серым мехом ощетинились в безжалостном свете колючки. Вторая — нашла шипастый череп на пряжке ремня, поймала его в пятно резкого света. Выстрел и взрыв пули, разорвавшейся от удара, слились в один звук, ударная волна покатилась как гром — невидимыми, расширяющимися кругами над темной плоской землей.
В первые несколько секунд после взрыва не было слышно ни единого звука, даже летучие мыши и жучки смолкли, выжидая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79