На ней была мешковатая белая футболка с косым шрамом логотипа «МААС-НЕОТЕК». На футболке виднелись потеки свежей красной крови. У нее снова шла кровь носом. Яркие голубые глаза растерянные и ошеломленные — в обрамлении желто-черных синяков. Экзотический макияж.
Юная, понял он, почти ребенок.
— Ты дочь Митчелла, — сказал Тернер, выудив имя из досье биософта. — Анджела.
— Энджи, — автоматически отозвалась она. — А ты кто? У меня кровь идет из носа. — Она показала ему кровавую гвоздику скомканной тряпки.
— Тернер. Я ждал твоего отца. — Только сейчас он вспомнил о пистолете, сообразив, что второй ее руки не видно. Рука оставалась за краем кабины. — Ты знаешь, где он?
— На плато. Он думал, что сможет поговорить с ними, все им объяснить. Потому что он им нужен.
— С кем поговорить? — Тернер сделал шаг вперед.
— С «Маасом». С советом директоров. Они не могут себе позволить причинить ему вред. Не могут же?
— С чего бы это? — еще шаг. Она промокнула нос красной тряпицей.
— Потому что он отослал меня прочь. Потому что он знал, что они собираются причинить мне вред, может быть, убить. Из-за снов. — Снов?
— Как ты думаешь, они ведь, правда, его не тронут?
— Нет. Конечно, они этого не сделают. А сейчас я залезу наверх, идет?
Она кивнула. Ему пришлось провести руками по боку фюзеляжа, чтобы отыскать мелкие утопленные поручни. Мимикрирующее покрытие показывало ему лист, лишайник, сучья… И вот он наверху, рядом с девочкой, и пистолет, как оказалось, лежал возле ее ноги в черной тапочке. — Но разве он не собирался прибыть сам? Я ждал его, твоего отца.
— Нет. Мы никогда этого не планировали. И планер у нас был только один. Разве он тебе не сказал? — ее начало трясти. — Разве он ничего тебе не сказал?
— Достаточно, — сказал Тернер, кладя ей руку на плечо. — Он рассказал нам достаточно. Все будет хорошо… — он перекинул ноги через борт, нагнулся, отодвинул «смит-и-вессон» от ее ноги и нашел кабель интерфейса.
Все еще не убирая руки, он поднял кабель и вставил его в разъем за ухом.
— Покажи мне процедуры стирания всего, что ты сохранил за последние сорок восемь часов, — приказал он. — Я хочу подавить курс на Мехико-сити, твой перелет с побережья, все…
— Никаких данных о запланированном курсе на Мехико-сити не обнаружено, — отозвался голос — прямой нейронный вход на аудио.
Потирая подбородок, Тернер глядел на девочку.
— Куда мы направлялись?
— В Боготу, — сказал самолет и выдал на дисплей координаты посадки, которой они не совершали.
Энджи зажмурилась, потом недоуменно воззрилась на него. Веки у нее были в таких же черных синяках, как и вся кожа вокруг глаз.
— С кем ты разговариваешь?
— С самолетом. Митчелл сказал тебе, куда, по его мнению, ты направишься?
— В Японию.
— Знаешь кого-нибудь в Боготе? Где твоя мать?
— Никого. А мать, думаю, в Берлине. По правде говоря, я ее почти не знаю.
Тернер стер память самолета, вычищая все, что заложил туда Конрой: курс перелета из Калифорнии, данные полигона, маршрут перелета, который привел бы их на посадочную полосу в радиусе трехсот километров от городского центра Боготы…
Со временем самолет найдут. Тернер вспомнил о системах орбитальной слежки «Мааса» и спросил себя, а много ли проку от «прокрадись-спрячься» — программы, какую он приказал прогнать самолету. Можно было бы предложить реактивник Руди на утиль, но сомнительно, что Руди захочется впутываться в эту историю. Впрочем, если уж на то пошло, само появление дочери Митчелла на ферме затягивало Руди по уши. Но больше идти было некуда. Где еще достать то, что ему сейчас необходимо?
А идти туда четыре часа: сперва — по полузабытым тропинкам, а дальше по петляющему, поросшему сорняками двуполосному шоссе. Тернеру показалось, что деревья кругом совсем не те, но потом он сообразил, насколько они должны были вырасти за годы, прошедшие с тех пор, как он был здесь в последний раз.
Вдоль шоссе через равные промежутки торчали обрубки деревянных столбов. Когда-то на них крепились телефонные провода. Теперь пеньки оплели ежевика и жимолость, провода давным-давно оборваны для разных нужд, а столбы порублены на растопку. В полевых цветах у обочины гудели пчелы…
— Там, куда мы идем, есть какая-нибудь еда? — спросила девочка. Подошвы ее белых тапочек шаркали по выветрившемуся асфальту.
— Конечно, — ответил Тернер. — Все, что захочешь.
— Вот чего бы мне хотелось прямо сейчас, это воды. — Она смахнула прядку прямых каштановых волос с загорелой щеки.
Он заметил, что у девочки постепенно проявляется хромота, она начинала морщиться каждый раз, когда приходилось наступать на правую ногу.
— Что у тебя с ногой?
— Колено. Наверное, ударилась, когда сажала дельтаплан, — скривилась она, но продолжала идти.
— Тогда привал.
— Нет. Я хочу дойти туда, дойти хоть куда-нибудь.
— Привал, — повторил он и, взяв ее за руку, потянул к обочине дороги.
Энджи состроила гримаску, но села рядом с ним, осторожно вытянув перед собой правую ногу.
— А у тебя большая пушка, — заметила она. Теперь стало жарко — слишком жарко для парки. Надев портупею прямо на голое тело, Тернер накинул поверх нее спецовку с оторванными рукавами, полы спецовки развевались по ветру.
— Почему у нее такой странный ствол, как голова у кобры?
— Это прицел, устройство для ведения ночного боя. — Он наклонился, чтобы осмотреть ее колено. Колено быстро распухало. — Не знаю, сколько еще ты пройдешь с такой ногой, — сказал он.
— Тебе много приходится драться по ночам? С оружием?
— Нет.
— Тогда я, наверное, не понимаю, чем ты занимаешься.
Он поднял на нее взгляд.
— Я сам не всегда это понимаю, во всяком случае — в последнее время. Я ждал твоего отца. Он хотел сменить компанию, поработать на других людей. Эти люди наняли меня и еще нескольких человек помочь ему выпутаться из его прежнего контракта.
— Но из этого контракта нет выхода, — сказала Энджи. — Во всяком случае, легального.
— Вот именно. — Развязал узел, снял тапочку. — Легального.
— Ага, так вот чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Да. — Под тапочкой носка у нее не было, колено распухало все сильнее. — Ты растянула связку.
— А что тогда с остальными? У тебя ведь были еще люди там, в тех развалинах? Кто-то стрелял, и эти взрывы…
— Трудно сказать, кто стрелял, — сказал он, — но осветительные ракеты были не наши. Может, боевиков из службы безопасности «Мааса», которые следовали за тобой. Как ты думаешь, ты ушла чисто?
— Я все сделала так, как мне велел Крис, — сказала она. — Крис — это мой отец.
— Знаю. Пожалуй, остаток пути придется тебя нести.
— Но все-таки как насчет твоих друзей?
— Каких друзей?
— Там, в Аризоне.
— Ах да. Ну, — он отер со лба пот тыльной стороной ладони, — ничего не могу тебе сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Юная, понял он, почти ребенок.
— Ты дочь Митчелла, — сказал Тернер, выудив имя из досье биософта. — Анджела.
— Энджи, — автоматически отозвалась она. — А ты кто? У меня кровь идет из носа. — Она показала ему кровавую гвоздику скомканной тряпки.
— Тернер. Я ждал твоего отца. — Только сейчас он вспомнил о пистолете, сообразив, что второй ее руки не видно. Рука оставалась за краем кабины. — Ты знаешь, где он?
— На плато. Он думал, что сможет поговорить с ними, все им объяснить. Потому что он им нужен.
— С кем поговорить? — Тернер сделал шаг вперед.
— С «Маасом». С советом директоров. Они не могут себе позволить причинить ему вред. Не могут же?
— С чего бы это? — еще шаг. Она промокнула нос красной тряпицей.
— Потому что он отослал меня прочь. Потому что он знал, что они собираются причинить мне вред, может быть, убить. Из-за снов. — Снов?
— Как ты думаешь, они ведь, правда, его не тронут?
— Нет. Конечно, они этого не сделают. А сейчас я залезу наверх, идет?
Она кивнула. Ему пришлось провести руками по боку фюзеляжа, чтобы отыскать мелкие утопленные поручни. Мимикрирующее покрытие показывало ему лист, лишайник, сучья… И вот он наверху, рядом с девочкой, и пистолет, как оказалось, лежал возле ее ноги в черной тапочке. — Но разве он не собирался прибыть сам? Я ждал его, твоего отца.
— Нет. Мы никогда этого не планировали. И планер у нас был только один. Разве он тебе не сказал? — ее начало трясти. — Разве он ничего тебе не сказал?
— Достаточно, — сказал Тернер, кладя ей руку на плечо. — Он рассказал нам достаточно. Все будет хорошо… — он перекинул ноги через борт, нагнулся, отодвинул «смит-и-вессон» от ее ноги и нашел кабель интерфейса.
Все еще не убирая руки, он поднял кабель и вставил его в разъем за ухом.
— Покажи мне процедуры стирания всего, что ты сохранил за последние сорок восемь часов, — приказал он. — Я хочу подавить курс на Мехико-сити, твой перелет с побережья, все…
— Никаких данных о запланированном курсе на Мехико-сити не обнаружено, — отозвался голос — прямой нейронный вход на аудио.
Потирая подбородок, Тернер глядел на девочку.
— Куда мы направлялись?
— В Боготу, — сказал самолет и выдал на дисплей координаты посадки, которой они не совершали.
Энджи зажмурилась, потом недоуменно воззрилась на него. Веки у нее были в таких же черных синяках, как и вся кожа вокруг глаз.
— С кем ты разговариваешь?
— С самолетом. Митчелл сказал тебе, куда, по его мнению, ты направишься?
— В Японию.
— Знаешь кого-нибудь в Боготе? Где твоя мать?
— Никого. А мать, думаю, в Берлине. По правде говоря, я ее почти не знаю.
Тернер стер память самолета, вычищая все, что заложил туда Конрой: курс перелета из Калифорнии, данные полигона, маршрут перелета, который привел бы их на посадочную полосу в радиусе трехсот километров от городского центра Боготы…
Со временем самолет найдут. Тернер вспомнил о системах орбитальной слежки «Мааса» и спросил себя, а много ли проку от «прокрадись-спрячься» — программы, какую он приказал прогнать самолету. Можно было бы предложить реактивник Руди на утиль, но сомнительно, что Руди захочется впутываться в эту историю. Впрочем, если уж на то пошло, само появление дочери Митчелла на ферме затягивало Руди по уши. Но больше идти было некуда. Где еще достать то, что ему сейчас необходимо?
А идти туда четыре часа: сперва — по полузабытым тропинкам, а дальше по петляющему, поросшему сорняками двуполосному шоссе. Тернеру показалось, что деревья кругом совсем не те, но потом он сообразил, насколько они должны были вырасти за годы, прошедшие с тех пор, как он был здесь в последний раз.
Вдоль шоссе через равные промежутки торчали обрубки деревянных столбов. Когда-то на них крепились телефонные провода. Теперь пеньки оплели ежевика и жимолость, провода давным-давно оборваны для разных нужд, а столбы порублены на растопку. В полевых цветах у обочины гудели пчелы…
— Там, куда мы идем, есть какая-нибудь еда? — спросила девочка. Подошвы ее белых тапочек шаркали по выветрившемуся асфальту.
— Конечно, — ответил Тернер. — Все, что захочешь.
— Вот чего бы мне хотелось прямо сейчас, это воды. — Она смахнула прядку прямых каштановых волос с загорелой щеки.
Он заметил, что у девочки постепенно проявляется хромота, она начинала морщиться каждый раз, когда приходилось наступать на правую ногу.
— Что у тебя с ногой?
— Колено. Наверное, ударилась, когда сажала дельтаплан, — скривилась она, но продолжала идти.
— Тогда привал.
— Нет. Я хочу дойти туда, дойти хоть куда-нибудь.
— Привал, — повторил он и, взяв ее за руку, потянул к обочине дороги.
Энджи состроила гримаску, но села рядом с ним, осторожно вытянув перед собой правую ногу.
— А у тебя большая пушка, — заметила она. Теперь стало жарко — слишком жарко для парки. Надев портупею прямо на голое тело, Тернер накинул поверх нее спецовку с оторванными рукавами, полы спецовки развевались по ветру.
— Почему у нее такой странный ствол, как голова у кобры?
— Это прицел, устройство для ведения ночного боя. — Он наклонился, чтобы осмотреть ее колено. Колено быстро распухало. — Не знаю, сколько еще ты пройдешь с такой ногой, — сказал он.
— Тебе много приходится драться по ночам? С оружием?
— Нет.
— Тогда я, наверное, не понимаю, чем ты занимаешься.
Он поднял на нее взгляд.
— Я сам не всегда это понимаю, во всяком случае — в последнее время. Я ждал твоего отца. Он хотел сменить компанию, поработать на других людей. Эти люди наняли меня и еще нескольких человек помочь ему выпутаться из его прежнего контракта.
— Но из этого контракта нет выхода, — сказала Энджи. — Во всяком случае, легального.
— Вот именно. — Развязал узел, снял тапочку. — Легального.
— Ага, так вот чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Да. — Под тапочкой носка у нее не было, колено распухало все сильнее. — Ты растянула связку.
— А что тогда с остальными? У тебя ведь были еще люди там, в тех развалинах? Кто-то стрелял, и эти взрывы…
— Трудно сказать, кто стрелял, — сказал он, — но осветительные ракеты были не наши. Может, боевиков из службы безопасности «Мааса», которые следовали за тобой. Как ты думаешь, ты ушла чисто?
— Я все сделала так, как мне велел Крис, — сказала она. — Крис — это мой отец.
— Знаю. Пожалуй, остаток пути придется тебя нести.
— Но все-таки как насчет твоих друзей?
— Каких друзей?
— Там, в Аризоне.
— Ах да. Ну, — он отер со лба пот тыльной стороной ладони, — ничего не могу тебе сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79