Работорговец был уже близко; острие его меча вот-вот коснется кольчуги гнома.
Как был, на спине, Ахира попытался отползти прочь, но работорговец, на миг обернувшись парировать наскок одного из Уолтеровых бойцов, вновь обратился к гному; он охотился за Ахирой, как удав за кроликом.
Уолтер Словотский уже вырвал из ножен меч; на бегу он, не останавливаясь (в лучших регбистских традициях), отшвырнул с пути вражеский труп - и теперь мчался к гному и его противнику, умоляя про себя Ахиру продержаться еще хоть минутку.
- Не стрелять! - крикнул Уолтер. Ахира и работорговец были слишком близко друг к другу; чуть-чуть ошибившись, можно было запросто подстрелить гнома, а не его врага. А Ахира попал в ловушку: отталкиваясь, он спиной вперед дополз до дерева, уперся в него - и теперь ему некуда было деваться; и защитить себя ему тоже было нечем.
Уолтер отбросил меч и схватился за нож: работорговец занес клинок для последнего, смертельного, удара.
Два выстрела слились в один; шея работорговца исчезла в фонтане костей и крови. Тело рухнуло в грязь, а голова с до странности целым лицом откатилась в сторону и уставилась на Уолтера удивленно распахнутыми глазами.
Всплеск жидкой грязи закрыл эти глаза.
Уолтер обернулся - Эйя опускала второй пистолет. Густые волосы, намокнув, облепили щеки и шею. Она ровно смотрела на него, прижимая к боку свободную руку.
- Я не промахиваюсь по работорговцам, - процедила ока сквозь сжатые зубы. - И не стреляю наудачу.
Чепуха. Промахнуться может любой. Но она не промахнулась - а только это и имело значение. Да и не время сейчас спорить.
- Все по местам, - распорядился Словотский. - Пистолетчики - под парусину, займитесь перезарядкой. - Сам он тоже, нащупывая в поясной сумке рожок с порохом, направился туда, где бросил свои пистолеты. Они все еще могли пригодиться - если использовать просмоленную парусину, как навес, и перезаряжать оружие под ней.
Дождь лил как из ведра; Уолтер подобрал оружие, смахнул с глаз воду, надеясь, что под парусиной найдется достаточно сухих тряпок, чтобы обсушить пистолеты перед зарядкой.
- Джимми, эти деревья надо срубить. Данерель, займись ранеными животными: перевяжи или добей, чтоб не муч…
Он осекся на полуслове.
Эйя зажимала ладонью бок. Нет.
Уолтер бросился к ней. Она сидела на земле, прислонясь к стволу иссохшего клена, слепо смотрела в дождь и неловко пыталась что-то нашарить в сумке, не обращая внимания ни на ливень, ни на жуткую темную влагу, что расползалась по ее бедру, пятная тунику.
- Эйя, прошу тебя… позволь мне… - Брен Адахан опустился на колени подле нее, но Уолтер оттолкнул его, едва не сбив с ног.
Много позже Уолтеру пришло в голову, что он действовал в точности как Карл - этот маньяк Куллинан никогда не умел концентрироваться больше чем на одной мысли зараз.
- Лекаря, черт! - рявкнул он, падая на четвереньки рядом с Эйей. - Где он шляется, когда нужен здесь?! - Он выдрал пистолет и рожок из ее онемелых пальцев и - не обращая внимания на слабое сопротивление - взял обе ее ладошки в свою.
- Я решил, что самое главное - здесь, поняла? - Он попробовал разорвать на ней тунику - взглянуть на рану. Мокрая ткань не поддавалась: прилипла к коже.
Вцепившись в тунику обеими руками, Уолтер рванул - открылась рана в боку. Глубокая, почти до почки. Кровь сочилась непрерывной темной струйкой. Стремясь остановить кровотечение, он прижал ладонь к ране - и сразу отдернул: Эйя вскрикнула, тело ее свела судорога.
- Нет, - сказала она, пытаясь высвободиться из его рук - попытка была такой слабой, что он испугался. - Потом. Иди перезаряжай, не то… - Она зашлась кашлем, кровавая рвота брызнула изо рта на Уолтера.
Примчался гонец с бронзовой бутылью бальзама; уголком глаза Уолтер видел, как Брен Адахан, отобрав бутыль, вскрывает ее. Пролив немного на рану, Адахан просунул горлышко меж губ Эйи; Уолтер поддерживал девушку.
Но новый спазм и, напрасно потраченный, бальзам выплеснулся на Уолтера. Брен еще раз полил бальзамом рану - помогло, но не сильно.
- Попробуй еще разок, Эйя, ты должна это проглотить.
- Не могу…
В голосе Словотского звякнула сталь. В отличие от Брена он не просил - приказывал.
- Так надо, Эйя. Выпей.
«Боже, это же не я, это Карл Куллинан», - подумал он - но она, хоть и с трудом, глотнула, потом обмякла на его руках.
- Нет! - то ли вскрикнул, то всхлипнул Брен; Уолтер прижал холодное, мокрое, пугающе неподвижное тело к груди.
Нет. Только не это.
Но - Бог и все его ангелы! - билось не только его сердце. И ее тоже.
- Она жива, Брен. - Уолтер обнаружил, что улыбка только что не разорвала его лицо пополам. - Жива. - Он сжал ее запястье и нащупал пульс. Слабый, нитевидный - но он был. Словотскому показалось - он слышит удары ее сердца.
Где-то среди бури ревел, отдавая приказы, Ахира. С треском упало дерево.
- Уолтер! - позвал гном. - Пора трогаться.
Брен мрачно кивнул, принял на руки безвольное тело девушки - легко, осторожно, - бросил по сторонам острый взгляд, пригнулся и нырнул в дождь.
Умница, похвалил себя Словотский. Умница. Эту связь ты спрятал неплохо.
Уолтер всегда гордился собой за то, что не болтал о своих победах - тем более что было и не важно: заинтересованные стороны и так обо всем догадывались.
Нашел, о чем думать. Он отер с лица и груди рвоту и кровь и, увязая, пошел назад, к тропинке. Ноги по щиколотку уходили в грязь.
Оставь это на потом.
- Оставь все на потом, Уолтер. - Ахира словно прочел его мысли. Гном примеривался топором к стволу еще одного дерева. Ударил; из-под лезвия брызнули щепки размером с Уолтеров кулак. - Давай-ка займись перезарядкой.
Уолтер взглянул туда, где бросил пистолеты: они лежали в листве, сырые и грязные. Понадобится немало времени - и тряпок, - чтобы их можно было заряжать.
- Не выйдет. Придется их чем-нибудь заменить.
- Ну так замени.
Лучше всего было бы разжиться арбалетом - взять да и позаимствовать у какого-нибудь мертвеца-работорговца. У этих сволочей, кажется, весьма неплохое оружие.
Он двинулся туда, где на земле, придавленное лошадью, простерлось недвижное тело вражеского арбалетчика. С остекленевшим взглядом, едва дыша, животное скулило от боли. Правая нога его была сломана, окровавленные обломки костей прорвали кожу.
На мертвых работорговцев Словотскому было плевать - привык за столько-то лет. Но вот к мукам животных ему, наверное, не привыкнуть никогда.
- Данерель! - позвал он. - Был у них бальзам?
Толстяк кивнул, вытащил из поясной сумки керамический сосудик и подал его Словотскому.
Хотя целительные бальзамы были огромной ценностью, доверять лекарствам работорговцев было нельзя - не единожды они оказывались ядом; однажды у него на глазах один из бойцов его с Карлом отряда умер в ужасных муках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67