У самого пола что-то зашуршало — значит, он полз, но я не знал где. Потом стукнуло где-то в глубине склада, но это был не он — наверное, бросил что-то, чтобы отвлечь мое внимание. Наконец я понял, где он, — Сабатини старался добраться до двери. Тихо подбежав, я бросился на него.
Мне удалось прижать его к полу, но он по-змеиному вывернулся и оказался наверху. Я ударил его, опрокинув на спину, прыгнул еще раз, крепко схватил и уперся коленом в спину. Напрягая все силы, он попытался освободиться, но тут что-то треснуло, и тело его обмякло.
— А-а-а! — простонал он каким-то странным, не своим голосом.
Я с трудом встал, отыскал на грязном полу веревки и зажег свет. Сперва я подумал, что убил его, но Сабатини открыл глаза, по-прежнему темные и холодные. Он попытался встать, но тут же скривился и закусил губу. Закрыв глаза, он вновь растянулся на полу.
Я нашел ботинки и обулся.
— Дэн… — прошептал он. — Ты здесь, Дэн?
— Да.
— Кто ты такой, Дэн? — Я изумленно взглянул на него. — Ты не человек. Я поднялся с самого дна и пробился наверх, был никем, а стал диктатором крупнейшего из Объединенных Миров, где каждый сражался за власть, а Агентов было, как грязи в болоте. Но я добился всего, а потом бросил все, чтобы приехать сюда, хотя знал, что человек, оставленный замещать меня, узурпирует власть, как только я исчезну. Но я хотел получить камень: с ним я мог бы завоевать всю Галактику.
Он застонал от боли, долго молчал, потом заговорил снова.
— Только ты стоял на моем пути… сопливый послушник. И раз за разом ты побеждал меня. Кто же ты, Дэн?
Он был прав. Я победил его, даже когда он держал меня в комнате-пещере, и не имело значения, что вытащил меня оттуда кто-то другой, ибо я уже и так выиграл. Это было странно и удивительно мне самому. Поэтому понятно, что он меня боялся.
— Просто человек, — тихо сказал я. — Обычный человек.
— Мне нужен был только камень, — его голос звучал почти нормально. — И вся Галактика была бы моей.
— Нет, — ответил я. — Он ничем бы тебе не помог. Он не поможет никому, такой человек еще не родился.
— Ты лжешь! — крикнул он. — Я бы знал, что с ним делать. Однажды я был рядом с ним и чувствовал его силу. Он излучал ее в меня, и в ней таилась вся Галактика…
Жажда, вот что таил в себе камень. Своя для каждого приблизившегося к нему, но пользы никакой. Ни для Сабатини, ни для Силлера, ни для меня, ни для Лаури, ни для кого-то еще. Печально, что люди страдали и умирали ни за что. Впрочем, может, и нет: миром правят не предметы, а идеи.
— Дэн! — он говорил с большим трудом. — Ты не должен мне ничего, кроме ненависти, но я хочу тебя кое о чем попросить. Это не будет тебе ничего стоить, Дэн. Убей меня. Прежде чем уйдешь, прикончи меня.
Я взглянул на его бледное лицо, с носом, выдающимся еще больше, чем прежде, бросающим гротескную тень на бледную щеку. Сабатини и вправду хотел, чтобы я его убил.
— Я скажу кому-нибудь, где ты. Тебя вылечат.
— Нет! — воскликнул он. — Ради Бога, Дэн, не надо! Если уж не хочешь убивать меня, просто оставь здесь и позволь умереть. У меня сломан позвоночник, и я уже никогда не смогу ходить. Меня вылечат лишь для того, чтобы я ползал до конца жизни. Я, Сабатини! Нет, Дэн! Нет!
Голос его сорвался. Я знал, что впервые в жизни он просил о чем-то другого человека, и это было самое ценное, что можно было ему предложить, ценнее даже, чем камень.
— Где девушка?
— Не знаю, Дэн. Видит Бог, не знаю.
Он говорил правду. Даже если у меня еще оставались сомнения, то теперь я ему поверил. Он просил смерти и не лгал.
— У кого она?
— Ни у кого.
— Может, у Императора?
— Фу! — презрительно фыркнул он. — Этот идиот даже не представляет, что творится у него под носом.
— Граждане?
— Нет.
— Торговцы?
— Нет. Говорю тебе, ее нет ни у кого.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю о каждом шаге агентов и контрагентов, разведчиков и контрразведчиков. Они медлительны и неорганизованны, им не хватает сил, чтобы реализовать свои планы. Я узнал, что камень на Бранкузи, в то мгновение, когда он сюда попал. Прежде чем Фрида получила приказ от Граждан, я знал об этом и знал, куда она должна его отнести и кому. Но она не сделала этого, она несла его кому-то другому.
— Кому?
— Не знаю. Она сошла с ума, прежде чем я успел это из нее вытянуть, и только бормотала что-то о Соборе.
Я задумался над его словами и понял. Это укладывалось в образ, который я себе создал: невидимый игрок, единственная сила в Галактике, которая пока не вышла из тени. Это было так очевидно, что я едва не рассмеялся. Как же я, именно я, мог не понять этого раньше? Теперь я знал, где девушка, где камень и что значил кружок, который Лаури поставила на своей записке. Я пока не знал, как туда попасть, но наверняка был какой-то способ. И я решил заставить невидимого игрока показаться.
Я поднял веревку без узла, подошел к двери, открыл ее и постоял, глядя на Сабатини. Он лежал, безнадежно искалеченный, с лицом уже не ожесточенным и дерзким, а некрасивым и жалким — маленький мальчик, знающий, что отличается от других, с носом, на который все показывают пальцами и смеются.
— Дэн… — произнес он еле слышно.
Я положил веревку возле его руки и вышел в ночь.
Прежде чем я добрался до конца переулка, за моей спиной коротко сверкнуло.
19
Я поднимался по лестнице, медленно и монотонно ступая по низким ступеням, ведущим к массивному порталу Дворца. Внизу стояли зеваки, потому что редко увидишь монаха вне стен монастыря, а уж возле Дворца и вовсе никогда. Я был одет в грубую серую рясу и капюшон, приходилось следить за тем, чтобы не споткнуться.
На меня глазели блестящие аристократы, их жены и бдительные охранники, но никто не пытался меня задержать. Я дошел до двери и остановился, она была в три раза выше меня, рядом с нею я почувствовал себя маленьким и жалким. Отведя большой молоток в форме планеты с вырезанными на ней контурами континентов, я стукнул, и дверь глухо загудела. Я ждал, и наконец она со скрипом открылась. Ею пользовались не так уж часто.
Передо мной стоял невольник в блестящей оранжевой с голубым ливрее и с золотой цепью на шее.
— Что вам угодно? — вежливо спросил он.
— Я хочу предстать перед Высшим Судом.
— Перед Высшим Судом? — повторил он.
Я кивнул.
— Он уже собрался?
— Да, отче. Но что вам нужно от Суда?
— Это я скажу только Суду.
Он удивленно покачал головой и повел меня длинными извилистыми коридорами. Высокие потолки были богато украшены фресками, изображающими Императора и его предков, пушистые ковры глушили звук наших шагов. Они покрывали почти весь пол, и только по краям виднелся розовый, почти прозрачный мрамор.
Невольник остановился перед высокой дверью, деревянной с позолотой, распахнул ее и сказал:
— Высший Суд, отче.
Я переступил порог и остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50