– Что парень так смотришь? – спросил пожилой, со следами былой интеллигентности, водила.
– Письмо, ушло.
– От невесты?
– От собачника… всему дому… в помойку.
И Поляков получил в свой адрес очередной подозрительный взгляд. Удивительно, как быстро начинается людской остракизм, стоит лишь ненамного ступить в сторону.
– Я почтальон. – Сказал Константин, – я должен доставить письмо.
– Да-да, должен, – быстро сказал водитель и замолчал. Впрочем, ненадолго – почтовое отделение было уже совсем рядом.
Из машины Константин вылетел пулей – он не знал, сколько времени осталось существовать безвременно пропавшему листку бумаги.
В помещении почты было пустынно – как обычно. День будний, народ большей частью на обходах. Благодать.
Не снимая заснеженной куртки, Константин подсел к одному из компьютеров и, вознося горячечные славословия современной технике забрался в базу коммунальных услуг города.
Комп зашкворчал жестким диском – медленно и заторможено, аппаратура у них в отделе была не очень. Но и этого должно хватить.
Информация неохотно выползла на экран – о, это просто чудо! О том, сколько бы пришлось рыться в бумагах, не будь этих компьютеров, Полякову и думать не хотелось.
Так. База. Дальше листать, дальше. Вот оно – у нас тут три свалки и два мусоросжигателя. Ну надо же! Теперь карту района, и ближайший пункт переработки мусора. Все просто и логично – все централизованно, и именно туда свозят свой дурнопахнущий груз машины обслуживающие район.
Нашел. И подробный адрес тут же. Поляков чувствовал, что снова улыбается. Довольно глупо, и может быть, даже безумно. Но ему было плевать.
Письмо дойдет. Дойдет!
Отловил очередного частника на выходе из почты. На это раз подержанную выше всяких пределов иномарку. Назвал адрес и поехал. Смена была в этот раз какая-то ненормальная.
Авантюрная была смена.
Константин не мог понять, почему его так волнует это письмо. Это походило… скорее на одержимость. Было в нем что-то нездоровое. Он хотел доставить письмо. Доставить… любой ценой!
И надежда расцвела, распускалась буйным цветом, пока он ехал по проснувшимся улицам, слушал гудки машин и неумолчный, затмевающий все и вся шорох людских шагов.
Мусоросжигатель оказался именно таким, каким и представлялся Константину Полякову – большим, скособочившимся и уродливым. Высокая закопченная труба делала его неприятно похожим на крематорий.
В узких раскрытых воротах никого не было. Одинокий и ржавый мусоровоз притулился справа. Видно было, что он давно не ездил.
Сбоку обнаружилась бытовка, у которой обретался сморщенный, запойного вида старичок в заляпанной до полной заскорузлости телогрейки. В руках у него дымилась мятая «Беломорина». Руки старика подрагивали и красный огонек чертил в холодном воздухе замысловатые кривые, как подожженный бензиновой смесью шмель.
– Ты куда, а? – спросил старикан.
Константин резко повернулся к нему и гордый обладатель телогрейки вздрогнул, увидев его взгляд.
– Где у вас сжигают мусор? – четко спросил Поляков.
– Т… тама… – сказал старичок неожиданно дрогнувшим голосом, – а…
– Мне нужна машина с номером триста девять! Там есть машина с номером триста девять!?!
– В-вроде была… – молвил телогрейка и, вдруг уронив «Беломорину», заспешил себе в бытовку.
Константин пошел прочь от него, вглубь предприятия. Он заметил, что из трубы уже вовсю валит дым. Такой, какой и положено крематорию – тяжелый и маслянистый.
Машину номер триста девять он отыскал у одной из печей – глупо было бы не отыскать, она одна единственная находилась сейчас на территории, самая последняя. Кузов вплотную к печи, уже готов вывалить свое содержимое в широкий желоб, что заканчивался в ревущем оранжевом пламени. Подле неторопливо работали два мусорщика.
Увидев подбежавшего Константина, они приостановили свою деятельность – один из них застыл, положив руку на рычаг опрокидывания кузова. Пламя ревело и бесновалось в печи – совсем рядом. Мусорщики стояли и смотрели на Полякова. Удивленно и с некоторой тревогой.
– Тебе чего, парень? – после паузы спросил один из них – низенький, массивный, с темным нездоровым лицом.
– Вы не должны сжигать сейчас мусор. – Сказал почтальон.
– Что? – не понял мусорщик.
– Вы! Не должны! Сейчас! Сжигать мусор! – Повторил Константин, чувствуя, как что-то сжимается в груди. Он кивнул на второго мусорщика, – отойди от рычага.
– Эй, да ты чего! – не понял тот.
– Отошли от машины!!! – заорал Поляков – мусорщики отшатнулись от него – а затем рванулся вперед, к мусоровозке.
Наплевать на этих двух идиотов! Да он сам разгребет эту мусорную кучу!
Плотный мусорщик его не пустил – вцепился мертвой хваткой, силясь оттащить от товарища, и заорал оцепеневшему напарнику:
– Васька! Беги к Толянычу, пусть охранку зовет!!! Ну, быстрей!
– П-Пусти!! – злобно хрипел Константин.
И напарник побежал. Резво так. Вот только перед этим все-таки дернул рычаг. С натужным гудением кузов начал подниматься, а первые потоки мусора устремились в полыхающую печь. Увидев это, Поляков похолодел.
– Нет… – шипел он, напирая на мусорщика, стремясь завалить его, затоптать, пройти по нему и добраться до машины, прежде чем письмо окажется в огне. Но мусорщик попался сильный – держал, как и прежде, хотя глаза у него же вылезали на лоб – никогда раньше он не встречал человека, который бы вырывался с такой силой.
Мусор устремился вниз, пламя вспыхнуло ярче, взревело как дорвавшийся до добычи дикий зверь. У дальних ворот кто-то испуганно кричал.
– Что ж… ты делаешь… сволочь… – хрипел Поляков, но уже понимал – все напрасно.
Письмо должно быть сверху, оно ведь было в последней порции отбросов. Наверняка оно уже бесследно исчезло в пламени. И надежду тоже можно сжечь.
И тут… Константин даже подумал, что это у него мелькает в глазах… Белое, белый ослепительно белый листок взмыл вдруг от машины, прямо из мусорной кучи, подхваченный тепловым потоком из печи. Белый-белый конверт. Кружась, как исполинская снежинка, он мягко приземлился под ноги борющимся Полякову и мусорщику.
Игра случая, чудо, не вовремя возникшее крошечное возмущение воздуха – и вот легкий конверт, подхваченный ветерком взмывает из тяжелой, разлагающейся массы.
Поляков обмяк. Не ожидавший этого мусорщик мощным толчком опрокинул его на снег.
Прямо к письму. Оно было рядом, письмо, только протяни руку.
И Константин схватил его. Письмо. Его письмо, которое надо доставить. Словно от этого зависит твоя жизнь.
Мусорщик оторопело пялился, как этот ненормальный, только что рвавшийся к машине, схватил с земли какой-то грязный бумажный листок и побежал прочь. Побежал, честное слово – УЛЫБАЯСЬ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164