- Штраф, - прогудел Иваныч, набубыривая полный стакан.
- Дык, Иваныч, - попытался отбрехаться Ковалев, - какой штраф? Мы ж договаривались в семь, я в семь и пришел.
- Один хрен - штраф, - гудел теплым басом Василь Иваныч, - за опоздание на два месяца. Забыл, сукин кот, к старику дорогу?
- Дык…
- Забыл, забыл, Серый. Давеча на мертвяка в Орехово выезжал? Выезжал, ерш твою двадцать! А почему к дядьке Иванычу не заехал?
Сергей тяжко вздохнул, пожал плечами и принял на грудь штрафные сто пятьдесят. Крякнул, но, блюдя приличия, закусывать не стал. Василий Иванович убрал Ковалевские пузыри в холодильник и сел напротив,
- Что, брат, укатали сивку крутые горки? - уже тише спросил он, глядя в лицо старлея и разливая при этом еще по одной.
- Укатали, - признался Сергей, принимая стакан. - Вот бы с этой сраной сектой разобраться…
- Ша, - поднял ладонь Иваныч, - сейчас - гудим; работа - после.
Брусничка прошла легким огнем по пищеводу.
- Жениться не надумал? - хитро спросил Василий Иванович.
Ковалев мотнул головой.
- На ком? Идиотка мне и самому не нужна, а умная за нищего мента не пойдет.
- Экий ты шустрый, - усмехнулся Иваныч. - Есть женщины в русских селениях…
- Опять сватать начнете, - проворчал Сергей. - Лучше налить.
- А что, - снова прогудел Иваныч, приобретая нормальный тон, - налить - дело нужное, но ты от разговора не увиливай. Сватать, брат, дело хорошее и необходимое. А то ты захолостякуешь до моих лет.
- Так вы же не женились, - встрял Ковалев.
- Э, Серый, с меня пример не бери! Я ведь, брат, еще довоенного розлива. Меня ж финн в сорок первом так по башке шарахнул, что до сих пор не оклемался. Так вот, брат.
- Сколько ж вам тогда было?
- Ну, Серый, не строй из себя барышню или дебила. Сам знаешь, что мне сейчас шестьдесят четыре. Значит, в сорок первом мне было семь. Вполне сознательный возраст, а? Я ж тогда в Выборге жил, отец пограничил. А потом - эвакуироваться не успели, Виипури, финны. В лагерь нас не загнали, не гансы, и за то спасибо. А вот унижений нахлебались досыта. Когда наши пришли, мы с матерью уже не в Выборге жили, а в деревушке, финского названия не помню, сейчас называется Глебычево. Батрачили на финна, Пекконен его фамилия была. Добрый был, то ветчинки с душком подбросит, то хлеба подплесневелого. Короче, не давал с голоду сдохнуть. Так когда наши пришли весной сорок четвертого, я ему вилами в пузо. За доброту и ласку. Одиннадцать мне тогда было,
Иваныч напузырял еще по стакану, и мужчины махнули. Хмель не брал. Обоих переполняла злость - старая, всколыхнутая со дна, и молодая, азартная.
- Что, Василь Иваныч, точишь на финна нож? - как бы в шутку спросил Ковалев.
Иваныч вскинулся.
- Да ты что?! - изумился он. - То ж когда и с кем было? Иные времена и нравы. Нож у меня есть на кого точить и без этих старых воспоминаний. Секта эта сраная еще.
Ковалев насторожил уши. Работа, как бы от нее ни бегали все равно настигала в самый неподходящий момент.
- Так чем же она вам не угодила?
- Ха, не угодила, - хмыкнул Иваныч и разлил по стаканам остатки первого литра «бруснички». - Там, Серый, такая афера крутится, что и ФСБ не грех ею заняться.
Вокзал, г. Карши, Республика Узбекистан. Пятница, 29.05. 22:05 (время местное)
Автовокзал был пустынен, и Крысолов понял, что зря приехал сюда. К счастью, в Карши он приехал в пятницу вечером, и джума-базар
уже отшумел. Крысолов снова сел за руль, успев поменять в ближайшей подворотне российские номера на местные. Комплекты документов - извлеченные вместе с подлинными номерами из тайника в Самарканде, - позволяли работать в этой республике. Такие комплекты Крысолов сделал практически во всех бывших республиках бывшего Союза, да и не только в них. На случай непредвиденных ситуаций во время миссий: о тайниках никто не знал, да и зачем? Вырулив на привокзальную площадь, Крысолов остановил машину и волей-неволей залюбовался… вокзальным зданием, выполненным в стиле мечети или медресе XVIII-XIX веков. Функционально и красиво.
Пятничный базар.
Выпрыгнув из машины - Бес последовал за ним, - Крысолов подошел к уличному торговцу лепешками.
- Нич пуль? - спросил он.
Бир сум иллик тиин, - ответил пожилой мужчина.
- Икта.
Дае (узб.).
Крысолов расплатился, понюхал ароматные домашние лепешки и улыбнулся.
- Яхши ион. Рахмат. Кятта рахмат!
К лепешке Бес оказался равнодушен, но с удовольствием съел полблюда плова, купленного у такого же уличного торговца, с удивлением поглядевшего на евших из одной миски человека и пса.
- Меньга акя, - пояснил Крысолов, похлопывая Беса по загривку. - Шайтан.
Лучше перевести на узбекский имя друга он не сумел, Бес заворчал - видимо, перевод ему не понравился неадекватностью.
Из телефона-автомата позвонил по указанному в «визитке» номеру. Спросил Мансура. Приятный женский голос с небольшим акцентом пояснил, что Крысолову нужно пройти на берег Кашка-Дарьи и под мостом, что у ЗАГСа, найти камень, помеченный двойным «S».
Крысолов хмыкнул - все это уже начало походить на авантюрный роман, не имея ничего общего с грубой реальностью. Тем не менее он поехал на берег Кашка-Дарьи, нашел камень и извлек из-под него письмо, содержащее одну строчку: «Жду вас завтра на автовокзале в Шахрисабзе».
- Твою мать, - мрачно произнес Крысолов.
Чужая память .
Базар г. Самарканд, Республика Узбекистан. 19.05.95 г. 8:30 (время местное)
- Ассалом и алейкум, - поприветствовал Крысолов своих соседей по базару и уселся рядом с грудой дынь. В принципе то, что он делал, на гнилом Западе называлось демпингом. Дыни он продавал на пять копеек за килограмм дешевле, чем остальные. Что позволяло, впрочем, угостить чаем, пловом или чашмой менее удачливых конкурентов.
Жесткая конкуренция будет позже, да и то - Крысолов не знал - придет ли она сюда? Вековые традиции базара были основаны в незапамятные времена. Раньше, чем построили ту стену, что откопали в восьмидесятых у автовокзала, а ей, как говорили археологи, две тысячи лет,
- Яхшимисез, - здоровался Крысолов с постоянными покупателями и соседями. - Кандай сызлар, болалар, уйдалар?
В этой привычной для всех формуле Крысолов вдруг обнаружил высший смысл. То, что ему не хватало, - Мир Вашему Дому. У него не было ни дома, ни мира. Тряхнув головой, Крысолов избавился от деструктивных мыслей. Он здесь не для размышления о лингвистической философии. Группа обеспечения завалила его дынями, и Крысолов сидел на бойком месте, размышляя, сколько же нужно было отвалить директору рынка за него. Дыньки шли, как заведенные, Крысолову оставалось только глазеть по сторонам
Базар кипел. Утро и два часа около полудня - до наступления некой сиесты, когда все прячутся в тень чайханы и пьют горячий чай - были самыми жаркими. Остальное время - лишь попытка добрать недостающее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109