Чистильщик, ощущая жгучую боль еще одной раны на многострадальном правом бедре, развернулся, уходя с линии атаки и сунув пистолеты в кобуры на поясе. Практически не изменив положения тела, «близнец» ткнул ножами в бок Чистильщика - но не попал. Продолжая разворот, именуемый в айкибудо «О-ирими», Чистильщик ушел от удара за спину атакующего и легким движением кисти вывел его из равновесия.
«Близнец» легко упал на спину, перекатился и снова вышел в стойку, подпрыгнув, словно мячик. Но уже в руках у Чистильщика тоже поблескивали ножи. Осторожная, проверочная атака стоила «близнецу» располосованного предплечья, один из его ножей упал на пол.
На сей раз Чистильщик не предложил аномалу бросить нож - он дрался не с собратом по ремеслу или даже судьбе. Нет, он бился с Цербером, не пускающим его в подземелья Царства Мертвых. И бой не должен был носить ни оттенка благородства - ты или он.
«Близнец» скользнул навстречу Чистильщику, буквально распластавшись в воздухе, в стремительной атаке. Это был максимум его скорости - гораздо быстрее, чем у любого другого аномала. Но не Чистильщика - тот всадил один нож в плечо «близнеца», остановив стремительный удар, а второй нож вошел в глазницу атакующего, пронзив еще и передние доли мозга. «Близнец» тяжело рухнул на пол, а Чистильщик, оставив клинки в теле врага, тяжело выдохнул, перезарядил пистолеты и осторожно толкнул дверь комнаты.
Пятнадцать пуль, выпущенных из «Беретты» М-92, расщепили дубовую панель двери. Чистильщик низко и длинно кувыркнулся, оказался вне зоны огня и осторожно выглянул из-за массивного кресла. Похоже, Боров не заметил его маневра и судорожно, в спешке старался перезарядить пистолет. «Тяжко не быть опером в Синдикате, - подумал Чистильщик. - Никакого представления об аномалах». Он выпрямился.
- Бросьте оружие, Константин Иванович, - мягко посоветовал он. - Бесполезное это занятие.
Увидев направленный на него ствол «Глока», Боров бросил пистолет на журнальный столик перед собой и закрыл ладонями лицо.
- Стреляй, - глухо произнес он. Чистильщик поднял брови.
- Вы меня не интересуете. Меня интересует Глава Всех Глав.
- Что?! - задохнулся Боров. - Так ты… Он тотчас же заткнул себе глотку, но Чистильщику, давно подозревавшему что-то подобное, было достаточно.
- Значит, это вы и есть? Кстати, а где Ник-Никыч? По-моему, я столкнулся в прихожей с его «близнецами».
Боров затравленно поглядел на него. И Чистильщик перехватил его взгляд. Сразу же тупо заныла нога, кольнуло сердце. Не удержавшись, он опустился на стул и со стоном прикрыл глаза.
- Значит, - с болью произнес он, - вы и его. А он не хотел открывать охоту на меня. Так? Можете ничего не говорить, я знаю - все именно так. Мать вашу, его-то за что?! Только за то, что он был умнее вас? Суки, козлы хлебаные! Это не мы выродки, а вы! Мразь!!
Он распахнул свои вдруг потемневшие глаза и вскинул пистолет. Боров сжался.
- Подожди, Крысолов, не стреляй! Я могу дать тебе то, что стоит моей жизни. Я же знаю, что ты мучаешься оттого, что не знаешь своих родителей. Я скажу тебе, кто они, - частил он. И увидел, что ствол пистолета опускается. Медленно - но опускается. - Мало того - твоя мать жива. Я скажу ее координаты, а ты дашь мне жить. Договорились? Ты скажи - мы договорились?!
Внизу под окнами глухо бухнул взрыв, заставивший Чистильщика вздрогнуть. Он едва не метнулся опрометью по лестнице, догадываясь, почти точно зная, что же случилось. Но остался сидеть изваянием.
- Ты скажи, - взвизгнул Боров, - мы договорились?!
Чистильщик молча вскинул пистолет, и на лбу Главы расцвел темно-красный цветок. И тут Чистильщик сорвался - второй и последний раз в жизни.
- Да пошел ты, ублюдок! - выкрикнул он. - Неужели ты так и не понял, что у аномалов Синдиката нет ни отцов, ни матерей?! Нет никого и ничего, что вызывало бы любовь и нежность?! Ведь вы же, долбохлебы, все это в нас вытравили. Чего же ждали в ответ, кроме ненависти и презрения?
Он резко сплюнул на пол, загаженный кровью и экскрементами убитых, развернулся и пошагал прочь, давясь смрадным запахом смерти, которую он и принес сюда. На лестнице он все-таки не сдержался и ринулся бегом к крыльцу, к проходу в минном поле, что теперь знал только он один.
Рустам лежал в пяти метрах от крыльца и вяло шевелился. Боль еще не захлестнула его, и Чистильщик поспешил погрузить пацана в кратковременное блаженное небытие. Осмотрел рану. Малая противопехотная мина, так называемый «пятак», оторвала парню ступню, и сейчас из окровавленной штанины торчал острый обломок голенной кости в окружении лоскутьев кожи и мышц.
- Мать твою, - выкрикнул Чистильщик, перетягивая ногу парня жгутом, и заплакал, - что я теперь скажу Змею?! Ты ведь без спроса, поди, в приключения подался, а?
Улица Первомайская, Старый Петергоф. Среда, 12.08.6:15
- Боже мой, - всплеснула руками - точнее, здоровой рукой - Мирдза, когда Вадим внес в «лазарет» Рустама. - И что ж мне с вами, засранцами, делать?
- Латать, - бледно улыбнулся Чистильщик, - суровыми нитками.
Мирдза уже успела обработать раны Мишки, позаниматься своими. И вот теперь - Рустам и Вадим. Именно в такой последовательности - и не только по степени тяжести ранений. У Чистильщика было еще одно дело, которое нужно сделать еще до того, как он потеряет сознание. Нужно было отправить во все региональные центры мессагу о том, что Центр уничтожен, и регионы могут вести свою политику независимо от него. «Надеюсь, - подумал Чистильщик, - теперь изменится подход к «Диким».
- Черт бы вас всех побрал, мальчишки, - вздохнула Мирдза, и на ее глаза навернулись слезы, - как же я вас, иродов, в Азию-то потащу?
ЭПИЛОГ
Гостилицкое шоссе, Старый Петергоф. Четверг, 25.03.99 г. 22:30
Она приезжает сюда довольно часто. За те полгода, с тех пор, как она появилась здесь впервые, не бывает и недели, чтобы она не приехала. Каждую неделю - словно на работу, приезжает она сюда; либо в среду, либо в четверг, всегда только вечером - между девятью часами и полуночью. Вот и сегодня знакомый уже вишневый «Опель» свернул с шоссе в проулок возле круглосуточного ларька, торгующего винно-водочными изделиями не лучшего качества, «Броневика», как его именуем мы, студенты университета, общежития которого расположены в сотне метров от этой торговой точки. Она вышла из машины и неспешно зашагала к металлическим воротам, открыла калитку и легко взбежала по трем ступенькам. крыльца, недолго повозилась с замком. Стукнула дверь, и она скрылась в доме.
Она - это молодая, грациозно-гибкая и подвижная женщина. Я не знаю, кто она, откуда и что связывает ее с прежним обитателем этого дома, которого я немного знал. Ну, не то чтобы знал, так, раскланивались при встрече, «здрассте - до свидания». Служил он то ли в ОМОНе, то ли в СОБРе - я так и не разобрался;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
«Близнец» легко упал на спину, перекатился и снова вышел в стойку, подпрыгнув, словно мячик. Но уже в руках у Чистильщика тоже поблескивали ножи. Осторожная, проверочная атака стоила «близнецу» располосованного предплечья, один из его ножей упал на пол.
На сей раз Чистильщик не предложил аномалу бросить нож - он дрался не с собратом по ремеслу или даже судьбе. Нет, он бился с Цербером, не пускающим его в подземелья Царства Мертвых. И бой не должен был носить ни оттенка благородства - ты или он.
«Близнец» скользнул навстречу Чистильщику, буквально распластавшись в воздухе, в стремительной атаке. Это был максимум его скорости - гораздо быстрее, чем у любого другого аномала. Но не Чистильщика - тот всадил один нож в плечо «близнеца», остановив стремительный удар, а второй нож вошел в глазницу атакующего, пронзив еще и передние доли мозга. «Близнец» тяжело рухнул на пол, а Чистильщик, оставив клинки в теле врага, тяжело выдохнул, перезарядил пистолеты и осторожно толкнул дверь комнаты.
Пятнадцать пуль, выпущенных из «Беретты» М-92, расщепили дубовую панель двери. Чистильщик низко и длинно кувыркнулся, оказался вне зоны огня и осторожно выглянул из-за массивного кресла. Похоже, Боров не заметил его маневра и судорожно, в спешке старался перезарядить пистолет. «Тяжко не быть опером в Синдикате, - подумал Чистильщик. - Никакого представления об аномалах». Он выпрямился.
- Бросьте оружие, Константин Иванович, - мягко посоветовал он. - Бесполезное это занятие.
Увидев направленный на него ствол «Глока», Боров бросил пистолет на журнальный столик перед собой и закрыл ладонями лицо.
- Стреляй, - глухо произнес он. Чистильщик поднял брови.
- Вы меня не интересуете. Меня интересует Глава Всех Глав.
- Что?! - задохнулся Боров. - Так ты… Он тотчас же заткнул себе глотку, но Чистильщику, давно подозревавшему что-то подобное, было достаточно.
- Значит, это вы и есть? Кстати, а где Ник-Никыч? По-моему, я столкнулся в прихожей с его «близнецами».
Боров затравленно поглядел на него. И Чистильщик перехватил его взгляд. Сразу же тупо заныла нога, кольнуло сердце. Не удержавшись, он опустился на стул и со стоном прикрыл глаза.
- Значит, - с болью произнес он, - вы и его. А он не хотел открывать охоту на меня. Так? Можете ничего не говорить, я знаю - все именно так. Мать вашу, его-то за что?! Только за то, что он был умнее вас? Суки, козлы хлебаные! Это не мы выродки, а вы! Мразь!!
Он распахнул свои вдруг потемневшие глаза и вскинул пистолет. Боров сжался.
- Подожди, Крысолов, не стреляй! Я могу дать тебе то, что стоит моей жизни. Я же знаю, что ты мучаешься оттого, что не знаешь своих родителей. Я скажу тебе, кто они, - частил он. И увидел, что ствол пистолета опускается. Медленно - но опускается. - Мало того - твоя мать жива. Я скажу ее координаты, а ты дашь мне жить. Договорились? Ты скажи - мы договорились?!
Внизу под окнами глухо бухнул взрыв, заставивший Чистильщика вздрогнуть. Он едва не метнулся опрометью по лестнице, догадываясь, почти точно зная, что же случилось. Но остался сидеть изваянием.
- Ты скажи, - взвизгнул Боров, - мы договорились?!
Чистильщик молча вскинул пистолет, и на лбу Главы расцвел темно-красный цветок. И тут Чистильщик сорвался - второй и последний раз в жизни.
- Да пошел ты, ублюдок! - выкрикнул он. - Неужели ты так и не понял, что у аномалов Синдиката нет ни отцов, ни матерей?! Нет никого и ничего, что вызывало бы любовь и нежность?! Ведь вы же, долбохлебы, все это в нас вытравили. Чего же ждали в ответ, кроме ненависти и презрения?
Он резко сплюнул на пол, загаженный кровью и экскрементами убитых, развернулся и пошагал прочь, давясь смрадным запахом смерти, которую он и принес сюда. На лестнице он все-таки не сдержался и ринулся бегом к крыльцу, к проходу в минном поле, что теперь знал только он один.
Рустам лежал в пяти метрах от крыльца и вяло шевелился. Боль еще не захлестнула его, и Чистильщик поспешил погрузить пацана в кратковременное блаженное небытие. Осмотрел рану. Малая противопехотная мина, так называемый «пятак», оторвала парню ступню, и сейчас из окровавленной штанины торчал острый обломок голенной кости в окружении лоскутьев кожи и мышц.
- Мать твою, - выкрикнул Чистильщик, перетягивая ногу парня жгутом, и заплакал, - что я теперь скажу Змею?! Ты ведь без спроса, поди, в приключения подался, а?
Улица Первомайская, Старый Петергоф. Среда, 12.08.6:15
- Боже мой, - всплеснула руками - точнее, здоровой рукой - Мирдза, когда Вадим внес в «лазарет» Рустама. - И что ж мне с вами, засранцами, делать?
- Латать, - бледно улыбнулся Чистильщик, - суровыми нитками.
Мирдза уже успела обработать раны Мишки, позаниматься своими. И вот теперь - Рустам и Вадим. Именно в такой последовательности - и не только по степени тяжести ранений. У Чистильщика было еще одно дело, которое нужно сделать еще до того, как он потеряет сознание. Нужно было отправить во все региональные центры мессагу о том, что Центр уничтожен, и регионы могут вести свою политику независимо от него. «Надеюсь, - подумал Чистильщик, - теперь изменится подход к «Диким».
- Черт бы вас всех побрал, мальчишки, - вздохнула Мирдза, и на ее глаза навернулись слезы, - как же я вас, иродов, в Азию-то потащу?
ЭПИЛОГ
Гостилицкое шоссе, Старый Петергоф. Четверг, 25.03.99 г. 22:30
Она приезжает сюда довольно часто. За те полгода, с тех пор, как она появилась здесь впервые, не бывает и недели, чтобы она не приехала. Каждую неделю - словно на работу, приезжает она сюда; либо в среду, либо в четверг, всегда только вечером - между девятью часами и полуночью. Вот и сегодня знакомый уже вишневый «Опель» свернул с шоссе в проулок возле круглосуточного ларька, торгующего винно-водочными изделиями не лучшего качества, «Броневика», как его именуем мы, студенты университета, общежития которого расположены в сотне метров от этой торговой точки. Она вышла из машины и неспешно зашагала к металлическим воротам, открыла калитку и легко взбежала по трем ступенькам. крыльца, недолго повозилась с замком. Стукнула дверь, и она скрылась в доме.
Она - это молодая, грациозно-гибкая и подвижная женщина. Я не знаю, кто она, откуда и что связывает ее с прежним обитателем этого дома, которого я немного знал. Ну, не то чтобы знал, так, раскланивались при встрече, «здрассте - до свидания». Служил он то ли в ОМОНе, то ли в СОБРе - я так и не разобрался;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109