- Pleased to meet you.
- Шурик! Это же я, твоя мама! Иди ко мне!
Юный Красин обернулся к отцу.
- What was it she said?
- Шурик! - мать бросилась к сыну, прижала его к себе. - Милый мой Шурик! Каким же ты стал большим!
Шурик-Смит слегка отстранился от матери:
- We should like to have an interpreter. Speak slowe: slower, please. What languages do you know?
- Боже мой, настоящий иностранец! Катя, Катенька! Подойди к нам! Шурик, это твоя сестра! Катя, твой брат не понимает по-русски. Скажи ему что-нибудь по-английски. Ты же учишь английский.
«Баламутка» усмехнулась.
- Hello… kid… - выдавила она, не меняя позы.
Шурик-Смит оживился.
- О! Do you understand me?
Катька опять усмехнулась.
- Three, - сказала она. - Болван! - Катька отвернулась.
- What does it mean? - переспросил Шурик-Смит.
Ему никто не ответил. Подошел какой-то знакомый Онуфрия Степановича уже под градусом.
- Меня зовут… Петр… Петр Семенов… Как это по-вашему?.. Allow me to introduce myself. Я во время войны был капитаном в Архангельске… Встречал ваши конвои… Как это по-вашему? Дай бог памяти… I have wanted to visit England.
- При чем здесь Англия? Он русский, - сказал Геннадий Онуфриевич.
- Русский? - удивился бывший капитан. - Почему же он не говорит по-русски?
- Так получилось.
- Ин-те-ресно… - пробормотал Петр Семенов. - Значит, он знал английский… еще там…
- Почти что.
- М-да… - обронил пораженный капитан, отошел в сторону и задумался, положив в рот палец, совсем как маленький.
- I am thirsty. Cold water, please, - сказал юный Красин.
- Может быть, приступим к делу? - спросил Геннадий Онуфриевич и поправил очки. - У ребенка режим.
- Да чего ж вы стоите? - засуетилась Варвара Игнатьевна. - Иди, Шурик, садись…
- We gladly accept your invitation, - машинально ответил уже успевший о чем-то задуматься ученый.
- Прямо клуб аристократов на Пикадилли-стрит, - пробормотал Нуклиев.
Все расселись вокруг стола. Ирочка села между бывшим сыном и бывшим мужем. Она была явно взволнована. Щеки женщины горели. Какие-то мысли бороздили ее нахмуренный лоб. Ирочка постоянно порывалась заговорить с родным Шуриком, но наталкивалась на вежливый непонимающий холодный взгляд и тут же сникала. К тому же ее постоянно сбивал с толку захмелевший Геннадий Онуфриевич. Ученый выпил за здоровье родителей подряд две большие рюмки водки, его разобрало. Геннадий Онуфриевич стал еще больше рассеянным и забыл, что Ирочка уже давно не его жена.
- Куда ты все время пропадаешь? - говорил ученый, гоняясь вилкой за непослушным грибом. - Я совсем замучился со Смитом. Никто его не понимает… В садике постоянные недоразумения… В магазин не пошлешь… Во дворе с ним никто не играет, дразнят Джоном Булем… Хорошо, что добился наконец… в русскую школу… при английском торгпредстве… Но они дают лишь поверхностные знания…
- Я уже давно не твоя жена, - пыталась внушить Ирочка бывшему супругу. - Я уже несколько лет как Нуклиева.
- Не жена? Вот как… Странно, - ученый поднял на нос спавшие очки. - Очень странно… Ну ладно, не имеет значения… Я тебе как бывшей жене скажу… У ребенка слабая нервная система… Их там в английской школе знаешь как по русскому гоняют! Он даже во сне стал русские слова выкрикивать. В основном неприличные. Наверно, ребята научили. А еще иностранцы называются…
Ученый дотянулся до графина и выпил еще одну рюмку.
- И потом… Я тебе по секрету скажу… Как бывшей матери… Ты только никому… Уж очень они на манеры там всякие в этой самой школе нажимают… Уж такой вежливый стал… Ну прямо сил никаких нет… Встать просит разрешения… Сесть просит разрешения… В туалет, прошу прощения, просит разрешения…
- Боже мой, ты как был не от мира сего, так и остался… В наше время такой ребенок на вес золота. На него молиться надо!
- Давай выпьем, старуха, а? Что-то мне как-то не по себе. Сложно… Много сил трачу… Устал я, что ли?
- Подожди, - Ирочка отстранила наливающую руку. Лицо Нуклиевой пошло красными пятнами, она что-то лихорадочно соображала.
- Па-па… Can I have a veal cutlet? - Шурик-Смит вежливо дотронулся до локтя отца.
- Что? Ах, котлету? Мама, у нас есть котлеты? Только телячьи.
Варвара Игнатьевна виновато стала хвататься за различные блюда.
- Телячьи котлеты? Сынок… Что же ты раньше не сказал?.. Куры вот, пожалуйста… Жареная баранина…
- О! - понял юный Красин. - Мати… баран… Карашо… Give one portion mutton.
- Бери, сынок! Выбирай любой кусочек. Кушай на здоровье.
- Thank you.
- Хлебушка хочешь?
- No. With my roast mutton I shall have mashed potatoes, carrots, french beans, cauliflower, peas.
- Что он говорит, Генюша?
- Вали все в кучу. В этом торгпредстве его приучили ко всякой чепухе… пардон… разнообразному гарниру…
Шурику-Смиту навалили в тарелку всего, что было на столе, и тот приступил к трапезе, осторожно действуя ножом и вилкой. От него не исходило ни одного звука, в то время как на противоположном конце стола Лора капризничала, чавкала и разбрасывала еду, как молодой нахальный поросенок.
Между тем разговор за столом опять пошел о воспитании - уж больно противоположные дети сидели друг против друга: с одной стороны холодный, выдержанный, предельно вежливый джентльмен, с другой - темпераментная, предельно невоспитанная поросятина.
- Вы посмотрите на них и сравните, - проводил свою теорию Нуклиев. - У одного комплексы полностью подавлены. Он действует как запрограммированный автомат. Все его желания, мысли, чувства бьются под железной маской условности. Да, не скрою - на него приятно смотреть. Но ведь это хорошо для нас, а не для него. А это ребенок! Ему хочется двигаться, прыгать, скакать, безобразничать! Он же стиснут в стальном корсете.
- Но он вос-пи-тан, - горячо возражала ему Вера. - Много ли в наше время встретите воспитанных людей? А среди детей - тем более! Посмотрите на мою басурманку! Зачем она кинула в общее блюдо кость? Ну скажите, зачем?
- Она бросила кость потому, что ей так захотелось, ее комплексы полностью раскрепощены. Раскрепощенность - естественное состояние всего главного. Только одно в мире существо забыло это. Человек!
- Спасение в прошлом, - гнул свое Полушеф. - Древние знали все. Нет ничего нового и не будет. Если мы до конца расшифруем клинопись… Только кто ее будет шифровать?.. В мире с каждым годом все меньше и меньше людей знают клинопись… Нужна смена, а ее нет… Ошибка Красина в том, что он не провел свой эксперимент в области клинописи. Если бы мы доказали, что человек с рождения может знать клинопись… О! Что бы мы тогда сделали! Мы бы засыпали мир удивительной информацией из тьмы веков! Тогда не надо было бы заново изобретать велосипед и строить ракеты. Может быть, древние могли путешествовать по планетам лишь усилием воли. «Мир в нас», - говорили древние. Как они были правы!
- Дуги, - говорил, не слушая никого, глядя в стакан с «Портвейном-72», Онуфрий Степанович. - Парень он хороший, но от дуг нос воротит. Умру, кто дуги гнуть будет? В районе один я остался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40