Например, в Америке… В Чикаго…
- Ну тут тебе не Чикаго. И славу богу, а то тебя бы не было в живых. Значит, так. Ты приводишь нам внучку и получаешь Шурика. Здесь, на этом месте.
- А если вы схватите девчонку и мальца не отдадите? Не полезу же я драться при всех.
- Ну, решай сам. Иначе мы не согласны.
Федор Иванович задумался.
- Ладно. Так уж и быть. Приведу вам девчонку. Только она сядет на том конце сквера. Малец будет лежать на этом конце. Мы встречаемся посередине, потом расходимся и забираем каждый свое. Идет?
- Идет, - сказал Онуфрий Степанович.
- На три года забираешь? - спросила Варвара Игнатьевна.
- На три. Сохраним в целости, не сомневайтесь. Уход первоклассный.
- А по-русски-то он будет говорить? - спросил Онуфрий Степанович.
Шеф покачал головой.
- Нет. Только на древнеегипетском. И будет знать клинопись.
- Из огня да в полымя, - вздохнула Варвара Игнатьевна.
- Не говорите, не говорите, - сразу возбудился Федор Иванович. - Знать древнеегипетский и клинопись в три года… Это я вам скажу… Это не каждый даже древнеегиптянин мог…
- Да на черта… - начала было Варвара Игнатьевна, но муж дернул ее за рукав.
- Ну это дело ихнее… Я насчет другого хочу спросить. Расписочку-то надо бы, молодой человек.
- Никаких расписочек! - вскинулся Федор Иванович. - Все на взаимном доверии. Не забывайте - киппэнинг! В Чикаго, например…
- Радуйся, что ты не в Чикаго.
- Ребеночек-то, я вижу, спокойный. Все спит…
- А чего ж ему не спать? Уроки выучил, молока напился, и спи себе на здоровье.
- Умный… Так я пошел за девчонкой. Она здесь, неподалеку.
- Иди, голубчик, иди.
- Взглянуть-то на него хоть можно? - Шефу, видно, не терпелось прямо сейчас начать преподавать древнеегипетский и клинопись.
- Чего на него глядеть? - проворчала Варвара Игнатьевна. - Еще разбудишь… чистоту опыта нарушишь… Вакуумну ванну пробьешь. Слыхал про такое? У тебя ведь тоже ему русский знать не полагается?
- Да, вы правы…
Федор Иванович поправил фуражку с золотыми якорьками.
- А кто в трубку хрипел? - спросила, не удержавшись, Варвара Игнатьевна.
- Да там… один… - замялся Курдюков.
- Грубил.
- Это за ним замечается… Грубоват…
- Голос пакостный какой-то…
- Простудился он. Мороженого много съел… Ну так я пошел…
- С богом.
Полушеф нерешительно двинулся по аллее, потом оглянулся, словно колеблясь, уйти или остаться, но потом все же пересилил себя и зашагал к выходу.
Старики опять присели на скамейку. Сверток не подавал признаков жизни.
- Как думаешь, не учуял чего? - спросил Онуфрий Степанович.
- Да вроде нет. Не до того ему. От жадности аж трясет всего, как пьяницу.
Ровно через полчаса на другом конце сквера показался Федор Иванович. Рядом с ним шла девочка в легком платьице. Старики стали подслеповато всматриваться, вытянув шеи, как гуси.
- Катька! - ахнула Варвара Игнатьевна.
- Она! - подтвердил Онуфрий Степанович.
Полушеф усадил девочку на скамейку, а сам быстрым шагом направился к старикам.
- На середину! - закричал он голосом, каким раньше, наверно, кричали: «К барьеру!» на дуэлях.
Старики трусцой побежали по дорожке, оставив на скамейке Шурика-Смита, бутылочку с молоком и погремушку. Тяжело дыша, они разминулись с тоже почти бежавшим Курдюковым, который кряхтел и отдувался - сразу чувствовался кабинетный человек.
Каждая сторона пыталась как можно быстрее достичь своего.
Полушеф прибавил скорости и, так как он был все-таки помоложе, первым добежал до своей добычи. Почти на бегу он подхватил Шурика-Смита, прижал к себе и помчался к выходу. Под ноги Полушефу попала бутылочка с молоком. Но клинописец даже не заметил ее, раздавил, забрызгав свои брюки.
Чем ближе старики подбегали к девочке, тем более странным казалось ее поведение. Девочка никак не реагировала на махавших руками и улыбавшихся дедов. Более того, она даже, как им показалось, смотрела на них с некоторым удивлением. Потом, когда Варвара Игнатьевна и Онуфрий Степанович свернули с дорожки и кинулись к своей внучке, девочка в испуге привстала и вдруг припустила от них во все лопатки.
Только тут старики сообразили, что их обманули. Девочка была выше их Кати, и походка совсем другая, и цвет платья другой. Подвела проклятая близорукость!
- Ах, негодяй! - воскликнул Онуфрий Степанович, останавливаясь и тяжело дыша.
- На мякине провел старых дураков! - тяжело передвигая ноги, Варвара Игнатьевна еле дотащилась до скамейки и тяжело рухнула на нее.
В это время с дальнего конца сквера донесся громкий вопль. Повернув головы, старики с торжествующей улыбкой наблюдали за тем, как клинописец рвал на части сверток, который только что бережно прижимал к груди, и бросал его части в урну.
- Гнусные подлецы! - донеслись до стариков ругательства ученого.
Затем Полушеф поднял руку и погрозил кулаком в сторону Варвары Игнатьевны и Онуфрия Степановича.
- Ну, погоди! - крикнул он совсем как волк в одноименном кинофильме.
Затем его заслонила толпа туристов с фотоаппаратами.
- Пойдем заберем пеленки и заготовки, - сказал Онуфрий Степанович. - Надо же - две дуги на мерзавца перевел.
Так, тщательно продуманная операция закончилась ничем. Каждый остался при своих интересах.
Остаток дня грустные старики просидели у телефона. Они не сомневались, что Полушеф позвонит. Вскоре действительно раздался звонок.
- Алле! - схватила трубку Варвара Игнатьевна.
- Это ты, старая перечница? - послышался тот же придушенный мерзкий голос, что и прошлый раз. - Играть с нами в кошки-мышки вздумали? Да я из вашей Катьки… отбивную сейчас сделаю. Поняла? А потом, что останется, в реке утоплю. Поняла, старая карга? Я знаю одну глубокую яму…
Помертвевшими пальцами, чтобы не слышать больше ужасные слова, Варвара Игнатьевна положила трубку на рычаг. Но телефон зазвонил опять. Старая женщина едва нашла в себе силы взять трубку. На этот раз звонил Курдюков.
- Извините, ради бога, Варвара Игнатьевна, - начал клинописец вежливо. - Это мой помощник прорвался. Он очень нервный. Его расстроила неудача. Он не ожидал от вас такого коварства. Да и я, честно говоря, не предполагал в вас столько фантазии. Даже растерялся, ей-богу. Молодцы. Такая… чисто гангстерская смекалка. Наверно, заграничных фильмов насмотрелись? Ну ладно. Что было, то было. Прошляпил - сам виноват. Мне, правда, сразу этот неподвижный сверток подозрительным показался, но успокоил ваш пришибленный вид. Прямо как профессиональные гангстеры. Хвала вам и честь. Простите, никак не могу успокоиться. Если бы это было в Чикаго, вас давно бы свезли в морг.
Ну ладно, давайте о деле потолкуем. За девочку вы не беспокойтесь. Она жива, здорова, у нее полно забав, плавательный бассейн и так далее. Девчонка просто в восторге. Очень оригинальная, между прочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
- Ну тут тебе не Чикаго. И славу богу, а то тебя бы не было в живых. Значит, так. Ты приводишь нам внучку и получаешь Шурика. Здесь, на этом месте.
- А если вы схватите девчонку и мальца не отдадите? Не полезу же я драться при всех.
- Ну, решай сам. Иначе мы не согласны.
Федор Иванович задумался.
- Ладно. Так уж и быть. Приведу вам девчонку. Только она сядет на том конце сквера. Малец будет лежать на этом конце. Мы встречаемся посередине, потом расходимся и забираем каждый свое. Идет?
- Идет, - сказал Онуфрий Степанович.
- На три года забираешь? - спросила Варвара Игнатьевна.
- На три. Сохраним в целости, не сомневайтесь. Уход первоклассный.
- А по-русски-то он будет говорить? - спросил Онуфрий Степанович.
Шеф покачал головой.
- Нет. Только на древнеегипетском. И будет знать клинопись.
- Из огня да в полымя, - вздохнула Варвара Игнатьевна.
- Не говорите, не говорите, - сразу возбудился Федор Иванович. - Знать древнеегипетский и клинопись в три года… Это я вам скажу… Это не каждый даже древнеегиптянин мог…
- Да на черта… - начала было Варвара Игнатьевна, но муж дернул ее за рукав.
- Ну это дело ихнее… Я насчет другого хочу спросить. Расписочку-то надо бы, молодой человек.
- Никаких расписочек! - вскинулся Федор Иванович. - Все на взаимном доверии. Не забывайте - киппэнинг! В Чикаго, например…
- Радуйся, что ты не в Чикаго.
- Ребеночек-то, я вижу, спокойный. Все спит…
- А чего ж ему не спать? Уроки выучил, молока напился, и спи себе на здоровье.
- Умный… Так я пошел за девчонкой. Она здесь, неподалеку.
- Иди, голубчик, иди.
- Взглянуть-то на него хоть можно? - Шефу, видно, не терпелось прямо сейчас начать преподавать древнеегипетский и клинопись.
- Чего на него глядеть? - проворчала Варвара Игнатьевна. - Еще разбудишь… чистоту опыта нарушишь… Вакуумну ванну пробьешь. Слыхал про такое? У тебя ведь тоже ему русский знать не полагается?
- Да, вы правы…
Федор Иванович поправил фуражку с золотыми якорьками.
- А кто в трубку хрипел? - спросила, не удержавшись, Варвара Игнатьевна.
- Да там… один… - замялся Курдюков.
- Грубил.
- Это за ним замечается… Грубоват…
- Голос пакостный какой-то…
- Простудился он. Мороженого много съел… Ну так я пошел…
- С богом.
Полушеф нерешительно двинулся по аллее, потом оглянулся, словно колеблясь, уйти или остаться, но потом все же пересилил себя и зашагал к выходу.
Старики опять присели на скамейку. Сверток не подавал признаков жизни.
- Как думаешь, не учуял чего? - спросил Онуфрий Степанович.
- Да вроде нет. Не до того ему. От жадности аж трясет всего, как пьяницу.
Ровно через полчаса на другом конце сквера показался Федор Иванович. Рядом с ним шла девочка в легком платьице. Старики стали подслеповато всматриваться, вытянув шеи, как гуси.
- Катька! - ахнула Варвара Игнатьевна.
- Она! - подтвердил Онуфрий Степанович.
Полушеф усадил девочку на скамейку, а сам быстрым шагом направился к старикам.
- На середину! - закричал он голосом, каким раньше, наверно, кричали: «К барьеру!» на дуэлях.
Старики трусцой побежали по дорожке, оставив на скамейке Шурика-Смита, бутылочку с молоком и погремушку. Тяжело дыша, они разминулись с тоже почти бежавшим Курдюковым, который кряхтел и отдувался - сразу чувствовался кабинетный человек.
Каждая сторона пыталась как можно быстрее достичь своего.
Полушеф прибавил скорости и, так как он был все-таки помоложе, первым добежал до своей добычи. Почти на бегу он подхватил Шурика-Смита, прижал к себе и помчался к выходу. Под ноги Полушефу попала бутылочка с молоком. Но клинописец даже не заметил ее, раздавил, забрызгав свои брюки.
Чем ближе старики подбегали к девочке, тем более странным казалось ее поведение. Девочка никак не реагировала на махавших руками и улыбавшихся дедов. Более того, она даже, как им показалось, смотрела на них с некоторым удивлением. Потом, когда Варвара Игнатьевна и Онуфрий Степанович свернули с дорожки и кинулись к своей внучке, девочка в испуге привстала и вдруг припустила от них во все лопатки.
Только тут старики сообразили, что их обманули. Девочка была выше их Кати, и походка совсем другая, и цвет платья другой. Подвела проклятая близорукость!
- Ах, негодяй! - воскликнул Онуфрий Степанович, останавливаясь и тяжело дыша.
- На мякине провел старых дураков! - тяжело передвигая ноги, Варвара Игнатьевна еле дотащилась до скамейки и тяжело рухнула на нее.
В это время с дальнего конца сквера донесся громкий вопль. Повернув головы, старики с торжествующей улыбкой наблюдали за тем, как клинописец рвал на части сверток, который только что бережно прижимал к груди, и бросал его части в урну.
- Гнусные подлецы! - донеслись до стариков ругательства ученого.
Затем Полушеф поднял руку и погрозил кулаком в сторону Варвары Игнатьевны и Онуфрия Степановича.
- Ну, погоди! - крикнул он совсем как волк в одноименном кинофильме.
Затем его заслонила толпа туристов с фотоаппаратами.
- Пойдем заберем пеленки и заготовки, - сказал Онуфрий Степанович. - Надо же - две дуги на мерзавца перевел.
Так, тщательно продуманная операция закончилась ничем. Каждый остался при своих интересах.
Остаток дня грустные старики просидели у телефона. Они не сомневались, что Полушеф позвонит. Вскоре действительно раздался звонок.
- Алле! - схватила трубку Варвара Игнатьевна.
- Это ты, старая перечница? - послышался тот же придушенный мерзкий голос, что и прошлый раз. - Играть с нами в кошки-мышки вздумали? Да я из вашей Катьки… отбивную сейчас сделаю. Поняла? А потом, что останется, в реке утоплю. Поняла, старая карга? Я знаю одну глубокую яму…
Помертвевшими пальцами, чтобы не слышать больше ужасные слова, Варвара Игнатьевна положила трубку на рычаг. Но телефон зазвонил опять. Старая женщина едва нашла в себе силы взять трубку. На этот раз звонил Курдюков.
- Извините, ради бога, Варвара Игнатьевна, - начал клинописец вежливо. - Это мой помощник прорвался. Он очень нервный. Его расстроила неудача. Он не ожидал от вас такого коварства. Да и я, честно говоря, не предполагал в вас столько фантазии. Даже растерялся, ей-богу. Молодцы. Такая… чисто гангстерская смекалка. Наверно, заграничных фильмов насмотрелись? Ну ладно. Что было, то было. Прошляпил - сам виноват. Мне, правда, сразу этот неподвижный сверток подозрительным показался, но успокоил ваш пришибленный вид. Прямо как профессиональные гангстеры. Хвала вам и честь. Простите, никак не могу успокоиться. Если бы это было в Чикаго, вас давно бы свезли в морг.
Ну ладно, давайте о деле потолкуем. За девочку вы не беспокойтесь. Она жива, здорова, у нее полно забав, плавательный бассейн и так далее. Девчонка просто в восторге. Очень оригинальная, между прочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40