Полицейские прилипли к окнам, прижав пальцы к вискам и не спуская глаз с огромного сизого агрегата, который медленно приземлялся во дворе. Данглар подошел к комиссару.
– Я предпочитаю ехать на машине, – сказал он смущенно. – В вертолете я вам вряд ли пригожусь, меня будет мутить. Я и лифты-то с трудом переношу.
– Поменяйтесь с Морданом. Все готовы?
– Да. Морель ждет, когда вы прикажете выпустить кота.
– А если он выйдет просто пописать на угол? – предположил Жюстен. – Это вполне в его духе.
– Ретанкур тоже в его духе, – убежденно сказал Адамберг.
– Очень извиняюсь, – поколебавшись, вступил Вуазне, – но если Ретанкур умерла, кот все равно найдет ее по запаху?
Адамберг сжал кулаки.
– Очень извиняюсь, – повторил Вуазне. – Но это важно.
– Одежда же останется, Жюстен.
– Вуазне, – машинально поправил его Вуазне.
– Одежда еще долго будет хранить ее запах.
– Да, правда.
– Может, она и есть третья девственница. Может, ее за этим у нас и забрали.
– Я думал об этом. В таком случае, – помолчав, добавил Вуазне, – вы можете прекратить поиски в Верхней Нормандии.
– Я уже прекратил.
К Адамбергу присоединились Мордан и Фруасси в полной боевой готовности. У Мореля на руке висел Пушок.
– Фруасси, а он не попортит передатчик своими когтями?
– Нет, я это предусмотрела.
– Морель, будьте готовы. Как только вертолет поднимется в воздух, выпускайте кота. Как только кот пустится в путь, дайте отмашку машинам.
Морель посмотрел вслед коллегам, пригнувшимся под лопастями винтов. Вертолет, покачиваясь, оторвался от земли. Морель опустил Пушка, чтобы заткнуть уши, и зверь тут же шерстяной лужей растекся возле его ног. «Выпускайте кота», – скомандовал Адамберг, и это прозвучало как «бросайте бомбу». Скептически настроенный лейтенант поднял Пушка и отнес к выходу. То, что он нес под мышкой, мало напоминало боевой снаряд.
XLVI
Франсина никогда не вставала раньше одиннадцати утра. Она любила, проснувшись, валяться под теплым одеялом и думать, что поутру все ночные твари прячутся в норы.
Но этой ночью ее разбудил какой-то шорох, она это отчетливо помнила. Франсина откинула видавшую виды перину – ее она тоже выкинет вместе с клещами, которые наверняка завелись под желтым шелком, – и осмотрела комнату. Она тут же поняла, что случилось. Под окном валялась, рассыпавшись на мелкие кусочки, полоска цемента, которым она замазала щели. Дневной свет проникал между стеной и деревянной рамой.
Франсина подошла поближе, чтобы оценить размер катастрофы. Ей не только придется снова замазывать эту проклятую трещину, но и обдумать ситуацию. Может быть, неведомый зверь тыкался мордой в стену, пытаясь разрушить ее линию обороны и силой проникнуть в дом. Если да, то кто? Кабан?
Со слезами на глазах Франсина снова села на кровать, задрав ноги подальше от пола. Лучше всего переехать в гостиницу, пока квартира не готова. Но она прикинула и поняла, что ей это не по карману.
Франсина протерла глаза и натянула тапочки. Тридцать пять лет продержалась она на этой проклятой ферме, так что еще два месяца можно потерпеть. У нее нет выбора. Будет ждать и считать дни. «Скоро, – сказала она себе, чтобы взбодриться, – я буду уже в аптеке. А вечером, замазав щель на окне, заберусь под одеяло, выпью кофе с ромом и посмотрю фильм».
XLVII
Затаив дыхание, Адамберг сидел в вертолете, зависшем над крышей уголовного розыска. На экране четко высвечивалась красная точка – сигнал с передатчика на шее у Пушка. Только она и не думала двигаться с места.
– Черт, – сказала Фруасси сквозь зубы.
Адамберг взялся за рацию.
– Морель, вы его выпустили?
– Да. Он сидит на тротуаре. Прошел четыре метра вправо от двери и сел. Смотрит на проезжающие машины.
Адамберг уронил микрофон на колени и закусил губу.
– Он тронулся с места, – вдруг сказал пилот по имени Бастьен, толстяк, который обращался с вертолетом с легкостью пианиста-виртуоза.
Комиссар уставился на красную точку, которая действительно начала медленно двигаться.
– Он направляется в сторону проспекта Италии. Следуйте за ним, Бастьен. Морель, отправляйте машины.
В два десять вертолет поднялся над крышами Парижа, взяв направление на юг. Огромный зверь во всем повторял путь следования вялого пушистого комка, не приспособленного к жизни за пределами Конторы.
– Он забирает на юго-запад, скоро перейдет кольцевую, – сказал Бастьен. – А там страшные пробки.
«Сделай так, чтобы Пушка не раздавили, – на скорую руку и неизвестно кому помолился Адамберг, что у него уже вошло в привычку с той минуты, когда пропала его третья дева. – Чтобы он оказался настоящим зверем».
– Он пробрался, – сообщил Бастьен. – Похоже, вышел на финишную прямую. Разогнался, почти бежит.
Адамберг чуть ли не с восторгом взглянул на Мордана и Фруасси, склонившихся над ним, чтобы лучше видеть продвижение красной точки.
– Почти бежит, – повторил он, словно пытаясь убедить себя, что невероятное свершилось.
– Нет, остановился, – сказал Бастьен.
– Коты долго бежать не могут, – сообщила Фруасси. – Он иногда будет переводить дух, не более того.
– Он снова чешет на умеренной крейсерской скорости.
– На какой?
– Приблизительно два-три километра в час. Движется к Фонтене-о-Роз, особо не парится.
– Всем машинам – выезжайте на Д-77, Фонтене-о-Роз, направление на юго-запад. – Который час? – спросил Данглар, выезжая на 77-ю автостраду.
– Четверть двенадцатого, – сказал Керноркян. – Может, он просто маму ищет.
– Кто?
– Пушок.
– Взрослые кошки не узнают матерей, им плевать.
– Я хочу сказать, что Пушок идет куда глаза глядят. Может, он нас в Лапландию приведет.
– Он бежит не в ту сторону.
– Да нет, – сказал Керноркян, – я просто хотел сказать…
– Я понял, – оборвал его Данглар. – Ты просто хотел сказать, что мы не знаем, куда направляется этот проклятый кот, не знаем, ищет ли он Ретанкур, и не знаем, жива ли она. Но у нас, черт побери, нет выхода.
– Направление Со, – раздался голос Адамберга по рации. – Выезжайте на Д-67 по Д-75.
– Он замедляет ход, – сказал Бастьен, – останавливается. Отдыхает.
– Если Ретанкур в Нарбонне, – проворчал Мордан, – то еще не вечер.
– Умолкните, Мордан, – сказал Адамберг. – Мы не знаем, в Нарбонне ли она.
– Извините, – сказал Мордан. – Нервы не выдерживают.
– Я знаю, майор. Фруасси, у вас есть что-нибудь пожевать?
Она порылась в черном рюкзаке.
– Что вы предпочтете – сладкое или соленое?
– А что есть соленого?
– Паштет, – догадался Мордан.
– Я – за.
– Он все еще спит, – сказал Бастьен.
В салоне вертолета, описывавшего круги над заснувшим котом, Фруасси приготовила бутерброды с паштетом из утиной печени с зеленым перцем. Все молча принялись жевать, как можно медленнее, чтобы протянуть время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Я предпочитаю ехать на машине, – сказал он смущенно. – В вертолете я вам вряд ли пригожусь, меня будет мутить. Я и лифты-то с трудом переношу.
– Поменяйтесь с Морданом. Все готовы?
– Да. Морель ждет, когда вы прикажете выпустить кота.
– А если он выйдет просто пописать на угол? – предположил Жюстен. – Это вполне в его духе.
– Ретанкур тоже в его духе, – убежденно сказал Адамберг.
– Очень извиняюсь, – поколебавшись, вступил Вуазне, – но если Ретанкур умерла, кот все равно найдет ее по запаху?
Адамберг сжал кулаки.
– Очень извиняюсь, – повторил Вуазне. – Но это важно.
– Одежда же останется, Жюстен.
– Вуазне, – машинально поправил его Вуазне.
– Одежда еще долго будет хранить ее запах.
– Да, правда.
– Может, она и есть третья девственница. Может, ее за этим у нас и забрали.
– Я думал об этом. В таком случае, – помолчав, добавил Вуазне, – вы можете прекратить поиски в Верхней Нормандии.
– Я уже прекратил.
К Адамбергу присоединились Мордан и Фруасси в полной боевой готовности. У Мореля на руке висел Пушок.
– Фруасси, а он не попортит передатчик своими когтями?
– Нет, я это предусмотрела.
– Морель, будьте готовы. Как только вертолет поднимется в воздух, выпускайте кота. Как только кот пустится в путь, дайте отмашку машинам.
Морель посмотрел вслед коллегам, пригнувшимся под лопастями винтов. Вертолет, покачиваясь, оторвался от земли. Морель опустил Пушка, чтобы заткнуть уши, и зверь тут же шерстяной лужей растекся возле его ног. «Выпускайте кота», – скомандовал Адамберг, и это прозвучало как «бросайте бомбу». Скептически настроенный лейтенант поднял Пушка и отнес к выходу. То, что он нес под мышкой, мало напоминало боевой снаряд.
XLVI
Франсина никогда не вставала раньше одиннадцати утра. Она любила, проснувшись, валяться под теплым одеялом и думать, что поутру все ночные твари прячутся в норы.
Но этой ночью ее разбудил какой-то шорох, она это отчетливо помнила. Франсина откинула видавшую виды перину – ее она тоже выкинет вместе с клещами, которые наверняка завелись под желтым шелком, – и осмотрела комнату. Она тут же поняла, что случилось. Под окном валялась, рассыпавшись на мелкие кусочки, полоска цемента, которым она замазала щели. Дневной свет проникал между стеной и деревянной рамой.
Франсина подошла поближе, чтобы оценить размер катастрофы. Ей не только придется снова замазывать эту проклятую трещину, но и обдумать ситуацию. Может быть, неведомый зверь тыкался мордой в стену, пытаясь разрушить ее линию обороны и силой проникнуть в дом. Если да, то кто? Кабан?
Со слезами на глазах Франсина снова села на кровать, задрав ноги подальше от пола. Лучше всего переехать в гостиницу, пока квартира не готова. Но она прикинула и поняла, что ей это не по карману.
Франсина протерла глаза и натянула тапочки. Тридцать пять лет продержалась она на этой проклятой ферме, так что еще два месяца можно потерпеть. У нее нет выбора. Будет ждать и считать дни. «Скоро, – сказала она себе, чтобы взбодриться, – я буду уже в аптеке. А вечером, замазав щель на окне, заберусь под одеяло, выпью кофе с ромом и посмотрю фильм».
XLVII
Затаив дыхание, Адамберг сидел в вертолете, зависшем над крышей уголовного розыска. На экране четко высвечивалась красная точка – сигнал с передатчика на шее у Пушка. Только она и не думала двигаться с места.
– Черт, – сказала Фруасси сквозь зубы.
Адамберг взялся за рацию.
– Морель, вы его выпустили?
– Да. Он сидит на тротуаре. Прошел четыре метра вправо от двери и сел. Смотрит на проезжающие машины.
Адамберг уронил микрофон на колени и закусил губу.
– Он тронулся с места, – вдруг сказал пилот по имени Бастьен, толстяк, который обращался с вертолетом с легкостью пианиста-виртуоза.
Комиссар уставился на красную точку, которая действительно начала медленно двигаться.
– Он направляется в сторону проспекта Италии. Следуйте за ним, Бастьен. Морель, отправляйте машины.
В два десять вертолет поднялся над крышами Парижа, взяв направление на юг. Огромный зверь во всем повторял путь следования вялого пушистого комка, не приспособленного к жизни за пределами Конторы.
– Он забирает на юго-запад, скоро перейдет кольцевую, – сказал Бастьен. – А там страшные пробки.
«Сделай так, чтобы Пушка не раздавили, – на скорую руку и неизвестно кому помолился Адамберг, что у него уже вошло в привычку с той минуты, когда пропала его третья дева. – Чтобы он оказался настоящим зверем».
– Он пробрался, – сообщил Бастьен. – Похоже, вышел на финишную прямую. Разогнался, почти бежит.
Адамберг чуть ли не с восторгом взглянул на Мордана и Фруасси, склонившихся над ним, чтобы лучше видеть продвижение красной точки.
– Почти бежит, – повторил он, словно пытаясь убедить себя, что невероятное свершилось.
– Нет, остановился, – сказал Бастьен.
– Коты долго бежать не могут, – сообщила Фруасси. – Он иногда будет переводить дух, не более того.
– Он снова чешет на умеренной крейсерской скорости.
– На какой?
– Приблизительно два-три километра в час. Движется к Фонтене-о-Роз, особо не парится.
– Всем машинам – выезжайте на Д-77, Фонтене-о-Роз, направление на юго-запад. – Который час? – спросил Данглар, выезжая на 77-ю автостраду.
– Четверть двенадцатого, – сказал Керноркян. – Может, он просто маму ищет.
– Кто?
– Пушок.
– Взрослые кошки не узнают матерей, им плевать.
– Я хочу сказать, что Пушок идет куда глаза глядят. Может, он нас в Лапландию приведет.
– Он бежит не в ту сторону.
– Да нет, – сказал Керноркян, – я просто хотел сказать…
– Я понял, – оборвал его Данглар. – Ты просто хотел сказать, что мы не знаем, куда направляется этот проклятый кот, не знаем, ищет ли он Ретанкур, и не знаем, жива ли она. Но у нас, черт побери, нет выхода.
– Направление Со, – раздался голос Адамберга по рации. – Выезжайте на Д-67 по Д-75.
– Он замедляет ход, – сказал Бастьен, – останавливается. Отдыхает.
– Если Ретанкур в Нарбонне, – проворчал Мордан, – то еще не вечер.
– Умолкните, Мордан, – сказал Адамберг. – Мы не знаем, в Нарбонне ли она.
– Извините, – сказал Мордан. – Нервы не выдерживают.
– Я знаю, майор. Фруасси, у вас есть что-нибудь пожевать?
Она порылась в черном рюкзаке.
– Что вы предпочтете – сладкое или соленое?
– А что есть соленого?
– Паштет, – догадался Мордан.
– Я – за.
– Он все еще спит, – сказал Бастьен.
В салоне вертолета, описывавшего круги над заснувшим котом, Фруасси приготовила бутерброды с паштетом из утиной печени с зеленым перцем. Все молча принялись жевать, как можно медленнее, чтобы протянуть время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83