– Полагаю, речь идет о возрасте, достигнув которого надо принять это зелье. Но не в юности, это точно.
– Очень возможно, – подтвердил Данглар. – Когда пять раз настанет время юности. То есть пять раз по пятнадцать лет, если исходить из среднего возраста вступления в брак на Западе в эпоху позднего Средневековья. Получаем семьдесят пять лет.
– То есть точный возраст ангела смерти на сегодняшний день, – проговорил Адамберг.
Воцарилось молчание, и Фруасси грациозно подняла руку, прося слова.
– Невозможно продолжать в таких условиях. Я предлагаю перебраться к «Философам».
Прежде чем Адамберг успел произнести хоть слово, его сотрудники дружно двинулись к кафе. Продолжить им удалось только после того, как все уселись вокруг стола в алькове с витражами перед полными тарелками и бокалами вина.
– Достижение рокового возраста могло открыть в ней второй кратер, – предположил Мордан.
– Медсестра, – сказал Данглар, – не позволит себе войти в одну реку со стариками, которых она убивала. Она не простая смертная. Возможно, ей захотелось обрести вечную жизнь и сохранить свое всемогущество.
– И начать загодя, – сказал Мордан. – То есть выбраться любым способом из тюрьмы до того, как ей исполнится семьдесят пять, чтобы успеть изготовить лекарство.
– Снадобье.
– Похоже на то, – сказала Ретанкур.
– Давайте дальше, Вейренк, – попросил Адамберг.
– «Святые мощи ты истолчешь в порошок, три щепотки оного смешаешь с мужским началом, коему не пристало сгибаться, с живой силой дев, одесную извлеченной, трижды приготовленных в равном количестве, и растолчешь с крестом, в вечном древе живущим, прилегающим в том же количестве, а удерживаются они на одном месте, нимбом святого окруженном, в вине этого года выдержав, и главу ее ниц простри».
– Не понял. – Ламар опередил Эсталера.
– Начнем сначала, не спеша, – сказал Адамберг. – Давайте заново, Вейренк, по пунктам.
– «Святые мощи ты истолчешь в порошок, три щепотки оного смешаешь…»
– Ну, это несложно, – сказал Данглар. – Три щепотки обращенных в прах костей святого. Иеронима, например.
– «…смешаешь с мужским началом, коему не пристало сгибаться…»
– Фаллос, – предложил Гардон.
– Несгибаемый, – продолжил Жюстен.
– Костяной член, например, – подтвердил Адамберг. – То есть кошачья половая косточка. Кроме того, как известно, у кошек девять жизней, то есть такая мини-вечность местного масштаба.
– Да, – отозвался Данглар, что-то быстро записывая.
– «…с живой силой дев, одесную извлеченной, трижды приготовленных в равном количестве…»
– Внимание, – сказал Адамберг, – вот и наши девственницы.
– Приготовленных? – спросил Эсталер. – Убийца их к чему-то готовит?
– Нет. Это в кулинарном смысле – как приготовить блюдо, – объяснил Данглар. – То есть потребуется то же количество, что и измельченных святых мощей.
– То же количество чего, черт возьми?
– В этом-то и проблема, – сказал Адамберг. – Что такое «живая сила дев»?
– Кровь?
– Половые органы?
– Сердце?
– Я за кровь, – сказал Мордан. – В перспективе бессмертия звучит логично. Кровь девственницы, смешанная с мужским началом, которое оплодотворит ее во имя вечности.
– Кровь одесную?
– Справа, – не уточняя, сказал Данглар.
– С каких это пор есть кровь справа и кровь слева?
– Не знаю, – ответил Данглар, разливая всем вино.
Адамберг уперся подбородком в сложенные руки.
– Все это никак не вяжется с разрытыми могилами, – сказал он. – Кровь, половые органы и сердце можно взять и у свежепочившей девственницы. А три месяца спустя это, само собой, невозможно.
Данглар сморщился. Ему нравился интеллектуальный оборот, который принимала их беседа, но от ее содержания его мутило. Замогильное препарирование рецепта поселило в нем отвращение к великой и столь почитаемой им «De Sanctis reliquis».
– Что еще в могиле могло бы заинтересовать нашего ангела?
– Ногти, волосы, – предложил Жюстен.
– Для этого не обязательно убивать. Ногти и волосы можно отрезать у живых.
– В могиле еще есть кости, – попытал счастья Ламар.
– Например, тазовая кость? – сказал Жюстен. – Чаша плодородия? Дополняющая мужское начало?
– Было бы неплохо, Жюстен, но осквернители открыли только изголовье гроба, не забрав ни единой косточки.
– Мы в тупике, – заявил Данглар. – Пойдем дальше по тексту.
Вейренк послушно запустил механизм:
– «Растолчешь с крестом, в вечном древе живущим, прилегающим в том же количестве…»
– Ну, тут хотя бы понятно, – сказал Мордан. – Крест, в вечном древе живущий, – это распятие.
– Да, – сказал Данглар. – Фрагменты дерева якобы от настоящего креста продавались тысячами в качестве святых реликвий. Кальвин насчитал их столько, что, составь из них крест, его бы и триста человек не подняли.
– Что открывает нам простор для деятельности. Пусть кто-нибудь из вас узнает, не была ли недавно, после того как медсестра сбежала из тюрьмы, ограблена рака, содержавшая фрагменты креста.
– Хорошо, – вызвался Меркаде.
По причине повышенной сонливости Меркаде часто поручали кропотливые поиски в базе данных, так как оперативная деятельность была для него почти немыслима.
– Надо также выяснить, не засветилась ли Кларисса Ланжевен между Менилем и Бошаном, возможно, под другим именем и давно. Возьмите фотографию и показывайте ее.
– Хорошо, – повторил Меркаде с той же эфемерной энергией.
– «Кларисса», – подсказал майор комиссару, – это ваша кровавая монахиня. Медсестру зовут Клер.
Адамберг бросил на Данглара удивленный, затуманенный взгляд.
– Ну да, – сказал он. – Странно, что я их спутал. Они как две половинки ореха в одной старой скорлупке.
Адамберг знаком попросил Вейренка продолжать.
– «…на одном месте, нимбом святого окруженном…»
– Это тоже просто, – уверенно произнес Данглар. – Речь идет о географическом секторе, ограниченном зоной влияния мощей святого. Это единство места, которое сопрягает разнообразные компоненты снадобья.
– То есть предполагается, что у святого есть радиус действия? – спросила Фруасси. – Как у передатчика?
– Это нигде не написано, но так принято думать. Паломники не ленятся преодолевать огромные расстояния, полагая, что чем ближе подойдешь к святому, тем сильнее будет его воздействие.
– Тогда ей надо собрать все компоненты неподалеку от Мениля, – сказал Вуазне.
– Логично, – одобрил Данглар. – В Средние века для приготовления эликсира решающую роль играла совместимость компонентов. Для сбалансированности смесей учитывался и климат. Поэтому можно с уверенностью сказать, что кость нормандского святого лучше сочетается с костью нормандской девственницы и котом из тех же краев.
– Допустим, – сказал Мордан. – Что там дальше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Очень возможно, – подтвердил Данглар. – Когда пять раз настанет время юности. То есть пять раз по пятнадцать лет, если исходить из среднего возраста вступления в брак на Западе в эпоху позднего Средневековья. Получаем семьдесят пять лет.
– То есть точный возраст ангела смерти на сегодняшний день, – проговорил Адамберг.
Воцарилось молчание, и Фруасси грациозно подняла руку, прося слова.
– Невозможно продолжать в таких условиях. Я предлагаю перебраться к «Философам».
Прежде чем Адамберг успел произнести хоть слово, его сотрудники дружно двинулись к кафе. Продолжить им удалось только после того, как все уселись вокруг стола в алькове с витражами перед полными тарелками и бокалами вина.
– Достижение рокового возраста могло открыть в ней второй кратер, – предположил Мордан.
– Медсестра, – сказал Данглар, – не позволит себе войти в одну реку со стариками, которых она убивала. Она не простая смертная. Возможно, ей захотелось обрести вечную жизнь и сохранить свое всемогущество.
– И начать загодя, – сказал Мордан. – То есть выбраться любым способом из тюрьмы до того, как ей исполнится семьдесят пять, чтобы успеть изготовить лекарство.
– Снадобье.
– Похоже на то, – сказала Ретанкур.
– Давайте дальше, Вейренк, – попросил Адамберг.
– «Святые мощи ты истолчешь в порошок, три щепотки оного смешаешь с мужским началом, коему не пристало сгибаться, с живой силой дев, одесную извлеченной, трижды приготовленных в равном количестве, и растолчешь с крестом, в вечном древе живущим, прилегающим в том же количестве, а удерживаются они на одном месте, нимбом святого окруженном, в вине этого года выдержав, и главу ее ниц простри».
– Не понял. – Ламар опередил Эсталера.
– Начнем сначала, не спеша, – сказал Адамберг. – Давайте заново, Вейренк, по пунктам.
– «Святые мощи ты истолчешь в порошок, три щепотки оного смешаешь…»
– Ну, это несложно, – сказал Данглар. – Три щепотки обращенных в прах костей святого. Иеронима, например.
– «…смешаешь с мужским началом, коему не пристало сгибаться…»
– Фаллос, – предложил Гардон.
– Несгибаемый, – продолжил Жюстен.
– Костяной член, например, – подтвердил Адамберг. – То есть кошачья половая косточка. Кроме того, как известно, у кошек девять жизней, то есть такая мини-вечность местного масштаба.
– Да, – отозвался Данглар, что-то быстро записывая.
– «…с живой силой дев, одесную извлеченной, трижды приготовленных в равном количестве…»
– Внимание, – сказал Адамберг, – вот и наши девственницы.
– Приготовленных? – спросил Эсталер. – Убийца их к чему-то готовит?
– Нет. Это в кулинарном смысле – как приготовить блюдо, – объяснил Данглар. – То есть потребуется то же количество, что и измельченных святых мощей.
– То же количество чего, черт возьми?
– В этом-то и проблема, – сказал Адамберг. – Что такое «живая сила дев»?
– Кровь?
– Половые органы?
– Сердце?
– Я за кровь, – сказал Мордан. – В перспективе бессмертия звучит логично. Кровь девственницы, смешанная с мужским началом, которое оплодотворит ее во имя вечности.
– Кровь одесную?
– Справа, – не уточняя, сказал Данглар.
– С каких это пор есть кровь справа и кровь слева?
– Не знаю, – ответил Данглар, разливая всем вино.
Адамберг уперся подбородком в сложенные руки.
– Все это никак не вяжется с разрытыми могилами, – сказал он. – Кровь, половые органы и сердце можно взять и у свежепочившей девственницы. А три месяца спустя это, само собой, невозможно.
Данглар сморщился. Ему нравился интеллектуальный оборот, который принимала их беседа, но от ее содержания его мутило. Замогильное препарирование рецепта поселило в нем отвращение к великой и столь почитаемой им «De Sanctis reliquis».
– Что еще в могиле могло бы заинтересовать нашего ангела?
– Ногти, волосы, – предложил Жюстен.
– Для этого не обязательно убивать. Ногти и волосы можно отрезать у живых.
– В могиле еще есть кости, – попытал счастья Ламар.
– Например, тазовая кость? – сказал Жюстен. – Чаша плодородия? Дополняющая мужское начало?
– Было бы неплохо, Жюстен, но осквернители открыли только изголовье гроба, не забрав ни единой косточки.
– Мы в тупике, – заявил Данглар. – Пойдем дальше по тексту.
Вейренк послушно запустил механизм:
– «Растолчешь с крестом, в вечном древе живущим, прилегающим в том же количестве…»
– Ну, тут хотя бы понятно, – сказал Мордан. – Крест, в вечном древе живущий, – это распятие.
– Да, – сказал Данглар. – Фрагменты дерева якобы от настоящего креста продавались тысячами в качестве святых реликвий. Кальвин насчитал их столько, что, составь из них крест, его бы и триста человек не подняли.
– Что открывает нам простор для деятельности. Пусть кто-нибудь из вас узнает, не была ли недавно, после того как медсестра сбежала из тюрьмы, ограблена рака, содержавшая фрагменты креста.
– Хорошо, – вызвался Меркаде.
По причине повышенной сонливости Меркаде часто поручали кропотливые поиски в базе данных, так как оперативная деятельность была для него почти немыслима.
– Надо также выяснить, не засветилась ли Кларисса Ланжевен между Менилем и Бошаном, возможно, под другим именем и давно. Возьмите фотографию и показывайте ее.
– Хорошо, – повторил Меркаде с той же эфемерной энергией.
– «Кларисса», – подсказал майор комиссару, – это ваша кровавая монахиня. Медсестру зовут Клер.
Адамберг бросил на Данглара удивленный, затуманенный взгляд.
– Ну да, – сказал он. – Странно, что я их спутал. Они как две половинки ореха в одной старой скорлупке.
Адамберг знаком попросил Вейренка продолжать.
– «…на одном месте, нимбом святого окруженном…»
– Это тоже просто, – уверенно произнес Данглар. – Речь идет о географическом секторе, ограниченном зоной влияния мощей святого. Это единство места, которое сопрягает разнообразные компоненты снадобья.
– То есть предполагается, что у святого есть радиус действия? – спросила Фруасси. – Как у передатчика?
– Это нигде не написано, но так принято думать. Паломники не ленятся преодолевать огромные расстояния, полагая, что чем ближе подойдешь к святому, тем сильнее будет его воздействие.
– Тогда ей надо собрать все компоненты неподалеку от Мениля, – сказал Вуазне.
– Логично, – одобрил Данглар. – В Средние века для приготовления эликсира решающую роль играла совместимость компонентов. Для сбалансированности смесей учитывался и климат. Поэтому можно с уверенностью сказать, что кость нормандского святого лучше сочетается с костью нормандской девственницы и котом из тех же краев.
– Допустим, – сказал Мордан. – Что там дальше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83