- Черт с тобой, - сказал я, - мне все ясно. Ладно, я допускаю, что ты можешь презирать Барми Фозерингея-Фипса, Китекэта Поттера-Перебрайта, положим, даже меня - тут я, правда, делаю большую натяжку, - но не можешь же ты выказать презрение к Споду? - Не могу? - Он громко расхохотался. - Еще как могу. И сэру Уоткину Бассету могу. Поверь, Берти, я думаю о свадебном завтраке без тени тревоги. Я весел, жизнерадостен, уверен в себе, галантен. Ты не увидишь за праздничным столом краснеющего дурачка, который заикается, теребит дрожащими пальцами скатерть и готов сквозь землю провалиться, как любой заурядный жених. Нет, я посмотрю этим бандитам прямо в глаза, и они у меня вмиг присмиреют. Что касается тетушек и кузин, они животики надорвут от смеха. Когда придет время держать речь, я буду думать обо всех гнусностях, которые совершили Родерик Спод и сэр Уоткин Бассет и за это заслужили величайшее презрение своих сограждан. Я про одного только сэра Уоткина такого могу порассказать, анекдотов пятьдесят, не меньше, знаю, ты удивишься, почему Англия так долго терпит этого морального и физического урода. Я все анекдоты записал в блокнот. - Записал в блокнот, говоришь? - Да, в маленький такой блокнот, в кожаном переплете. В деревне его купил.
Не скрою, я слегка занервничал. Даже если он хранит этот свой блокнот под замком, от одной мысли, что он вообще существует, можно потерять сон и покой. А уж если, не приведи Бог, блокнот попадет не в те руки... Это же бомба, начиненная динамитом. - Где ты его хранишь? - В нагрудном кармане. Вот он... Нет, его здесь нет. Странно, - сказал Гасси. - Наверное, где-нибудь обронил.
ГЛАВА 4
Не знаю, как вы, а я уже давно установил, что в нашей жизни порой происходят события, которые резко меняют все ее течение, я такие эпизоды распознаю мгновенно и невооруженным глазом. Чутье подсказывает мне, что они навеки запечатлеются в нашей памяти (кажется, я нашел правильное слово - запечатлеются) и будут долгие годы преследовать нас: ляжет человек вечером спать, начнет погружаться в приятную дремоту и вдруг подскочит как ужаленный - вспомнил. Один из таких достопамятных случаев приключился со мной еще в моей первой закрытой школе: я пробрался глубокой ночью в кабинет директора, где, как мне донесли мои шпионы, он держит в шкафу под книжными полками коробку печенья, достал пригоршню и неожиданно обнаружил, что улизнуть тихо и незаметно мне не удастся: за столом сидел старый хрыч директор и по необъяснимой игре случая составлял отчет о моих успехах за полугодие можете себе представить, как блистательно он меня аттестовал. Я покривил бы душой, если бы стал убеждать вас, что в той ситуации сохранил свойственный мне sang-froid1. Но даже в тот миг леденящего ужаса, когда я увидел преподобного Обри Апджона, я не побледнел до такой пепельной синевы, какая разлилась на моей физиономии после слов Гасси. - Обронил где-нибудь? - с дрожью в голосе переспросил я. - Да, но это пустяки. - Пустяки? - Конечно, пустяки: я все наизусть помню. - Понятно. Что ж, молодец. - Стараемся. - И много у тебя там написано? - Да уж, хватает. - И всё первоклассные гадости? - Я бы сказал, высшего класса. - Поздравляю. Мое изумление перешло все границы. Казалось бы, даже этот не имеющий себе равных по тупости кретин должен почувствовать, какая гроза собирается над его головой, так нет, ничего подобного. Очки в черепаховой оправе весело блестят, он весь полон elan2 и espieglerie3 - словом, сама беззаботность. Все это сияет на лице, а в башке - непрошибаемый железобетон: таков наш Огастус Финк-Ноттл. - Не сомневайся, - заверил он меня, - я заучил все слово в слово и страшно собой доволен. Всю эту неделю я подвергал репутацию Родерика Спода и сэра Уоткина Бассета самому безжалостному анализу. Я исследовал эти язвы на теле человечества буквально под микроскопом. Просто удивительно, какой огромный материал можно собрать, стоит только начать глубоко изучать людей. Ты когда-нибудь слышал, какие звуки издает сэр Уоткин Бассет, когда ест суп? Очень похоже на вой шотландского экспресса, несущегося сквозь тоннель. А видел, как Спод ест спаржу? - Нет. - Омерзительное зрелище. Перестаешь считать человека венцом творения. - Это ты тоже записал в блокноте? - Заняло всего полстраницы. Но это так, мелкие, чисто внешние недостатки. Основная часть моих наблюдений касается настоящих, серьезных пороков. - Ясно. Ты, конечно, здорово старался? - Всю душу вложил. - Хлестко получилось, остроумно? - Да уж. - Поздравляю. Стало быть, старый хрыч Бассет не соскучится, когда станет читать твои заметки? - С какой стати он будет читать мои заметки? - Согласись, у него столько же шансов найти их, сколько и у всех остальных. Помню, Дживс как-то заметил в разговоре со мной по поводу переменчивости английской погоды, что он наблюдал, как солнечный восход ласкает горы взором благосклонным, а после обеда по небу начали слоняться тучи. Нечто похожее произошло сейчас и с Гасси. Только что он сиял, как мощный прожектор, но едва я заикнулся о возможном развитии событий, как свет погас, точно рубильник выключили. У Гасси отвалилась челюсть, совсем как у меня при виде преподобного О.Апджона в вышеизложенном эпизоде из моего детства. Лицо стало точь-в-точь как у рыбы, которую я видел в королевском аквариуме в Монако, не помню, как она называется. - Об этом я как-то не подумал! - Самое время начать думать. - О, черт меня возьми! - Удачная мысль. - Чтоб мне сквозь землю провалиться! - Тоже неплохо. - Какой же я идиот! - В самую точку. Он двинулся к столу, как сомнамбула, и принялся жевать холодную ватрушку, пытаясь поймать мой взгляд своими выпученными глазищами. - Предположим, блокнот нашел старикашка Бассет; как ты думаешь, что он сделает? Тут и думать нечего, все как божий день ясно. - Завопит: "Не бывать свадьбе!" - Неужели? Ты уверен? - Совершенно. Гасси подавился куском ватрушки. - Еще бы ему не завопить. Ты сам говоришь, что никогда не импонировал ему в роли зятя. А прочтя записи в блокноте, он вряд ли воспылает к тебе любовью. Сунет в него нос и сразу же отменит все приготовления к свадьбе, а дочери заявит, что не выдаст ее за тебя... только через его труп. Барышня, как тебе известно, родителю перечить не станет, в строгости воспитана. - О ужас, о несчастье! - Знаешь, дружище, я бы на твоем месте не стал так убиваться, - заметил я, желая его утешить, - до этого дело не дойдет, Спод еще раньше успеет свернуть тебе шею. Он слабой рукой взял еще одну ватрушку. - Берти, это катастрофа. - Да уж, хорошего мало. - Я пропал. - Вконец. - Что делать? - Понятия не имею - Придумай что-нибудь. - Не могу. Остается лишь вверить свою судьбу высшим силам. - Ты хочешь сказать, посоветоваться с Дживсом? Я покачал головой: - Тут даже Дживс не поможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61