Да, возможно, это и есть шанс избежать порабощения.
И тут же с болью в сердце Харкер вспомнил, что Намойя Кевлерен командовал гарнизоном оккупантов в захваченном Кидане, а хамилайцы отправили туда военную экспедицию. Они хотели вернуть город. Удалось ли задуманное? И если да, то пережил ли нападение сам Кевлерен?..
* * *
Намойя Кевлерен всегда считал, что слепые живут в полной темноте. Теперь, ослепнув сам, он понял, что воображение наполняет разум воспоминаниями о цвете, движении, тени… оно услужливо показывает все, кроме лиц. Это было наихудшим в его состоянии. Намойя больше не мог представить, как выглядит он сам, не говоря уже об остальных, включая Квенион, его Избранную.
Раздумывая над этим, он понял, что уже через несколько дней после смерти Тендж, его первой Избранной, не может припомнить ее лица. Память не та, что раньше… И слепота только ухудшала дело.
Подобное открытие не принесло облегчения, но показало, что ум и сознание принца в полном порядке, а для Кевлерена это гораздо важнее зрения. По крайней мере он верил в это. Наверное, его родители, братья, сестры и кузены оказались правы с самого начала. Вероятно, способность любить – самая главная обязанность Кевлерена. Без нее Намойя не мог представить выхода из сложившегося затруднительного положения. Любовь, которую к нему питали другие, делала его состояние более или менее сносным.
Нет, слепые не живут в полной темноте – во всяком случае, те из них, кто когда-то имел счастье видеть. Потеряв зрение, принц понял, что внутри него – бездна, в которую никогда не проникал лучик света. Бездна эта пугала: она целиком состояла из любви, ненависти, желания… а имя ее было – месть. Именно холод, шедший изнутри, заставлял Намойю просыпаться по ночам в холодном поту. Это не мешало ему – даже наоборот, давало возможность обдумать, какой страшной каре он подвергнет Кидан… а в последующем, вполне возможно, и Хамилай.
Конечно, подобное нельзя совершить без посторонней помощи. Да, принц не мог ничего делать без помощи других, особенно этой странной Квенион, его теперешней Избранной, которую Намойя совершенно не любил. Но это должно измениться, ведь он так ей обязан… Не только потому, что девушка посвящала всю себя только ему, но и потому (а это наиболее важно), что он – Кевлерен, а обязанность Кевлерена – любить.
Не обязанность, поправил себя Намойя. Неправильное слово. Обязанность – нечто такое, что давали Кевлеренам взамен их любви, свободной любви. Он позабыл об этом после смерти Тендж.
Точнее, ее жертвы, снова поправился он. Даже сейчас, не видя лица девушки, принц помнил страх и удивление, появившиеся в ее глазах, когда он отнял у нее жизнь, когда ее горячая кровь из разорванной артерии на шее струилась по его рукам. Смерть Тендж была необходима – ради Ривальда. Это ее обязанность, ему нечего стыдиться… или чувствовать вину, ненавидеть себя, укорять… прошлое не остановит его, он будет жить дальше.
Глава 6
Лерена проснулась посреди ночи и заплакала, вспомнив Ганиморо.
Стряхнув остатки сна, она успокоилась, ругая себя за столь сентиментальную реакцию. Однако императрица, пораженная силой и реальностью сновидения, еще долго всматривалась в темноту. Понимая, что уже не заснет, она поднялась с постели и стала искать свой пеньюар. Раньше все было по-другому: Ганиморо подала бы ей одежду, едва заметив, что Лерена открыла глаза.
Императрица стояла у кровати, тяжело дыша. Больше никаких слез!.. Лерена огляделась, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Из окна лился серебристый лунный свет. Она подошла к оконному проему и посмотрела наружу.
Зал приемов, внутренний дворик, семейный замок, военное ведомство, здания других правительственных учреждений… Ее владения, целая империя, принадлежавшая ей, словно были втиснуты в желтые стены дворца. Если бы настоящей империей было управлять столь же легко, с тоской подумала Лерена.
Взгляд ее остановился на огромном куполе птичника Юнары. Свет, отражавшийся от стеклянной поверхности, превращал его в маленькую луну, наполовину взошедшую над Омеральтом. Прошло уже более десяти дней с момента смерти Юнары, а Лерена все еще не побывала в ее владениях. Дворец нуждался в хорошей уборке, а питомцы и Акскевлерены Юнары – в ласке и заботе императрицы. Это повлечет за собой новые требования об улучшении положения членов императорской семьи. Кому-то придется дать свободу, а кого-то – освободить от страданий.
Лерена тяжело вздохнула. Некоторые из Акскевлеренов Юнары неизбежно пожелают расстаться с жизнью. Подобное случалось довольно часто, являясь следствием теплых отношений, устанавливавшихся между Кевлереном и прислугой.
Императрица опустила глаза. Это задача не из простых… В последнее время она видела столько смертей, что хватит до конца жизни. Но у нее есть обязанности, от выполнения которых нельзя уклониться.
Лерене хотелось найти более простое решение, но – увы…
Что-то привлекло ее внимание. Императрица подняла голову, однако ничего не увидела. Выждав некоторое время, она заметила в ночном воздухе нечто необычное, похожее на смутное сияние. Да, голубое сияние. Оно было не везде, только…
Лерена резко отскочила от окна и вернулась вглубь комнаты. Однако удивление и интерес стали брать верх над начавшейся паникой. Усилием воли императрица заставила себя медленно возвратиться к окну.
Невозможно… Она попыталась убедить себя, что это всего лишь сон. Никто в мире не мог теперь пользоваться Сефидом такой мощи!
Однако видение не исчезло. Еле уловимое голубое сияние парило над одними из ворот замка. Оно слабо отражалось от водосточных труб в ее личном, скрытом от посторонних глаз садике. Теперь Лерена заметила, что сияние исходит от всех металлических предметов. Даже дула огнестрелов на плечах у патрульных гвардейцев светились, но сами солдаты, похоже, ничего не замечали.
Кто-то здесь Обладал с нечеловеческой силой. Казалось, Сефид буквально затопил столицу.
Неожиданный приступ страха заставил Лерену отойти от окна и плотно затворить его.
* * *
Герцога Паймера Кевлерена разбудила чрезвычайно приятная музыка. Лежа в постели, он пытался напеть мелодию, но она неожиданно исчезла, унося с собой последние остатки сна.
– Ваша светлость?.. – позвал Идальго Акскевлерен. – С вами все в порядке?
– Мне показалось, я слышал… – Паймер замотал головой. – Впрочем, теперь не важно. Где ты, Идальго?
Неожиданно герцогу показалось, что рядом кто-то словно парит в воздухе.
– Я здесь. Вам что-то нужно?
Паймер вперил взгляд в темноту, но Избранного разглядеть так и не сумел.
– Здесь есть лампа?
Есть, ваша светлость. Но вы должны закрыть глаза. Вам рано вставать.
– Рано вставать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
И тут же с болью в сердце Харкер вспомнил, что Намойя Кевлерен командовал гарнизоном оккупантов в захваченном Кидане, а хамилайцы отправили туда военную экспедицию. Они хотели вернуть город. Удалось ли задуманное? И если да, то пережил ли нападение сам Кевлерен?..
* * *
Намойя Кевлерен всегда считал, что слепые живут в полной темноте. Теперь, ослепнув сам, он понял, что воображение наполняет разум воспоминаниями о цвете, движении, тени… оно услужливо показывает все, кроме лиц. Это было наихудшим в его состоянии. Намойя больше не мог представить, как выглядит он сам, не говоря уже об остальных, включая Квенион, его Избранную.
Раздумывая над этим, он понял, что уже через несколько дней после смерти Тендж, его первой Избранной, не может припомнить ее лица. Память не та, что раньше… И слепота только ухудшала дело.
Подобное открытие не принесло облегчения, но показало, что ум и сознание принца в полном порядке, а для Кевлерена это гораздо важнее зрения. По крайней мере он верил в это. Наверное, его родители, братья, сестры и кузены оказались правы с самого начала. Вероятно, способность любить – самая главная обязанность Кевлерена. Без нее Намойя не мог представить выхода из сложившегося затруднительного положения. Любовь, которую к нему питали другие, делала его состояние более или менее сносным.
Нет, слепые не живут в полной темноте – во всяком случае, те из них, кто когда-то имел счастье видеть. Потеряв зрение, принц понял, что внутри него – бездна, в которую никогда не проникал лучик света. Бездна эта пугала: она целиком состояла из любви, ненависти, желания… а имя ее было – месть. Именно холод, шедший изнутри, заставлял Намойю просыпаться по ночам в холодном поту. Это не мешало ему – даже наоборот, давало возможность обдумать, какой страшной каре он подвергнет Кидан… а в последующем, вполне возможно, и Хамилай.
Конечно, подобное нельзя совершить без посторонней помощи. Да, принц не мог ничего делать без помощи других, особенно этой странной Квенион, его теперешней Избранной, которую Намойя совершенно не любил. Но это должно измениться, ведь он так ей обязан… Не только потому, что девушка посвящала всю себя только ему, но и потому (а это наиболее важно), что он – Кевлерен, а обязанность Кевлерена – любить.
Не обязанность, поправил себя Намойя. Неправильное слово. Обязанность – нечто такое, что давали Кевлеренам взамен их любви, свободной любви. Он позабыл об этом после смерти Тендж.
Точнее, ее жертвы, снова поправился он. Даже сейчас, не видя лица девушки, принц помнил страх и удивление, появившиеся в ее глазах, когда он отнял у нее жизнь, когда ее горячая кровь из разорванной артерии на шее струилась по его рукам. Смерть Тендж была необходима – ради Ривальда. Это ее обязанность, ему нечего стыдиться… или чувствовать вину, ненавидеть себя, укорять… прошлое не остановит его, он будет жить дальше.
Глава 6
Лерена проснулась посреди ночи и заплакала, вспомнив Ганиморо.
Стряхнув остатки сна, она успокоилась, ругая себя за столь сентиментальную реакцию. Однако императрица, пораженная силой и реальностью сновидения, еще долго всматривалась в темноту. Понимая, что уже не заснет, она поднялась с постели и стала искать свой пеньюар. Раньше все было по-другому: Ганиморо подала бы ей одежду, едва заметив, что Лерена открыла глаза.
Императрица стояла у кровати, тяжело дыша. Больше никаких слез!.. Лерена огляделась, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Из окна лился серебристый лунный свет. Она подошла к оконному проему и посмотрела наружу.
Зал приемов, внутренний дворик, семейный замок, военное ведомство, здания других правительственных учреждений… Ее владения, целая империя, принадлежавшая ей, словно были втиснуты в желтые стены дворца. Если бы настоящей империей было управлять столь же легко, с тоской подумала Лерена.
Взгляд ее остановился на огромном куполе птичника Юнары. Свет, отражавшийся от стеклянной поверхности, превращал его в маленькую луну, наполовину взошедшую над Омеральтом. Прошло уже более десяти дней с момента смерти Юнары, а Лерена все еще не побывала в ее владениях. Дворец нуждался в хорошей уборке, а питомцы и Акскевлерены Юнары – в ласке и заботе императрицы. Это повлечет за собой новые требования об улучшении положения членов императорской семьи. Кому-то придется дать свободу, а кого-то – освободить от страданий.
Лерена тяжело вздохнула. Некоторые из Акскевлеренов Юнары неизбежно пожелают расстаться с жизнью. Подобное случалось довольно часто, являясь следствием теплых отношений, устанавливавшихся между Кевлереном и прислугой.
Императрица опустила глаза. Это задача не из простых… В последнее время она видела столько смертей, что хватит до конца жизни. Но у нее есть обязанности, от выполнения которых нельзя уклониться.
Лерене хотелось найти более простое решение, но – увы…
Что-то привлекло ее внимание. Императрица подняла голову, однако ничего не увидела. Выждав некоторое время, она заметила в ночном воздухе нечто необычное, похожее на смутное сияние. Да, голубое сияние. Оно было не везде, только…
Лерена резко отскочила от окна и вернулась вглубь комнаты. Однако удивление и интерес стали брать верх над начавшейся паникой. Усилием воли императрица заставила себя медленно возвратиться к окну.
Невозможно… Она попыталась убедить себя, что это всего лишь сон. Никто в мире не мог теперь пользоваться Сефидом такой мощи!
Однако видение не исчезло. Еле уловимое голубое сияние парило над одними из ворот замка. Оно слабо отражалось от водосточных труб в ее личном, скрытом от посторонних глаз садике. Теперь Лерена заметила, что сияние исходит от всех металлических предметов. Даже дула огнестрелов на плечах у патрульных гвардейцев светились, но сами солдаты, похоже, ничего не замечали.
Кто-то здесь Обладал с нечеловеческой силой. Казалось, Сефид буквально затопил столицу.
Неожиданный приступ страха заставил Лерену отойти от окна и плотно затворить его.
* * *
Герцога Паймера Кевлерена разбудила чрезвычайно приятная музыка. Лежа в постели, он пытался напеть мелодию, но она неожиданно исчезла, унося с собой последние остатки сна.
– Ваша светлость?.. – позвал Идальго Акскевлерен. – С вами все в порядке?
– Мне показалось, я слышал… – Паймер замотал головой. – Впрочем, теперь не важно. Где ты, Идальго?
Неожиданно герцогу показалось, что рядом кто-то словно парит в воздухе.
– Я здесь. Вам что-то нужно?
Паймер вперил взгляд в темноту, но Избранного разглядеть так и не сумел.
– Здесь есть лампа?
Есть, ваша светлость. Но вы должны закрыть глаза. Вам рано вставать.
– Рано вставать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100