Моряки не
имели о нем представления, но отметили имя и номер на его кольце: Арно,
2590 С. Для них эта надпись ничего не означала. Однако державший его моряк
заметил, что сердце его не так сильно колотится, как у предыдущего гонца.
Его снабдили запиской, снятой с Большого Сизого. Вот эта записка:
"10 часов утра, вторник.
Машина испортилась в 210 милях от Нью-Йорка. Беспомощно блуждаем в
тумане. Пришлите буксирное судно как можно скорее. Через каждые
шесть-десять секунд даем один длинный свисток, за ним один короткий.
Капитан."
Письмо было свернуто в трубочку, обернуто непромокаемой бумагой,
адресовано Пароходному обществу и прикреплено к нижней стороне перьев
хвоста.
Голубь, едва его отпустили, описал круг над судном, затем другой,
повыше, снова выше, пока не скрылся из виду. Он мчался все выше и выше до
тех пор, пока сам не перестал видеть судно. Лишенный возможности
пользоваться всеми своими чувствами, кроме одного чувства направления, он
всецело предался ему. Голубок не испытывал страха. Безошибочно, как игла
компаса, Арно двинулся к цели без колебаний, без сомнений. Спустя минуту
после освобождения из клетки он уже несся - прямой, как луч света, - к
взрастившей его голубятне, единственному месту, где он чувствовал себя
дома.
В этот день на голубятне дежурил Билли. Вдруг послышался шелест быстрых
крыльев: в голубятню скользнул синий луч и бросился к корытцу с водой.
Голубь тянул уже один глоток за другим, когда Билли вдруг спохватился:
- Да это ты, Арно, красавец мой!
Затем привычным движением голубиного тренера он достал часы и отметил
время: 2 часа 40 минут. В то же мгновение он заметил нитку на хвосте.
Билли притворил дверцу и быстро опустил сетку на голову Арно. Через минуту
он держал в руке записку, а две минуты спустя торопился уже к конторе
общества, предвкушая щедрую награду. Здесь он узнал, что Арно проделал 210
миль над морем, в тумане, за четыре часа сорок минут, и не прошло часа,
как на выручку злополучного парохода было отряжено спасательное судно.
_Двести десять миль над морем, в тумане, за четыре часа сорок минут_!
Славный это был рекорд! Его занесли, как подобало, в списки Голубиного
клуба. Арно держали на руках, а секретарь, вооружившись резиновой печаткой
и несмываемыми чернилами, отметил на одном из белоснежных перьев крыла
подвиг и день, когда этот подвиг был совершен.
Старбек, второй голубь, так и не вернулся. Без сомнения, он погиб в
море.
Сизого из углового гнезда привезли на буксирном судне.
3
Это был первый подвиг Арно, а вскоре последовали и другие.
Однажды к конюшне подкатила карета; из нее вышел седоволосый господин,
вскарабкался по пыльной лестнице на голубятню и все утро просидел вместе с
Билли, поглядывая сквозь золотые очки то на кучу бумаг, то поверх
городских крыш, высматривая и дожидаясь - чего? Вести из местечка,
отстоящего всего на сорок миль, - вести огромной для него важности, вести,
которая должна была спасти или погубить его, вести, которую ему необходимо
было получить скорее, нежели ее мог доставить телеграф, так как телеграмма
задержится по меньшей мере на час в каждом направлении. Что могло прийти
быстрее телеграммы на расстоянии сорока миль? В те времена было лишь одно
средство - первоклассный почтовый голубь.
Деньги не в счет, если только победа останется за ним. Старик-банкир
просил послать самого лучшего голубя, сколько бы это ни стоило. И
вестником был избран Арно, с его семью неизгладимыми рекордами на крыльях.
Прошел час, другой и начинался третий, когда синий метеор ворвался,
свистя крыльями, в голубятню. Билли захлопнул дверцу и поймал голубя.
Живехонько он сорвал нитку и подал записку банкиру. Старик смертельно
побледнел, с трудом развернул ее, и лицо его оживилось.
- Благодарение богу! - пролепетал он.
Затем счастливый банкир поспешил на собрание. Маленький Арно спас его
от гибели. Банкир хотел приобрести голубя, чувствуя, что ему подобает
беречь и холить своего спасителя, Но Билли ответил ему:
- Что в этом толку? Вам не купить сердца возвратного голубя. Вы можете
превратить его в пленника - вот и все. Но ничто на свете не заставит его
покинуть старую голубятню, в которой он родился.
Итак, Арно остался в 211-м номере на Западной Девятнадцатой улице. Но
банкир не забыл его.
В нашей стране есть немало негодяев, считающих летящего голубя законной
добычей, убивающих его потому лишь, что их трудно уличить. Не один
благородный гонец, летевший с вестью о жизни или смерти, был убит злодеем
и превращен в начинку для пирога.
Брат Арно, Арнольф, уже отмеченный тремя славными рекордами, был убит,
когда летел за врачом для больного. Он упал к ногам стрелка, и
великолепные его крылья развернулись, обнаружив список побед. На ножке
виднелось серебряное кольцо, и охотник почувствовал угрызения совести. Он
отправил доктору письмо и возвратил убитую птицу Голубиному клубу с
уведомлением, что "нашел ее". Владелец явился к нему в дом, охотник
растерялся и вынужден был сознаться, что застрелил вестника сам, но якобы
потому, что его больной сосед мечтал о пироге с голубятиной. Гнев
владельца голубя смешался со слезами:
- Моя птичка, мой красавец Арнольф! Двадцать раз он приносил важные
известия, побил три рекорда, дважды спас человеческую жизнь, и вы убиваете
его на пирог! Я мог бы преследовать вас по закону, но у меня не хватает
духу для такой жалкой мести. Прошу вас только об одном: если еще
когда-нибудь у вас будет больной сосед, желающий пирога с голубятиной,
приходите - мы даром снабдим вас пригодными на то ублюдками. Но если в вас
есть хоть капля чести, вы никогда, никогда больше не будете убивать и не
позволите другим убивать наших благородных и бесценных вестников.
Это произошло в то время, когда банкир часто бывал в голубятне и сердце
его горело благодарностью к голубям. Он был человек влиятельный и
потребовал, чтобы в Олбани [столица штата Нью-Йорк] ввели закон,
защищающий голубей.
4
У Билли никогда не лежало сердце к Сизому из углового гнезда, 2600 С.
Несмотря на то что Сизый все еще числился в списках Серебряного ордена,
Билли продолжал пренебрежительно относиться к нему. Случай с пароходом
показал в нем труса. Кроме того, он, без сомнения, был еще и буяном.
Однажды утром Билли застал на голубятне драку. Два голубя, один большой
и один маленький, носились, сцепившись, по полу, поднимая пыль. Когда
удалось их разнять, Билли увидел, что маленький - Арно, а большой - Сизый
из углового гнезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
имели о нем представления, но отметили имя и номер на его кольце: Арно,
2590 С. Для них эта надпись ничего не означала. Однако державший его моряк
заметил, что сердце его не так сильно колотится, как у предыдущего гонца.
Его снабдили запиской, снятой с Большого Сизого. Вот эта записка:
"10 часов утра, вторник.
Машина испортилась в 210 милях от Нью-Йорка. Беспомощно блуждаем в
тумане. Пришлите буксирное судно как можно скорее. Через каждые
шесть-десять секунд даем один длинный свисток, за ним один короткий.
Капитан."
Письмо было свернуто в трубочку, обернуто непромокаемой бумагой,
адресовано Пароходному обществу и прикреплено к нижней стороне перьев
хвоста.
Голубь, едва его отпустили, описал круг над судном, затем другой,
повыше, снова выше, пока не скрылся из виду. Он мчался все выше и выше до
тех пор, пока сам не перестал видеть судно. Лишенный возможности
пользоваться всеми своими чувствами, кроме одного чувства направления, он
всецело предался ему. Голубок не испытывал страха. Безошибочно, как игла
компаса, Арно двинулся к цели без колебаний, без сомнений. Спустя минуту
после освобождения из клетки он уже несся - прямой, как луч света, - к
взрастившей его голубятне, единственному месту, где он чувствовал себя
дома.
В этот день на голубятне дежурил Билли. Вдруг послышался шелест быстрых
крыльев: в голубятню скользнул синий луч и бросился к корытцу с водой.
Голубь тянул уже один глоток за другим, когда Билли вдруг спохватился:
- Да это ты, Арно, красавец мой!
Затем привычным движением голубиного тренера он достал часы и отметил
время: 2 часа 40 минут. В то же мгновение он заметил нитку на хвосте.
Билли притворил дверцу и быстро опустил сетку на голову Арно. Через минуту
он держал в руке записку, а две минуты спустя торопился уже к конторе
общества, предвкушая щедрую награду. Здесь он узнал, что Арно проделал 210
миль над морем, в тумане, за четыре часа сорок минут, и не прошло часа,
как на выручку злополучного парохода было отряжено спасательное судно.
_Двести десять миль над морем, в тумане, за четыре часа сорок минут_!
Славный это был рекорд! Его занесли, как подобало, в списки Голубиного
клуба. Арно держали на руках, а секретарь, вооружившись резиновой печаткой
и несмываемыми чернилами, отметил на одном из белоснежных перьев крыла
подвиг и день, когда этот подвиг был совершен.
Старбек, второй голубь, так и не вернулся. Без сомнения, он погиб в
море.
Сизого из углового гнезда привезли на буксирном судне.
3
Это был первый подвиг Арно, а вскоре последовали и другие.
Однажды к конюшне подкатила карета; из нее вышел седоволосый господин,
вскарабкался по пыльной лестнице на голубятню и все утро просидел вместе с
Билли, поглядывая сквозь золотые очки то на кучу бумаг, то поверх
городских крыш, высматривая и дожидаясь - чего? Вести из местечка,
отстоящего всего на сорок миль, - вести огромной для него важности, вести,
которая должна была спасти или погубить его, вести, которую ему необходимо
было получить скорее, нежели ее мог доставить телеграф, так как телеграмма
задержится по меньшей мере на час в каждом направлении. Что могло прийти
быстрее телеграммы на расстоянии сорока миль? В те времена было лишь одно
средство - первоклассный почтовый голубь.
Деньги не в счет, если только победа останется за ним. Старик-банкир
просил послать самого лучшего голубя, сколько бы это ни стоило. И
вестником был избран Арно, с его семью неизгладимыми рекордами на крыльях.
Прошел час, другой и начинался третий, когда синий метеор ворвался,
свистя крыльями, в голубятню. Билли захлопнул дверцу и поймал голубя.
Живехонько он сорвал нитку и подал записку банкиру. Старик смертельно
побледнел, с трудом развернул ее, и лицо его оживилось.
- Благодарение богу! - пролепетал он.
Затем счастливый банкир поспешил на собрание. Маленький Арно спас его
от гибели. Банкир хотел приобрести голубя, чувствуя, что ему подобает
беречь и холить своего спасителя, Но Билли ответил ему:
- Что в этом толку? Вам не купить сердца возвратного голубя. Вы можете
превратить его в пленника - вот и все. Но ничто на свете не заставит его
покинуть старую голубятню, в которой он родился.
Итак, Арно остался в 211-м номере на Западной Девятнадцатой улице. Но
банкир не забыл его.
В нашей стране есть немало негодяев, считающих летящего голубя законной
добычей, убивающих его потому лишь, что их трудно уличить. Не один
благородный гонец, летевший с вестью о жизни или смерти, был убит злодеем
и превращен в начинку для пирога.
Брат Арно, Арнольф, уже отмеченный тремя славными рекордами, был убит,
когда летел за врачом для больного. Он упал к ногам стрелка, и
великолепные его крылья развернулись, обнаружив список побед. На ножке
виднелось серебряное кольцо, и охотник почувствовал угрызения совести. Он
отправил доктору письмо и возвратил убитую птицу Голубиному клубу с
уведомлением, что "нашел ее". Владелец явился к нему в дом, охотник
растерялся и вынужден был сознаться, что застрелил вестника сам, но якобы
потому, что его больной сосед мечтал о пироге с голубятиной. Гнев
владельца голубя смешался со слезами:
- Моя птичка, мой красавец Арнольф! Двадцать раз он приносил важные
известия, побил три рекорда, дважды спас человеческую жизнь, и вы убиваете
его на пирог! Я мог бы преследовать вас по закону, но у меня не хватает
духу для такой жалкой мести. Прошу вас только об одном: если еще
когда-нибудь у вас будет больной сосед, желающий пирога с голубятиной,
приходите - мы даром снабдим вас пригодными на то ублюдками. Но если в вас
есть хоть капля чести, вы никогда, никогда больше не будете убивать и не
позволите другим убивать наших благородных и бесценных вестников.
Это произошло в то время, когда банкир часто бывал в голубятне и сердце
его горело благодарностью к голубям. Он был человек влиятельный и
потребовал, чтобы в Олбани [столица штата Нью-Йорк] ввели закон,
защищающий голубей.
4
У Билли никогда не лежало сердце к Сизому из углового гнезда, 2600 С.
Несмотря на то что Сизый все еще числился в списках Серебряного ордена,
Билли продолжал пренебрежительно относиться к нему. Случай с пароходом
показал в нем труса. Кроме того, он, без сомнения, был еще и буяном.
Однажды утром Билли застал на голубятне драку. Два голубя, один большой
и один маленький, носились, сцепившись, по полу, поднимая пыль. Когда
удалось их разнять, Билли увидел, что маленький - Арно, а большой - Сизый
из углового гнезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112