- А я ничего не мог поделать с ним. Я оказался просто в
дураках.
2
Рассказы ковбоев не возбуждали во мне особого доверия, пока осенью 1893
года я не познакомился сам с этим лукавым разбойником и не узнал его
лучше, чем другие.
За несколько лет до этого, еще при жизни Бинго, я занимался охотой на
волков. Но с тех пор род моих занятий изменился, и я оказался прикованным
к стулу и к письменному столу. Я очень нуждался в перемене образа жизни, и
когда один мой приятель, имевший ферму в Куррумпо, пригласил меня приехать
к нему в Новую Мексику и попробовать, не справлюсь ли я как-нибудь с
грабительской стаей волков, я тотчас же принял приглашение.
Сгорая от нетерпения, я поспешил в Куррумпо. В первые дни, чтобы
познакомиться с местностью, я объездил окрестности верхом. Мой проводник
по временам указывал мне на кости какой-нибудь коровы, еще покрытые
остатками шкуры, и замечал при этом: "Вот его работа!"
Мне стало ясно, что в такой дикой каменистой местности нечего и думать
преследовать Лобо с собаками и лошадьми. Единственными пригодными
средствами поэтому оставались капканы и отрава.
Не стану вдаваться в подробности и описывать всевозможные способы и
ухищрения, к которым я прибегал, чтобы овладеть этим "волком-оборотнем".
Не было такой смеси стрихнина, мышьяка и синильной кислоты, которую я не
испробовал бы как отраву для Лобо. Не было ни одного сорта мяса, которое я
не употреблял бы как приманку. Но каждый день, отправляясь утром узнать о
результатах, я убеждался, что все мои усилия оказывались бесплодными.
Старый король волков был слишком хитер, и я не мог перехитрить его.
Достаточно привести один пример, чтобы доказать его удивительное чутье.
По совету одного старого охотника, я растопил немного сыру вместе с
почечным жиром только что убитой телки; сыр я резал костяным ножом, чтобы
избежать металлического запаха. Когда смесь остыла, я разделил ее на куски
и, сделав отверстие в каждом куске, вложил туда большую дозу стрихнина и
цианистого калия, заключенного в капсулу, не пропускающую никакого запаха.
Затем я закупорил дыры сыром. Во время этой работы я не снимал перчаток,
вымоченных в теплой крови телки, и даже старался не дышать на приманку.
Когда все было готово, я положил приманку в мешок из сыромятной кожи, тоже
весь вымазанный кровью, и поехал верхом, волоча за собой печень и почки
быка, привязанные на веревке. Я сделал круг в десять миль, бросая через
каждые четверть мили по куску приманки, тщательно избегая при этом
прикасаться к ней руками.
Лобо появлялся в этой местности в начале каждой недели, а остальное
время проводил, по-видимому, где-нибудь около подножия Сьерра Гранде.
Дело было в понедельник, и в тот самый вечер, когда мы уже собирались
уезжать, я услыхал волчий вой. Один из ковбоев коротко заметил:
- А, вот и он! Теперь посмотрим, что будет.
На следующее утро я поспешил вернуться, желая поскорее узнать
результаты моей хитрости. Я быстро напал на следы хищников во главе с
Лобо, след которого всегда можно было легко отличить, так как он был
значительно крупнее следа обычного волка.
Волки скоро почуяли мясо, которое я волочил за собой. Я убедился, что
Лобо подошел к первой приманке, обнюхал ее и в конце концов взял приманку.
Тут я не мог скрыть своей радости.
- Наконец-то он попался! - воскликнул я. - Скоро я увижу его мертвым.
И я поскакал вперед, не сводя глаз с больших следов, оставленных его
лапами в пыли. Они довели меня до того места, где я бросил вторую
приманку, и я увидел, что она тоже исчезла.
Как я ликовал при этом!
Теперь он попался мне! И, вероятно, еще несколько других волков из его
стаи.
Но широкий след его лап не исчезал с дороги, и хотя я поднимался на
стременах и осматривал всю равнину, я нигде не мог разглядеть мертвого
волка.
Я поехал дальше по его следу и увидел, что третья приманка тоже
исчезла, а след вел дальше, к четвертой приманке. И тут я убедился, что
Лобо не проглотил ни одной из них, а только тащил их в своей пасти и
затем, сложив в кучу, загрязнил их своими нечистотами, чтобы выразить свое
полное презрение к моей хитрости. Сделав это, он свернул в другую сторону
и отправился по своим делам вместе со всей стаей, которую он оберегал так
бдительно...
Я привел только один из многих подобных же случаев, убедивших меня, что
с этим разбойником нельзя справиться посредством отравы. Я выписал капканы
и, ожидая их прибытия, занялся истреблением обыкновенных волков прерий и
прочих ее хищных обитателей.
Однажды мне пришлось наблюдать еще один случай, доказавший
поразительное лукавство Лобо. Подчиненные ему волки, нередко ради одного
только развлечения, распугивали и убивали овец, которых они, впрочем,
очень редко пожирали. Овцы обыкновенно пасутся стадами в несколько тысяч
голов под наблюдением пастухов. На ночь их загоняют в защищенное место,
где-нибудь по соседству, и с каждой стороны стада ночует пастух. Овцы
настолько бестолковы, что малейший пустяк заставляет их бросаться куда
попало, но все же у них существует твердо укоренившаяся привычка всегда
следовать за своим вожаком. Пастухи используют эту привычку овец и вводят
в овечье стадо с полдюжины козлов. Овцы признают превосходство ума этих
бородачей и, если ночью возникает тревога, собираются вокруг козлов.
Однажды ночью, в конце ноября, два пастуха были разбужены нападением
волков. Все стадо сбилось вокруг козлов, которые не отличались ни
тупостью, ни трусливостью и твердо сохраняли свое место, храбро готовясь к
отпору. Но - увы! - не простой волк руководил этим нападением. Старый
Лобо, этот "волк-оборотень", знал не хуже пастухов, что моральную силу
стада представляют именно козлы, и поэтому, быстро проскочив по спинам
тесно скучившихся овец, бросился на их вожаков и мгновенно покончил с
ними. Злополучные овцы тотчас же разбежались во все стороны.
В течение многих недель после этого ко мне почти ежедневно обращался
какой-нибудь встревоженный пастух:
- Не встречались ли вам где-нибудь заблудившиеся овцы с клеймом "Ото"?
И почти всегда мне приходилось отвечать:
- Да, я наткнулся на пять или шесть овечьих трупов у Бриллиантового
источника.
Или:
- Нет, я не видал, но Хуан Мейр два дня назад видел около двадцати
только что зарезанных волками овец на Кедровом холме.
Наконец прибыли волчьи капканы, и я проработал с двумя помощниками
целую неделю, чтобы установить их. Мы не жалели трудов и усилий, и я
пользовался всяким изобретением, которое, как мне казалось, могло
обеспечить нам успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
дураках.
2
Рассказы ковбоев не возбуждали во мне особого доверия, пока осенью 1893
года я не познакомился сам с этим лукавым разбойником и не узнал его
лучше, чем другие.
За несколько лет до этого, еще при жизни Бинго, я занимался охотой на
волков. Но с тех пор род моих занятий изменился, и я оказался прикованным
к стулу и к письменному столу. Я очень нуждался в перемене образа жизни, и
когда один мой приятель, имевший ферму в Куррумпо, пригласил меня приехать
к нему в Новую Мексику и попробовать, не справлюсь ли я как-нибудь с
грабительской стаей волков, я тотчас же принял приглашение.
Сгорая от нетерпения, я поспешил в Куррумпо. В первые дни, чтобы
познакомиться с местностью, я объездил окрестности верхом. Мой проводник
по временам указывал мне на кости какой-нибудь коровы, еще покрытые
остатками шкуры, и замечал при этом: "Вот его работа!"
Мне стало ясно, что в такой дикой каменистой местности нечего и думать
преследовать Лобо с собаками и лошадьми. Единственными пригодными
средствами поэтому оставались капканы и отрава.
Не стану вдаваться в подробности и описывать всевозможные способы и
ухищрения, к которым я прибегал, чтобы овладеть этим "волком-оборотнем".
Не было такой смеси стрихнина, мышьяка и синильной кислоты, которую я не
испробовал бы как отраву для Лобо. Не было ни одного сорта мяса, которое я
не употреблял бы как приманку. Но каждый день, отправляясь утром узнать о
результатах, я убеждался, что все мои усилия оказывались бесплодными.
Старый король волков был слишком хитер, и я не мог перехитрить его.
Достаточно привести один пример, чтобы доказать его удивительное чутье.
По совету одного старого охотника, я растопил немного сыру вместе с
почечным жиром только что убитой телки; сыр я резал костяным ножом, чтобы
избежать металлического запаха. Когда смесь остыла, я разделил ее на куски
и, сделав отверстие в каждом куске, вложил туда большую дозу стрихнина и
цианистого калия, заключенного в капсулу, не пропускающую никакого запаха.
Затем я закупорил дыры сыром. Во время этой работы я не снимал перчаток,
вымоченных в теплой крови телки, и даже старался не дышать на приманку.
Когда все было готово, я положил приманку в мешок из сыромятной кожи, тоже
весь вымазанный кровью, и поехал верхом, волоча за собой печень и почки
быка, привязанные на веревке. Я сделал круг в десять миль, бросая через
каждые четверть мили по куску приманки, тщательно избегая при этом
прикасаться к ней руками.
Лобо появлялся в этой местности в начале каждой недели, а остальное
время проводил, по-видимому, где-нибудь около подножия Сьерра Гранде.
Дело было в понедельник, и в тот самый вечер, когда мы уже собирались
уезжать, я услыхал волчий вой. Один из ковбоев коротко заметил:
- А, вот и он! Теперь посмотрим, что будет.
На следующее утро я поспешил вернуться, желая поскорее узнать
результаты моей хитрости. Я быстро напал на следы хищников во главе с
Лобо, след которого всегда можно было легко отличить, так как он был
значительно крупнее следа обычного волка.
Волки скоро почуяли мясо, которое я волочил за собой. Я убедился, что
Лобо подошел к первой приманке, обнюхал ее и в конце концов взял приманку.
Тут я не мог скрыть своей радости.
- Наконец-то он попался! - воскликнул я. - Скоро я увижу его мертвым.
И я поскакал вперед, не сводя глаз с больших следов, оставленных его
лапами в пыли. Они довели меня до того места, где я бросил вторую
приманку, и я увидел, что она тоже исчезла.
Как я ликовал при этом!
Теперь он попался мне! И, вероятно, еще несколько других волков из его
стаи.
Но широкий след его лап не исчезал с дороги, и хотя я поднимался на
стременах и осматривал всю равнину, я нигде не мог разглядеть мертвого
волка.
Я поехал дальше по его следу и увидел, что третья приманка тоже
исчезла, а след вел дальше, к четвертой приманке. И тут я убедился, что
Лобо не проглотил ни одной из них, а только тащил их в своей пасти и
затем, сложив в кучу, загрязнил их своими нечистотами, чтобы выразить свое
полное презрение к моей хитрости. Сделав это, он свернул в другую сторону
и отправился по своим делам вместе со всей стаей, которую он оберегал так
бдительно...
Я привел только один из многих подобных же случаев, убедивших меня, что
с этим разбойником нельзя справиться посредством отравы. Я выписал капканы
и, ожидая их прибытия, занялся истреблением обыкновенных волков прерий и
прочих ее хищных обитателей.
Однажды мне пришлось наблюдать еще один случай, доказавший
поразительное лукавство Лобо. Подчиненные ему волки, нередко ради одного
только развлечения, распугивали и убивали овец, которых они, впрочем,
очень редко пожирали. Овцы обыкновенно пасутся стадами в несколько тысяч
голов под наблюдением пастухов. На ночь их загоняют в защищенное место,
где-нибудь по соседству, и с каждой стороны стада ночует пастух. Овцы
настолько бестолковы, что малейший пустяк заставляет их бросаться куда
попало, но все же у них существует твердо укоренившаяся привычка всегда
следовать за своим вожаком. Пастухи используют эту привычку овец и вводят
в овечье стадо с полдюжины козлов. Овцы признают превосходство ума этих
бородачей и, если ночью возникает тревога, собираются вокруг козлов.
Однажды ночью, в конце ноября, два пастуха были разбужены нападением
волков. Все стадо сбилось вокруг козлов, которые не отличались ни
тупостью, ни трусливостью и твердо сохраняли свое место, храбро готовясь к
отпору. Но - увы! - не простой волк руководил этим нападением. Старый
Лобо, этот "волк-оборотень", знал не хуже пастухов, что моральную силу
стада представляют именно козлы, и поэтому, быстро проскочив по спинам
тесно скучившихся овец, бросился на их вожаков и мгновенно покончил с
ними. Злополучные овцы тотчас же разбежались во все стороны.
В течение многих недель после этого ко мне почти ежедневно обращался
какой-нибудь встревоженный пастух:
- Не встречались ли вам где-нибудь заблудившиеся овцы с клеймом "Ото"?
И почти всегда мне приходилось отвечать:
- Да, я наткнулся на пять или шесть овечьих трупов у Бриллиантового
источника.
Или:
- Нет, я не видал, но Хуан Мейр два дня назад видел около двадцати
только что зарезанных волками овец на Кедровом холме.
Наконец прибыли волчьи капканы, и я проработал с двумя помощниками
целую неделю, чтобы установить их. Мы не жалели трудов и усилий, и я
пользовался всяким изобретением, которое, как мне казалось, могло
обеспечить нам успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112