Он раскрылся, и по белому с черными полосами, как зебра, ковру рассыпались бумаги. Джоанна собрала их, быстро сунула обратно и снова закрыла кейс. Она положила его на полку потайного шкафа, постояла, а потом с сомнением посмотрела на кейс.
Джоанна прочла каждое слово в газетных сообщениях о Бобе. Она знала, что его называли вором и обвинили в мошенничестве, но не верила ни одному слову. Она вспомнила передачу по телевидению о том, как агенты ФБР и представители Финансовой инспекции и Комиссии по ценным бумагам и биржам изымали все документы и досье в офисах компании «Киффи холдингз». Стало быть, за исключением тех, что хранились в этом самом атташе-кейсе, покоившемся теперь в ее потайном шкафу.
Схватив снова кейс, Джоанна унесла его в уютную комнату, которую Боб всегда называл берлогой, уселась на белую софу, прижимая кейс к груди, и думала, глядя в окно на круживших за ним голубей. Она никогда не вторгалась в деловую жизнь Боба, хотя всегда слушала то, что он считал нужным ей рассказывать. Он был в восторге от своего нового небоскреба и рассказывал ей о каждом новом этапе его строительства. Она понимала, что он не был «памятником в честь его «я», как трубили на всю страну газеты. Боб был человеком, добивавшимся успеха ценой больших усилий, и «Киффи-Тауэр» должен был символизировать вершину его успешной карьеры. Вместо этого он оказался эпитафией.
Она думала об их разговоре вечером, накануне дня смерти, когда Боб просил ее выйти за него замуж, и вспомнила, каким изможденным он ей показался.
Потом он просил сохранить кейс в каком-нибудь надежном месте; Джоанна вспомнила его печальный, тоскливый взгляд, когда он вернулся, чтобы поцеловать ее еще раз, прежде чем войти в лифт и покинуть ее навсегда. Кто-то украл эти миллионы, а Боб это раскрыл. И вор, кем бы он ни был, убил его.
Она подумала о бумагах в его кейсе и поняла, что у Боба должны были быть какие-то доказательства, позволявшие раскрыть мошенничество, и что теперь они в ее руках.
Джоанна раскрыла кейс и просмотрела документы. Это были контракты на приобретение компанией «Киффи холдингз» участков под строительство в дюжине крупных американских городов. Все они были составлены по закону, с именами продавца и покупателя, с описанием участка, с приложением карт и схем, с указанием цены и с соответствующими юридическими формулировками. Имена покупателей были разные, но она заметила, что под ними мелким шрифтом было напечатано «Фонд Экс-Уай-Зет» и что каждый контракт был подписан за продавца человеком с иностранной фамилией – Жаном-Мишелем Зерматтом, а за покупателя, фирму «Киффи холдингз», двумя ее партнерами – Брэдом Джеффри и Джеком Векслером. Ни один контракт не был подписан Бобом.
Этого трудно было ожидать от актрисы, но Джоанна хорошо знала математику. Она быстро суммировала в уме закупочные цены и сразу поняла, что перед нею лежали контракты на сумму более четырехсот миллионов долларов.
Она аккуратно уложила документы обратно в кейс и заперла его. Может быть, это были те самые исчезнувшие деньги? Но говорили о сумме гораздо больше четырехсот миллионов – о девятистах, а возможно, и более чем о миллиарде долларов, о манипуляциях с акциями и о фальшивом обеспечении. Она подумала обо всех этих банкирах, ожидавших возвращения своих денег. Что ж, она, несомненно, может сказать им, где находится, по крайней мере, часть из них. На банковских счетах господина Жана-Мишеля Зерматта и «Фонда Экс-Уай-Зет», вот где.
Джоанна задумалась над тем, что имел в виду Боб, говоря об утрате иллюзий. Может быть, дело было в том, что Брэд и Джек обманывали его все эти годы? Но четыреста миллионов? Она покачала головой. В это было трудно поверить. Насколько ей было известно, Бред скромно жил в маленьком доме из красного кирпича на участке в несколько акров на Кинг-Пойнте в Лонг-Айленде. Он ездил на «Мерседесе» и в одиночестве проводил отпуск на рыбалке в Канаде. Правда, Векслер скромностью не отличался, но у него давно был дом на Саттон-плейс. Конечно, ездил он на «Астон мартине», но Боб говорил, что это лишь показуха, так как Джеку приходится заботиться о том, чтобы производить впечатление на женщин. Так или иначе, он был холостяком, и на что еще было ему тратить деньги?
Может быть, оба они действовали по сговору, а «Фонд Экс-Уай-Зет» был просто инструментом? Джоанна со вздохом отнесла атташе-кейс обратно в гардеробную, положила в выдвижной ящик и заперла его. Ключ она положила в карман своего халата и стала одеваться. Она не знала, что происходит, но боялась обратиться в полицию, опасаясь скандала, как боялась и встретиться с партнерами и потребовать объяснений, потому что… – у нее внезапно обмякли колени – потому что, может быть, именно Брэд Джеффри и Джек Векслер убили Боба.
Размышляя о четырехстах миллионах, выплаченных Жану-Мишелю Зерматту и «Фонду Экс-Уай-Зет» за земельные участки, она засомневалась в самом существовании этих участков. Единственный путь – найти ответ на этот вопрос.
Она быстро привела себя в порядок, надела черное платье и «сделала лицо». Джоанна была высокая и яркая, и все думали, что она использовала много косметики, в действительности она всегда ограничивалась легким прикосновением к щекам пуховки с пудрой, щеточки с тушью к ресницам и бровям, слабым мазком губной помады и всегда покупала лишь дешевую косметику по старой привычке актрисы, которой приходилось бороться за существование. Но теперь, благодаря Бобу, она была относительно богатой женщиной. Он купил ей эту квартиру, регулярно переводил деньги на ее счет в банке и оплачивал все ее счета.
– Вам никогда больше не придется работать, – говорил он ей, и она не пыталась найти себе работу, так как хотела быть всегда свободной для него, чтобы он мог прийти к ней в любое время.
Она взяла из кейса два контракта: один на землю в Нью-Йорке, другой в Бостоне, надела жакет в черно-белую ломаную клетку, большую черную соломенную шляпу с широкими полями и положила контракты в ридикюль. Привратник по пути вручил ей почту, она сунула туда же письма и отправилась в такси на Вторую авеню. Это был район старых домов, выглядевших так, словно к ним не прикасались с того дня, как наспех построили в самом начале века. Там был мини-маркет с земляным полом и тут же прачечная самообслуживания и чистка одежды. Джоанна велела таксисту остановиться, вошла и попросила передать заведующему или хозяину, что ей нужно с кем-то из них поговорить.
Сидевший за конторкой гаитянский юноша уставился на нее, как на пришелицу с Млечного Пути. Она быстро сказала ему:
– Поторопитесь, молодой человек, я спешу.
Он скрылся на секунду и возвратился с седым стариком, окинувшим ее враждебным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Джоанна прочла каждое слово в газетных сообщениях о Бобе. Она знала, что его называли вором и обвинили в мошенничестве, но не верила ни одному слову. Она вспомнила передачу по телевидению о том, как агенты ФБР и представители Финансовой инспекции и Комиссии по ценным бумагам и биржам изымали все документы и досье в офисах компании «Киффи холдингз». Стало быть, за исключением тех, что хранились в этом самом атташе-кейсе, покоившемся теперь в ее потайном шкафу.
Схватив снова кейс, Джоанна унесла его в уютную комнату, которую Боб всегда называл берлогой, уселась на белую софу, прижимая кейс к груди, и думала, глядя в окно на круживших за ним голубей. Она никогда не вторгалась в деловую жизнь Боба, хотя всегда слушала то, что он считал нужным ей рассказывать. Он был в восторге от своего нового небоскреба и рассказывал ей о каждом новом этапе его строительства. Она понимала, что он не был «памятником в честь его «я», как трубили на всю страну газеты. Боб был человеком, добивавшимся успеха ценой больших усилий, и «Киффи-Тауэр» должен был символизировать вершину его успешной карьеры. Вместо этого он оказался эпитафией.
Она думала об их разговоре вечером, накануне дня смерти, когда Боб просил ее выйти за него замуж, и вспомнила, каким изможденным он ей показался.
Потом он просил сохранить кейс в каком-нибудь надежном месте; Джоанна вспомнила его печальный, тоскливый взгляд, когда он вернулся, чтобы поцеловать ее еще раз, прежде чем войти в лифт и покинуть ее навсегда. Кто-то украл эти миллионы, а Боб это раскрыл. И вор, кем бы он ни был, убил его.
Она подумала о бумагах в его кейсе и поняла, что у Боба должны были быть какие-то доказательства, позволявшие раскрыть мошенничество, и что теперь они в ее руках.
Джоанна раскрыла кейс и просмотрела документы. Это были контракты на приобретение компанией «Киффи холдингз» участков под строительство в дюжине крупных американских городов. Все они были составлены по закону, с именами продавца и покупателя, с описанием участка, с приложением карт и схем, с указанием цены и с соответствующими юридическими формулировками. Имена покупателей были разные, но она заметила, что под ними мелким шрифтом было напечатано «Фонд Экс-Уай-Зет» и что каждый контракт был подписан за продавца человеком с иностранной фамилией – Жаном-Мишелем Зерматтом, а за покупателя, фирму «Киффи холдингз», двумя ее партнерами – Брэдом Джеффри и Джеком Векслером. Ни один контракт не был подписан Бобом.
Этого трудно было ожидать от актрисы, но Джоанна хорошо знала математику. Она быстро суммировала в уме закупочные цены и сразу поняла, что перед нею лежали контракты на сумму более четырехсот миллионов долларов.
Она аккуратно уложила документы обратно в кейс и заперла его. Может быть, это были те самые исчезнувшие деньги? Но говорили о сумме гораздо больше четырехсот миллионов – о девятистах, а возможно, и более чем о миллиарде долларов, о манипуляциях с акциями и о фальшивом обеспечении. Она подумала обо всех этих банкирах, ожидавших возвращения своих денег. Что ж, она, несомненно, может сказать им, где находится, по крайней мере, часть из них. На банковских счетах господина Жана-Мишеля Зерматта и «Фонда Экс-Уай-Зет», вот где.
Джоанна задумалась над тем, что имел в виду Боб, говоря об утрате иллюзий. Может быть, дело было в том, что Брэд и Джек обманывали его все эти годы? Но четыреста миллионов? Она покачала головой. В это было трудно поверить. Насколько ей было известно, Бред скромно жил в маленьком доме из красного кирпича на участке в несколько акров на Кинг-Пойнте в Лонг-Айленде. Он ездил на «Мерседесе» и в одиночестве проводил отпуск на рыбалке в Канаде. Правда, Векслер скромностью не отличался, но у него давно был дом на Саттон-плейс. Конечно, ездил он на «Астон мартине», но Боб говорил, что это лишь показуха, так как Джеку приходится заботиться о том, чтобы производить впечатление на женщин. Так или иначе, он был холостяком, и на что еще было ему тратить деньги?
Может быть, оба они действовали по сговору, а «Фонд Экс-Уай-Зет» был просто инструментом? Джоанна со вздохом отнесла атташе-кейс обратно в гардеробную, положила в выдвижной ящик и заперла его. Ключ она положила в карман своего халата и стала одеваться. Она не знала, что происходит, но боялась обратиться в полицию, опасаясь скандала, как боялась и встретиться с партнерами и потребовать объяснений, потому что… – у нее внезапно обмякли колени – потому что, может быть, именно Брэд Джеффри и Джек Векслер убили Боба.
Размышляя о четырехстах миллионах, выплаченных Жану-Мишелю Зерматту и «Фонду Экс-Уай-Зет» за земельные участки, она засомневалась в самом существовании этих участков. Единственный путь – найти ответ на этот вопрос.
Она быстро привела себя в порядок, надела черное платье и «сделала лицо». Джоанна была высокая и яркая, и все думали, что она использовала много косметики, в действительности она всегда ограничивалась легким прикосновением к щекам пуховки с пудрой, щеточки с тушью к ресницам и бровям, слабым мазком губной помады и всегда покупала лишь дешевую косметику по старой привычке актрисы, которой приходилось бороться за существование. Но теперь, благодаря Бобу, она была относительно богатой женщиной. Он купил ей эту квартиру, регулярно переводил деньги на ее счет в банке и оплачивал все ее счета.
– Вам никогда больше не придется работать, – говорил он ей, и она не пыталась найти себе работу, так как хотела быть всегда свободной для него, чтобы он мог прийти к ней в любое время.
Она взяла из кейса два контракта: один на землю в Нью-Йорке, другой в Бостоне, надела жакет в черно-белую ломаную клетку, большую черную соломенную шляпу с широкими полями и положила контракты в ридикюль. Привратник по пути вручил ей почту, она сунула туда же письма и отправилась в такси на Вторую авеню. Это был район старых домов, выглядевших так, словно к ним не прикасались с того дня, как наспех построили в самом начале века. Там был мини-маркет с земляным полом и тут же прачечная самообслуживания и чистка одежды. Джоанна велела таксисту остановиться, вошла и попросила передать заведующему или хозяину, что ей нужно с кем-то из них поговорить.
Сидевший за конторкой гаитянский юноша уставился на нее, как на пришелицу с Млечного Пути. Она быстро сказала ему:
– Поторопитесь, молодой человек, я спешу.
Он скрылся на секунду и возвратился с седым стариком, окинувшим ее враждебным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130