— Избежать встречи с ним? — Альфред поднял брови, вопросительно глядя на нее.
Барбара пожала плечами.
— Отец может выйти из себя, я надеюсь, именно этого он хотел избежать, но это вряд ли заставило бы его надолго удалиться в поместье. Меня огорчило другое, что я заметила, находясь в апартаментах Лестера. Гилберт де Клер, граф Глостер, был там. Ты помнишь, он выступил главным союзником Лестера в борьбе против валлийских лордов? Сейчас он не у дел. Каждый стремился обратиться к Лестеру, а не к нему.
— Почему тебя это огорчает? Лестер — вдохновитель ссоры с королем. Глостер принадлежит к твоим старым друзьям? — лениво спросил Альфред.
— Нет. Я даже не узнала его вначале. Я знала, что видела его где-то, ведь трудно забыть огненно-рыжие волосы, но долго не могла вспомнить, кто он такой. Позднее он сказал, что мы незнакомы, но он меня помнит.
— Еще один джентльмен, от которого я должен охранять свой тыл? — усмехнулся Альфред.
Казалось, это его позабавило, но упоминание о ревности даже в шутку, согревающее и волнующее, встревожило Барбару. Альфред держался так спокойно и безразлично, что она заподозрила его в желании присмотреться, не бегают ли у нее глазки, чтобы при случае оправдать свою собственную неверность. Она не хотела рассказывать ему о Гае, но теперь снова изменила свое решение. Если их заметили придворные сплетники, она должна упредить их, пока он не услышал этой истории из другого источника.
— Нет, вовсе нет. — Она тоже засмеялась с беспечным видом. — Боюсь, что для графа Глостера я скорее старая тетка, чем предмет обожания, — он ведь совсем молод. Он помнит меня как леди, которую, по словам одной из фрейлин королевы Элинор, может отравить ее собственный яд.
— Но он все же заговорил с тобой?
— Он думает, что спас меня от этого идиота, Гая де Монфорта. По каким-то причинам, известным только его ничтожному уму, тот решил, что я вернулась в Англию с одной-единственной целью — быть доступной для него. — Барбара с трудом удержалась от оскорбления или презрительного смеха, опасаясь реакции Альфреда, но тот лишь заметил:
— Должно быть, он испытывает очень сильное влечение к тебе, если пренебрегает распоряжением своего отца.
— Гай волен поступать, как ему вздумается, — огрызнулась Барбара. — Я сомневаюсь, что его желание сохранило бы свою силу, если бы я бросиась к нему в объятия, когда он поманил меня. — Она вздохнула и добавила: — И я не уверена, что его отец приказал ему держаться от меня подальше. В конце концов, Лестер надеялся, что я останусь во Франции, а ему хотелось бы избежать обвинений от своего непутевого сына в том, что выслал меня. Возможно, он также боялся, что Гай заскулил бы и попросил свою мать вернуть меня.
— Что сегодня произошло?
— Ничего.
Это была неправда, но Барбару расстроила сдержанная реакция мужа. Она приняла это за полное равнодушие. Кроме того, она знала: даже если бы Альфред ее ненавидел, он не остался бы безразличен. Она стала его женой, его собственностью, и мужская гордость не позволила бы Альфреду делиться ею. На мгновение она пожалела, что вообще заговорила об этом.
— Но это «ничего не случившееся», кажется, прочно запечатлелось в твоем сознании, — заметил Альфред, и его губы сжались в твердую тонкую линию.
— Да, я считаю — ничего. — Барбара решила быстро переставить акценты в своем рассказе, сведя поступок Гая к укусу блохи в сравнении с «настоящими» заботами. Она засмеялась. — Конечно, я была возмущена его самонадеянностью, но он всего-навсего набитый дурак. Его глупая выходка задержалась у меня в голове только потому, что Глостер пришел мне на помощь. Но и он, должно быть, вмешался, чтобы разозлить Гая. Я не могу поверить, что он испугался за мою безопасность — в конце концов, мы находились в комнате, где было полно людей, и сам Лестер заступился бы за меня, позови я на помощь.
Альфред смотрел в камин, а затем резко повернул голову.
— Гай де Монфорт в самом деле схватил тебя? — спросил он.
Едва не отвергнув и это, Барбара вовремя вспомнила про след у себя на руке, который, вероятно, уже превратился в синяк.
— Он схватил меня за руку и оставил на ней следы. Но я не осталась в долгу и расцарапала в ответ его руку. Каждый, кто увидит царапины, будет смеяться над ним.
— Я думаю… — Альфред начал медленно подниматься со стула.
Барбара подскочила к нему:
— Ты совсем не думаешь и, похоже, готов совершить глупость! Если ты вызовешь Гая на дуэль, то превратишь муху в слона. А он на десять лет моложе тебя и совсем не пара тебе в умении обращаться с оружием. На дуэли ты, конечно, убьешь его или здорово покалечишь. Не сомневаюсь, что все, за исключением его отца и матери, будут в восторге, но потом все же сочтут, что ты слишком жестоко наказал глупого мальчишку…
— Хватит. — Он расслабил мускулы и усмехнулся. — Я вижу, что дуэль была бы ошибкой. Я ничего не скажу Гаю де Монфорту, если он не подойдет ко мне и если ты обещаешь не выходить без моего сопровождения. — Прежде чем она успела ответить, он встал и обнял ее. — Пойдем, я поцелую твой синяк, и он пройдет.
Он поцеловал не только синяк на ее руке, но понадобилось некоторое время, прежде чем Барбара смогла отбросить свои страхи и насладиться его лаской. Теперь она поняла, что привыкла к взрывной реакции своего отца, когда он бывал чем-то недоволен. Спокойствие Альфреда чуть не обмануло ее, заставив поверить, что она успешно отвлекла его внимание от поведения Гая подробным рассказом о политической подоплеке действий Глостера.
Который уже раз она обдумывала все заново и не могла понять, когда под внешним спокойствием Альфреда забушевала ярость. Ее тело оставалось холодно и напряжено, и бедному Альфреду приходилось все начинать сначала. Кажется, прошло около часа, пока она не смогла наконец расслабиться и отдаться на волю волн чувственного наслаждения. И на этот раз она не пыталась сдерживать себя, чтобы скрыть, что желает его слишком сильно. Ослабевшая и обессиленная, она уснула, будто оглушенная.
13.
Альфред, как и жена, забылся тяжелым сном, но по привычке проснулся рано и быстро соскользнул с кровати. Он оказался в соседней комнате прежде, чем подумал, что ему некуда спешить. Сначала он решил вернуться в постель, но вспомнил, что забыл сказать слугам об окончании своей службы у принца. Клотильда уже направилась за водой для умывания, а Шалье принес завтрак. Не было смысла убегать от своих неприятностей, погружаясь в проблемы принца или прерванные сновидения.
Альфред стоял посреди комнаты, вспоминая все, что случилось накануне. Самыми болезненными были воспоминания о его подозрениях — после того, как они занимались любовью на берегу реки, — что Барбара что-то скрывает от него. Ему было в десять раз труднее возбудить ее прошлой ночью после ее встречи с Гаем де Монфортом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101