Тюремщик посмотрел на меня как на слабоумного.
– Конечно, нет, – иначе мне не сносить бы головы. Госпожа строго приказала без ее разрешения не пускать к ним никого.
Я вернулся на верхний уровень, погруженный в задумчивость. Чтото меня тревожило, но я никак не мог понять, что именно. Я напоминал себе моряка, чувствующего приближение шторма, – всматривающегося в тучи, крепящего паруса, понимая при этом, что судьба корабля зависит не от него.
Возможно, не случись того происшествия в кабинете секурии – я подозревал, что там побывали силвы – Керен и его дочь, – я обратился бы к Керену. Теперь же я стал думать, что Керен – шпион, возможно, агент Совета хранителей. Если он выполнял приказания, поступающие из Ступицы, он мог быть потенциальным убийцей Лиссал. Если хранители знали, что она осквернена дунмагией, если считали, что это случилось слишком давно, чтобы ее можно было исцелить, она была обречена. Имелась и еще одна причина, по которой я не хотел разговаривать с Кереном: уж очень внимательно он присматривался ко мне при каждом удобном случае. Я не мог разглядеть выражение его лица сквозь туман силвмагии, но чувствовал его подозрительность и недоверие.
Так что, как и раньше, я оставался бездеятельным. Дни шли за днями, и мое самоуважение подтачивал стыд, пятнавший мою душу.
Однажды поздно вечером в моей комнате зазвонил колокольчик. Поскольку он был соединен только со спальней Лиссал, я понял, кто меня зовет. Я накинул халат и явился на зов. Лиссал в темноте стояла посередине спальни. Темноту рассеивало только пронизывающее воздух свечение дунмагии. Дверь, ведущая в покои властителя, была закрыта.
– Руарт? – прошептала Лиссал.
То, что она назвала мое настоящее имя, насторожило меня. Во мне вспыхнула глупая надежда.
– Флейм?
– Да. – Багровый туман клубился так густо, что я едва мог ее разглядеть.
Я подошел ближе, и она вцепилась в мою правую руку. Вложив чтото в ладонь, она дернула мою руку вверх. Только в этот момент я понял, что держу кинжал, направленный ей в сердце. Пальцы Флейм стиснули мою руку.
– Это все, что мне остается, – прошептала она. – Пока у меня есть еще остатки сил… Он не позволяет мне самой вонзить кинжал. Помоги мне, Руарт, помоги в последний раз. Покончи со мной, умоляю тебя.
Мне хотелось увидеть ее лицо, но багровый туман не позволял мне чтонибудь разглядеть. Я поптичьи склонил голову к плечу. Мой шепот – слова, наконецто произнесенные почеловечески, как я мечтал всю жизнь, – в этих обстоятельствах прозвучал трагически:
– Я люблю тебя.
– Я знаю. А я причинила тебе столько горя. Я покачал головой:
– Нет. Ты не виновата.
– А теперь, Руарт… Это будет величайшим доказательством твоей любви.
В этот момент – клянусь! – моя рука под ее пальцами напряглась.
Но тут дверь в покои властителя распахнулась, и он вошел в спальню Лиссал. Комната осветилась. Властитель посмотрел на нас, но на самом деле он нас словно не видел. Он не замечал ни того, как близко мы друг к другу стоим, ни слез у меня на глазах, ни кинжала, который мы сжимали.
– Лиссал, – сказал он дрожащим голосом, – объясни мне еще раз, почему тот милый маленький мальчик больше не приходит ко мне в спальню.
Момент был упущен. Лиссал оттолкнула меня.
– Вернись в постель, Роласс, – сказала она, беря властителя за руку.
Он озадаченно посмотрел на нее, но послушался. Закрывая за собой дверь, Лиссал бросила на меня последний взгляд.
– Слишком поздно, Головастик, – сказала она. – Больше такого шанса у тебя не будет.
К этому моменту она была на девятом месяце беременности. Времени у меня не осталось.
Я вернулся в постель, но заснуть, конечно, не мог. Я лежал – и как постоянно до этого – думал о том, что же мне делать. Повернуться к Флейм спиной и уйти? Убить ее, как я только что готов был сделать?
Через полчаса, так ничего и не решив, я поднялся и оделся, потом взял ключи Лиссал от кабинета секурии, фонарь и вышел в коридор. Ни один из часовых не обратил на меня внимания: они привыкли к моим ночным блужданиям.
В относительной безопасности кабинета секурии я зажег фонарь и взял все письма и распоряжения, датированные прошлым днем. Это было просто догадкой, но догадкой, основывающейся на моем знании Флейм. Чтото вернуло ее к реальности. Чтото слишком ужасное для нее…
Я методично перебирал бумаги и наконец нашел то, что искал. Это был подписанный властителем приказ любыми средствами изгнать из города гхемфов, а всю их собственность конфисковать в пользу властителя.
Я смотрел на бумагу, не в силах сначала понять, зачем Лиссал это понадобилось. Сердце мое болезненно колотилось. Она хотела, чтобы гхемфов истребили? После всего что они для нас сделали? Я не имел представления о том, выполнен ли уже этот приказ, но потом сообразил, что солдаты предпочитают заниматься подобными делами на рассвете, когда их жертвы еще сонные. Тогда, может быть, они ничего еще не сделали… Я поспешно просмотрел другие свитки, чтобы убедиться – больше ничего важного в них нет, и просто оставил их валяться на столе. Мне было уже безразлично, оставляю ли я следы.
Я выбежал из комнаты, лихорадочно обдумывая, как быстрее всего добраться до ряда Подонков. Дворцовая стража круглосуточно держала наготове траг на случай срочной надобности, но я не был уверен, что мое дело сойдет за таковую. Конюший госпожи Лиссал, требующий, чтобы его доставили в порт за два часа до рассвета…
Хвост и крылья, почему я больше не мог летать!
Сворачивая за угол, я наткнулся на когото, идущего навстречу; столкновение было таким сильным, что я задохнулся. Фонарь вылетел у меня из рук и со звоном ударился о стену, посыпалось стекло, а человек, с которым я столкнулся, выронил поднос с медными лампами. Грохот в предрассветной тишине был ужасный, и к нам кинулось несколько стражников.
В нише стены горела масляная лампа, и в ее свете я увидел, что наткнулся на слугу, заменявшего светильники, масло в которых выгорело, на полные. Поскольку в дворцовом коридоре не было окон, освещать его приходилось круглые сутки.
– Прошу прощения, – сказал я.
На шум открылась одна из дверей, и из нее выглянул Керен.
– Сирсилв, я шел к тебе, – солгал я и повернулся к стражникам: – Госпожа Лиссал чувствует себя не очень хорошо. Она послала меня за травами из лавки на нижнем уровне. Не могли бы вы приготовить траг?
Стражники отправились выполнять мою просьбу. Я предоставил слуге убирать месиво на полу, а сам подошел к Керену. Даже сквозь туман силвмагии он выглядел взъерошенным со сна, но сразу все понял:
– Теперь ты принимаешь медицинские решения, Головастик? – Изза иллюзии его лицо все время менялось, но все же я разглядел вопросительно изогнутую бровь. Иногда, решил я, лучше не обладать Взглядом, по крайней мере я предпочел бы просто видеть иллюзию, а не эти постоянно меняющиеся в серебристом тумане черты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122