Сначала я решил, что буду всюду ходить пешком, но скоро обнаружил, что это не всегда удобно. В Ступице часто шли дожди, и прогулка в три мили под дождем бывала не лучшим началом вечерних развлечений; та же самая трехмильная прогулка домой в темноте могла закончиться нападением грабителей.
Мои финансовые затруднения стали очевидны для меня на второй же день пребывания в Ступице, когда я снова встретился с Джесендой. Я получил от нее записку с приглашением навестить ее между четырьмя и шестью часами. К счастью, в моем сундуке оказалась подходящая одежда, и хотя она была несколько мятой, а Аггелина немедленно исчезла, как только я предложил ей привести одежду в порядок, я явился в дом Датрика в приличном виде. Так я по крайней мере думал. Моя уверенность пошатнулась после того, как меня представили собравшейся золотой молодежи. То, что на Тенкоре считалось подходящим для знатного молодого человека, в доме Датрика едва ли было достаточно хорошо для слуг. Впрочем, девушек – а их оказалось несколько – не смутила моя простая одежда. Повидимому, слухи о моем подвиге уже ходили в высшем обществе Ступицы, и я оказался главной новостью в городе. Все хотели со мной познакомиться. Мужчины стремились помериться со мной силами и принизить меня в глазах женщин, если удастся; женщины просто хотели пофлиртовать. Еще несколько месяцев назад я наслаждался бы общим вниманием. Теперь же я видел только Джесенду. Она встретила меня и должным образом представила своей дуэнье – толстой даме лет сорока, посмотревшей на меня с подозрением, – и друзьям. После этого она еле замечала меня. Меня это раздражало, тем более что я не мог решить: делает она это, просто чтобы подразнить меня, или в самом деле я ей безразличен. Она выглядела такой светской, такой уверенной в себе… Ее вниманием явно пользовался один из молодых людей – красивый парень с милой мальчишеской улыбкой (если это не была просто иллюзия…) по имени сирсилв Вендон Локсби. Другие гости сразу же сообщили мне о тесной дружбе между ними. Сам Локсби держался со мной дружелюбно, словно старался проявить гостеприимство, однако обратил на меня озадаченный взгляд, когда я рассказывал о своем путешествии с Тенкора, и спросил:
– Но что такого особенного в том, чтобы проплыть всю дорогу на куске дерева? Наверняка было бы разумнее воспользоваться баркасом?
Я не мог решить: то ли он глуп, то ли дьявольски умен. Я заставил себя усмехнуться.
– По крайней мере так поступил бы разумный человек, не стремящийся поставить подобный подвиг на должное место в анналах глупостей, совершаемых молодежью. Твое здоровье, Локсби! – Я поднял бокал, и все рассмеялись.
Немного позже мне удалось обменяться с Джесендой несколькими словами наедине – впервые за тот вечер, – когда она стала угощать меня гордостью их повара – тортом из мороженого, посыпанного тонкой голубой пудрой. Я непонимающе посмотрел на угощение.
– Что это? – спросил я, потыкав в голубую обсыпку ложкой.
– Именно то, чем кажется, – смеясь, ответила Джесенда. – Толченый сапфир.
– Сапфир? И я должен это съесть? Она кивнула.
– Значит, это иллюзия, верно? Джесенда оскорбленно посмотрела на меня.
– Эларн, в доме Датрика никогда не станут обманывать гостей! Это было бы… вульгарно!
Мне показалось, что есть измельченный драгоценный камень – который вовсе не улучшал вкуса блюда – как раз и было верхом вульгарности, но вслух высказывать эту мысль не стал. Вместо этого я спросил:
– Зачем? Зачем такое готовить?
– Чтобы показать, что мы ценим своих гостей достаточно, чтобы потратить на них кучу денег. Это же комплимент тебе!
Я отковырнул ложкой кусочек и съел. Пудра из сапфира была такой тонкой, что почти не чувствовалась, но я не стал налегать на угощение. Мне редко случалось пробовать блюдо, которое мне меньше нравилось бы. Я предпочел заговорить на другую тему:
– Ты все еще хочешь продолжать уроки? Теперь у меня на них больше времени.
– Да, я слышала, – ответила Джесенда. – Все теперь знают, что ты силв и что твой отец за это вышвырнул тебя из дома.
– Быстро же распространяются новости.
– Мой отец теперь временный глава Совета, не забывай. Нет ничего, что не становилось бы ему известно.
– И тебе тоже, повидимому? Мой отец не так откровенен со своим отпрыском.
Она рассмеялась и похлопала меня по руке веером.
– Не спеши делать выводы, Эларн. Встретимся у лодочного сарая завтра перед утренним отливом – он ожидается в десять.
Джесенда распахнула веер и поверх него посмотрела на меня. Она умела быть совершенно очаровательной, когда хотела, но даже тогда чтото говорило мне, что следует быть настороже. Джесенда вовсе не была глупенькой светской девицей, охотящейся за женихами.
Месяц, который я провел в Ступице, был странным. Иногда он казался мне сном, промежутком между двумя гранями моей жизни, однако в то же время это был период своеобразного существования: не прошлое, но еще и не будущее.
На Тенкоре я был сыном главы Гильдии и гильдийцем; оба эти обстоятельства обеспечивали мне определенное уважение, но в первую очередь я был пловцом, вечно нуждающимся в деньгах, как и остальные мои приятели. В Ступице же ко мне обращались как к сирсилву, что давало мне всеми признанный статус. Я был желанным гостем в доме Датрика – а поэтому и в других домах знатных семейств. Меня приглашали на вечеринки, пикники, игру в карты. Светские матроны присматривались ко мне как к потенциальному силву – супругу для их дочерейневест. Со мной заигрывали женщины, не вызывавшие во мне интереса, хотя их братья выказывали мне – нищему втируше – презрение. Локсби и его приятели старались незаметно подставить мне ножку или устроить розыгрыш. Они развлекались тем, что предлагали тенкорскому деревенщине сесть на несуществующий стул или поехать в экипаже, который был уже полон, так что я оказывался на коленях у девушки, которую благодаря иллюзии не мог видеть.
Когда Джесенда и компания ее друзей пригласили меня на загородную прогулку, я согласился, однако скоро, к своему ужасу, обнаружил, что нужно было нанять экипажи, заплатить за верховую поездку, а потом за обед в пригородной гостинице. На все это раскошелились молодые люди, небрежно отклонив мое предложение внести свою часть. Им было известно, что я в любом случае мог потратить чисто символическую сумму, и они не упустили случая меня опозорить. Им это удалось, и от следующего приглашения я отказался.
Впрочем, приглашений на меня сыпалось больше, чем я мог принять, тем более что я, как скоро стало мне понятно, не обладал необходимым гардеробом даже после того, как с Тенкора прибыли все мои вещи. По этой причине я чаще всего отказывался от визитов, в результате чего приобрел репутацию отшельника;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Мои финансовые затруднения стали очевидны для меня на второй же день пребывания в Ступице, когда я снова встретился с Джесендой. Я получил от нее записку с приглашением навестить ее между четырьмя и шестью часами. К счастью, в моем сундуке оказалась подходящая одежда, и хотя она была несколько мятой, а Аггелина немедленно исчезла, как только я предложил ей привести одежду в порядок, я явился в дом Датрика в приличном виде. Так я по крайней мере думал. Моя уверенность пошатнулась после того, как меня представили собравшейся золотой молодежи. То, что на Тенкоре считалось подходящим для знатного молодого человека, в доме Датрика едва ли было достаточно хорошо для слуг. Впрочем, девушек – а их оказалось несколько – не смутила моя простая одежда. Повидимому, слухи о моем подвиге уже ходили в высшем обществе Ступицы, и я оказался главной новостью в городе. Все хотели со мной познакомиться. Мужчины стремились помериться со мной силами и принизить меня в глазах женщин, если удастся; женщины просто хотели пофлиртовать. Еще несколько месяцев назад я наслаждался бы общим вниманием. Теперь же я видел только Джесенду. Она встретила меня и должным образом представила своей дуэнье – толстой даме лет сорока, посмотревшей на меня с подозрением, – и друзьям. После этого она еле замечала меня. Меня это раздражало, тем более что я не мог решить: делает она это, просто чтобы подразнить меня, или в самом деле я ей безразличен. Она выглядела такой светской, такой уверенной в себе… Ее вниманием явно пользовался один из молодых людей – красивый парень с милой мальчишеской улыбкой (если это не была просто иллюзия…) по имени сирсилв Вендон Локсби. Другие гости сразу же сообщили мне о тесной дружбе между ними. Сам Локсби держался со мной дружелюбно, словно старался проявить гостеприимство, однако обратил на меня озадаченный взгляд, когда я рассказывал о своем путешествии с Тенкора, и спросил:
– Но что такого особенного в том, чтобы проплыть всю дорогу на куске дерева? Наверняка было бы разумнее воспользоваться баркасом?
Я не мог решить: то ли он глуп, то ли дьявольски умен. Я заставил себя усмехнуться.
– По крайней мере так поступил бы разумный человек, не стремящийся поставить подобный подвиг на должное место в анналах глупостей, совершаемых молодежью. Твое здоровье, Локсби! – Я поднял бокал, и все рассмеялись.
Немного позже мне удалось обменяться с Джесендой несколькими словами наедине – впервые за тот вечер, – когда она стала угощать меня гордостью их повара – тортом из мороженого, посыпанного тонкой голубой пудрой. Я непонимающе посмотрел на угощение.
– Что это? – спросил я, потыкав в голубую обсыпку ложкой.
– Именно то, чем кажется, – смеясь, ответила Джесенда. – Толченый сапфир.
– Сапфир? И я должен это съесть? Она кивнула.
– Значит, это иллюзия, верно? Джесенда оскорбленно посмотрела на меня.
– Эларн, в доме Датрика никогда не станут обманывать гостей! Это было бы… вульгарно!
Мне показалось, что есть измельченный драгоценный камень – который вовсе не улучшал вкуса блюда – как раз и было верхом вульгарности, но вслух высказывать эту мысль не стал. Вместо этого я спросил:
– Зачем? Зачем такое готовить?
– Чтобы показать, что мы ценим своих гостей достаточно, чтобы потратить на них кучу денег. Это же комплимент тебе!
Я отковырнул ложкой кусочек и съел. Пудра из сапфира была такой тонкой, что почти не чувствовалась, но я не стал налегать на угощение. Мне редко случалось пробовать блюдо, которое мне меньше нравилось бы. Я предпочел заговорить на другую тему:
– Ты все еще хочешь продолжать уроки? Теперь у меня на них больше времени.
– Да, я слышала, – ответила Джесенда. – Все теперь знают, что ты силв и что твой отец за это вышвырнул тебя из дома.
– Быстро же распространяются новости.
– Мой отец теперь временный глава Совета, не забывай. Нет ничего, что не становилось бы ему известно.
– И тебе тоже, повидимому? Мой отец не так откровенен со своим отпрыском.
Она рассмеялась и похлопала меня по руке веером.
– Не спеши делать выводы, Эларн. Встретимся у лодочного сарая завтра перед утренним отливом – он ожидается в десять.
Джесенда распахнула веер и поверх него посмотрела на меня. Она умела быть совершенно очаровательной, когда хотела, но даже тогда чтото говорило мне, что следует быть настороже. Джесенда вовсе не была глупенькой светской девицей, охотящейся за женихами.
Месяц, который я провел в Ступице, был странным. Иногда он казался мне сном, промежутком между двумя гранями моей жизни, однако в то же время это был период своеобразного существования: не прошлое, но еще и не будущее.
На Тенкоре я был сыном главы Гильдии и гильдийцем; оба эти обстоятельства обеспечивали мне определенное уважение, но в первую очередь я был пловцом, вечно нуждающимся в деньгах, как и остальные мои приятели. В Ступице же ко мне обращались как к сирсилву, что давало мне всеми признанный статус. Я был желанным гостем в доме Датрика – а поэтому и в других домах знатных семейств. Меня приглашали на вечеринки, пикники, игру в карты. Светские матроны присматривались ко мне как к потенциальному силву – супругу для их дочерейневест. Со мной заигрывали женщины, не вызывавшие во мне интереса, хотя их братья выказывали мне – нищему втируше – презрение. Локсби и его приятели старались незаметно подставить мне ножку или устроить розыгрыш. Они развлекались тем, что предлагали тенкорскому деревенщине сесть на несуществующий стул или поехать в экипаже, который был уже полон, так что я оказывался на коленях у девушки, которую благодаря иллюзии не мог видеть.
Когда Джесенда и компания ее друзей пригласили меня на загородную прогулку, я согласился, однако скоро, к своему ужасу, обнаружил, что нужно было нанять экипажи, заплатить за верховую поездку, а потом за обед в пригородной гостинице. На все это раскошелились молодые люди, небрежно отклонив мое предложение внести свою часть. Им было известно, что я в любом случае мог потратить чисто символическую сумму, и они не упустили случая меня опозорить. Им это удалось, и от следующего приглашения я отказался.
Впрочем, приглашений на меня сыпалось больше, чем я мог принять, тем более что я, как скоро стало мне понятно, не обладал необходимым гардеробом даже после того, как с Тенкора прибыли все мои вещи. По этой причине я чаще всего отказывался от визитов, в результате чего приобрел репутацию отшельника;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122