Я тоже не хочу.
- Говорят, утром будет бой.
- Ага.
- Я поднималась сегодня на стену. Видела армию. Она огромна.
- Да, не маленькая.
- Ты не боишься?
- Трепещу, как мне и положено.
- Не боишься, - сказала она. - Это странно.
- Ничего странного, - сказал я. - Просто я устал.
- Ты странный… человек.
- Я не человек.
- Ты человек, - сказала она. - Я разговаривала с женщинами, как ты мне и советовал. Они и в самом деле никакие не рабыни. Обычные крестьянки. Они пришли сюда добровольно, вместе с семьями… Как такое может быть?
- Разве они тебе не рассказали? Всего лишь правильная налоговая политика.
- Но в глазах всего мира ты - зло. Тьма.
- Ты забыла про Хаос, - сказал я. - Но все дело в том, что рассуждать о противостоянии светлых и темных сил лучше на сытый желудок. Когда твои дети голодны, тебе до лампо… до лампады все эти судьбы мира.
- Я разговаривала с солдатами. С наемниками. Они ничего не знают о массовых казнях.
- А с поварами ты не разговаривала? Не уточняла, каких именно младенцев я люблю на завтрак, жареных или вареных? Или, быть может, запеченных в плаценте?
- Значит, все, что о тебе говорят на территории королевств, ложь?
- Не все.
- Должно быть, это страшно, - сказала она. - Жить, зная, какое великое множество людей желают твоей смерти. Перед тем как ты меня спас, я узнала, что такое, когда твоей смерти жаждет город. Это… не самое приятное ощущение, почти такое же неприятное, как пытки. А тебе желает смерти целый мир.
- Я его тоже не особенно люблю.
- Ты мог бы сделать это? Повторить путь Первого Императора? Пройтись по материку с огнем и мечом, втоптать непокорных в грязь?
- Непокорных нельзя втаптывать в грязь, - сказал я. - Из грязи они поднимаются князьями.
- Но все равно мог бы?
- Физически - нет. У меня нет таких сил.
- А если бы были? Смог бы?
- Почему тебя это интересует?
- Я все еще раздумываю, стоит ли тебя убивать.
- Знали бы твои сограждане, что ты осмеливаешься задумываться об этом, а не разишь сразу, спалили бы еще быстрее.
- Ты так и не ответил на мой вопрос.
- Ты уже запугала меня по полной программе. Конечно, я бы не смог. Я ведь Темный Лорд только по родителям. А так я белый и пушистый.
- И как же тебя угораздило?
- Родился не в том месте и не в то время. И главное, не от того отца, - сказал я. - Если серьезно, то, когда я влезал во всю эту историю, я не представлял себе, во что именно влезаю. Я считал себя самым умным, и у меня был план, как вылезти из всего этого дерьма в белом фраке. Только вот меня засосало уже по горло.
- Что за план? - спросила она.
- Неважно, - сказал я. - Теперь уже совершенно неважно. Самая большая моя проблема в том, что еще семь лет назад я не знал, что я Темный Лорд. И что когда-нибудь им стану. Я даже ничего не слышал о вашем мире.
- Как это может быть?
- Долгая история, - сказал я. - Но суть в том, что я оказался не готов. И видимо, никогда уже не буду готов. Потому что… чтобы оценивать ситуацию с позиции Темного Лорда, надо родиться Темным Лордом. Я не отождествляю себя с моим именем. В последнее время мне кажется, что меня двое. Есть один я, тот, каким я сам себя вижу. И есть другой я, тот, каким видит меня весь мир. Они не очень похожи друг на друга, и они друг другу не нравятся. Жалко, что психоанализа у вас еще не изобрели.
- Чего не изобрели?
- Неважно. Я мог бы сделать имя и целое состояние какому-нибудь психоаналитику. Однако психоаналитиков у вас нет, а потому все вокруг злые, агрессивные и хотят меня убить.
- В глазах армии, которая стоит под твоими стенами, ты - зло, - сказала Илейн. - Они выступают против тебя, значит, они - добро. И все знают, что добро должно быть с кулаками.
- Все знают, что добро должно быть с кулаками, - согласился я. - Только нигде не указано, какого именно размера кулаки должны быть у добра.
ГЛАВА 10
Первая неделя осады
Наверное, Герцог Грома очень любил драматические эффекты. Потому что его армия, построившись в боевые порядки в предрассветных сумерках, выступила вперед с первыми лучами солнца.
Не вся армия, конечно. Вся его армия под моими стенами не разместится.
Мы с Хэмфри и графом стояли на башне Дональда Дака и обозревали окрестности.
Орки и наемники Ланса держали стены.
Катапульты приведены в боевую готовность. Рядом с каждой стоит по два пещерных тролля. Они будут взводить и заряжать орудия.
Благодаря физической мощи артиллеристов катапульты могут стрелять огромными каменными глыбами. Стрелять будут тролли. Целиться будут люди. У пещерных троллей проблемы со зрением, впрочем, как и всех постоянных жителей подземелий.
По той же причине гномы опасны только в ближнем бою. У народа, который живет под землей и воюет в темных извилистых тоннелях, сложно предположить умение пользоваться луками и арбалетами.
Нас атаковали.
Как и предсказывал Ланс, сделали это едва обученные пехотинцы, еще вчера бывшие крестьянами. Что-то вроде отряда Деррика.
Воевали они тупо, примитивно и без огонька. Темная масса неслась к стенам, выкрикивая неразличимые в общем шуме боевые кличи. Вооружены они были в основном мечами и топорами. Единственное приспособление для преодоления крепостных стен, которое они несли с собой, - это лестницы.
Расположившиеся на стенах лучники выбили четверть атакующих еще на подходе. Четверть полегла во время форсирования рва.
Половина добежала-таки до стен и попыталась на них взобраться.
Орки отталкивали приставные лестницы здоровенными рогатинами, люди сыпались с них, как яблоки на голову Ньютона. Те, кому очень повезло, падали в ров. Кому очень не повезло, валились на шлемы и мечи своих же соратников. Те, кому просто не повезло, падали на землю. Какая-то их часть еще имела шансы выжить.
Защищать стену от лезущих по лестнице солдат очень просто. Становишься напротив лестницы, берешь в руки топор или меч и ждешь, пока первый из стенолазов подберется к тебе на расстояние удара. И рубишь его мечом. Или топором.
Как правило, одна рука у человека на лестнице обычно занята перекладиной. А отмахиваться от находящегося наверху противника одной рукой способны считаные единицы.
Человек падает с разрубленной головой, увлекая за собой еще парочку лезущих следом бедолаг. А ты ждешь следующего.
В общем, никаких сюрпризов.
Примерно через два часа после начала атаки остатки атакующих потянулись к лагерю под постоянным огнем моих лучников.
- Это не война, милорд, - сказал граф, качая головой. - Это еще не война.
Потери среди защитников Цитадели были минимальные - несколько убитых, пара десятков раненых. Однако, несмотря на это, победе никто особо не радовался. Как говорил граф, это еще не война.
К вечеру заявился очередной парламентер. Остановив своего скакуна на расстоянии, непреодолимом для выпущенного из арбалета болта, он помахал флагом с изображением серебряной молнии на фоне грозового неба и зaмep как истукан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
- Говорят, утром будет бой.
- Ага.
- Я поднималась сегодня на стену. Видела армию. Она огромна.
- Да, не маленькая.
- Ты не боишься?
- Трепещу, как мне и положено.
- Не боишься, - сказала она. - Это странно.
- Ничего странного, - сказал я. - Просто я устал.
- Ты странный… человек.
- Я не человек.
- Ты человек, - сказала она. - Я разговаривала с женщинами, как ты мне и советовал. Они и в самом деле никакие не рабыни. Обычные крестьянки. Они пришли сюда добровольно, вместе с семьями… Как такое может быть?
- Разве они тебе не рассказали? Всего лишь правильная налоговая политика.
- Но в глазах всего мира ты - зло. Тьма.
- Ты забыла про Хаос, - сказал я. - Но все дело в том, что рассуждать о противостоянии светлых и темных сил лучше на сытый желудок. Когда твои дети голодны, тебе до лампо… до лампады все эти судьбы мира.
- Я разговаривала с солдатами. С наемниками. Они ничего не знают о массовых казнях.
- А с поварами ты не разговаривала? Не уточняла, каких именно младенцев я люблю на завтрак, жареных или вареных? Или, быть может, запеченных в плаценте?
- Значит, все, что о тебе говорят на территории королевств, ложь?
- Не все.
- Должно быть, это страшно, - сказала она. - Жить, зная, какое великое множество людей желают твоей смерти. Перед тем как ты меня спас, я узнала, что такое, когда твоей смерти жаждет город. Это… не самое приятное ощущение, почти такое же неприятное, как пытки. А тебе желает смерти целый мир.
- Я его тоже не особенно люблю.
- Ты мог бы сделать это? Повторить путь Первого Императора? Пройтись по материку с огнем и мечом, втоптать непокорных в грязь?
- Непокорных нельзя втаптывать в грязь, - сказал я. - Из грязи они поднимаются князьями.
- Но все равно мог бы?
- Физически - нет. У меня нет таких сил.
- А если бы были? Смог бы?
- Почему тебя это интересует?
- Я все еще раздумываю, стоит ли тебя убивать.
- Знали бы твои сограждане, что ты осмеливаешься задумываться об этом, а не разишь сразу, спалили бы еще быстрее.
- Ты так и не ответил на мой вопрос.
- Ты уже запугала меня по полной программе. Конечно, я бы не смог. Я ведь Темный Лорд только по родителям. А так я белый и пушистый.
- И как же тебя угораздило?
- Родился не в том месте и не в то время. И главное, не от того отца, - сказал я. - Если серьезно, то, когда я влезал во всю эту историю, я не представлял себе, во что именно влезаю. Я считал себя самым умным, и у меня был план, как вылезти из всего этого дерьма в белом фраке. Только вот меня засосало уже по горло.
- Что за план? - спросила она.
- Неважно, - сказал я. - Теперь уже совершенно неважно. Самая большая моя проблема в том, что еще семь лет назад я не знал, что я Темный Лорд. И что когда-нибудь им стану. Я даже ничего не слышал о вашем мире.
- Как это может быть?
- Долгая история, - сказал я. - Но суть в том, что я оказался не готов. И видимо, никогда уже не буду готов. Потому что… чтобы оценивать ситуацию с позиции Темного Лорда, надо родиться Темным Лордом. Я не отождествляю себя с моим именем. В последнее время мне кажется, что меня двое. Есть один я, тот, каким я сам себя вижу. И есть другой я, тот, каким видит меня весь мир. Они не очень похожи друг на друга, и они друг другу не нравятся. Жалко, что психоанализа у вас еще не изобрели.
- Чего не изобрели?
- Неважно. Я мог бы сделать имя и целое состояние какому-нибудь психоаналитику. Однако психоаналитиков у вас нет, а потому все вокруг злые, агрессивные и хотят меня убить.
- В глазах армии, которая стоит под твоими стенами, ты - зло, - сказала Илейн. - Они выступают против тебя, значит, они - добро. И все знают, что добро должно быть с кулаками.
- Все знают, что добро должно быть с кулаками, - согласился я. - Только нигде не указано, какого именно размера кулаки должны быть у добра.
ГЛАВА 10
Первая неделя осады
Наверное, Герцог Грома очень любил драматические эффекты. Потому что его армия, построившись в боевые порядки в предрассветных сумерках, выступила вперед с первыми лучами солнца.
Не вся армия, конечно. Вся его армия под моими стенами не разместится.
Мы с Хэмфри и графом стояли на башне Дональда Дака и обозревали окрестности.
Орки и наемники Ланса держали стены.
Катапульты приведены в боевую готовность. Рядом с каждой стоит по два пещерных тролля. Они будут взводить и заряжать орудия.
Благодаря физической мощи артиллеристов катапульты могут стрелять огромными каменными глыбами. Стрелять будут тролли. Целиться будут люди. У пещерных троллей проблемы со зрением, впрочем, как и всех постоянных жителей подземелий.
По той же причине гномы опасны только в ближнем бою. У народа, который живет под землей и воюет в темных извилистых тоннелях, сложно предположить умение пользоваться луками и арбалетами.
Нас атаковали.
Как и предсказывал Ланс, сделали это едва обученные пехотинцы, еще вчера бывшие крестьянами. Что-то вроде отряда Деррика.
Воевали они тупо, примитивно и без огонька. Темная масса неслась к стенам, выкрикивая неразличимые в общем шуме боевые кличи. Вооружены они были в основном мечами и топорами. Единственное приспособление для преодоления крепостных стен, которое они несли с собой, - это лестницы.
Расположившиеся на стенах лучники выбили четверть атакующих еще на подходе. Четверть полегла во время форсирования рва.
Половина добежала-таки до стен и попыталась на них взобраться.
Орки отталкивали приставные лестницы здоровенными рогатинами, люди сыпались с них, как яблоки на голову Ньютона. Те, кому очень повезло, падали в ров. Кому очень не повезло, валились на шлемы и мечи своих же соратников. Те, кому просто не повезло, падали на землю. Какая-то их часть еще имела шансы выжить.
Защищать стену от лезущих по лестнице солдат очень просто. Становишься напротив лестницы, берешь в руки топор или меч и ждешь, пока первый из стенолазов подберется к тебе на расстояние удара. И рубишь его мечом. Или топором.
Как правило, одна рука у человека на лестнице обычно занята перекладиной. А отмахиваться от находящегося наверху противника одной рукой способны считаные единицы.
Человек падает с разрубленной головой, увлекая за собой еще парочку лезущих следом бедолаг. А ты ждешь следующего.
В общем, никаких сюрпризов.
Примерно через два часа после начала атаки остатки атакующих потянулись к лагерю под постоянным огнем моих лучников.
- Это не война, милорд, - сказал граф, качая головой. - Это еще не война.
Потери среди защитников Цитадели были минимальные - несколько убитых, пара десятков раненых. Однако, несмотря на это, победе никто особо не радовался. Как говорил граф, это еще не война.
К вечеру заявился очередной парламентер. Остановив своего скакуна на расстоянии, непреодолимом для выпущенного из арбалета болта, он помахал флагом с изображением серебряной молнии на фоне грозового неба и зaмep как истукан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90