Спросил, не желаю ли я с ним побеседовать.
Я желал.
Доктор Отто мог бы быть нашим семейным врачом, если бы владельцев Черной Цитадели мучили бы какие-нибудь болезни, кроме болезненной склонности умирать от погружения в тело зачарованного клинка. Поэтому он был доктором, так сказать, приписанным к Цитадели! Он получал от меня жалованье и лечил всех, кто в этом нуждался.
Кроме орков. Даже лежащий на смертном одре он не способен подпустить к себе человека с медицинским чемоданчиком.
- Вина хотите, доктор? - спросил я.
- Хочу, - сказал он.
Я налил ему полный бокал и подождал, пока он осушит его хотя бы наполовину. Судя по выражению лица доктора, ему это было просто необходимо.
- Какие новости? - спросил я, когда он поставил бокал на стол и потянулся к кисету за табаком.
- Милорд, вас интересует диагноз или прогноз?
- В первую очередь прогноз.
- Жить будет, - сказал доктор, набивая трубку.
- Это уже хорошо, - сказал я. - А что вы можете сообщить о ее нынешнем состоянии?
- Средней тяжести, - сказал доктор. - Ушибы, синяки, порезы, царапины по всему телу. Но это вы и сами видели.
- Есть что-то, чего я не видел?
- Два сломанных ребра, - сообщил доктор. - На пальцах правой руки не хватает трех ногтей. На левой ноге два пальца раздроблены. Возможно, но пока не установлено сотрясение мозга. Это я еще понаблюдаю, когда она проснется. Плюс к этому ее… э… изнасиловали. Несколько раз. И… Э… Используя при этом также не совсем обычные средства.
- Не понял, - сказал я.
- Дубинками, - сказал доктор. - В том числе и дубинками. Я не могу предсказать размер психологической травмы и ее последствия. Милорд, позволите ли вы мне задать вам один вопрос?
- Конечно, доктор.
- Вы убили тех, кто это с ней сделал?
- Пока нет, - сказал я.
Доктор вздохнул и допил вино.
- Что она совершила, чтобы заслужить такое? - поинтересовался граф.
- Ничего, - сказал я.
Палач и его подмастерья были очень удивлены, когда утром они явились в тюрьму, чтобы доставить ведьму к месту казни, и не обнаружили ее в камере. Правда удивлялись они очень недолго. Потому что в камере их ждал я.
ГЛАВА 8
Три дня до начала осады
Нет зрелища более скучного, чем большая армия на марше. Особенно если долгое время наблюдать ее из одной и той же неподвижной точки.
Мимо тебя идут. Идут, идут, идут, идут, идут, идут и идут.
И идут, и идут, и идут, и идут, и идут.
Идут пикинеры, идут кирасиры, идут лучники, идут инженерные войска.
Проезжают верхом конные рыцари. Проходят слоны с сидящими на их спинах погонщиками.
Проезжают телеги обоза. Волы тащат какие-то громоздкие сооружения. И громоздкие запчасти для еще более громоздких сооружений.
Картинка дрожала, дергалась, расплывалась, периодически вообще пропадала.
На территории Империи слишком много вражеской магии.
- Рамблер, - позвал я.
- Да, господин? - Картинка снова дернулась, застыла, зато посреди комнаты появился фантом мужчины.
- Сфера нарушена?
- Да, господин. Я начинаю рассасываться. Растворяться.
- Я отпускаю тебя, Рамблер, - сказал я. - Ты сможешь вернуться в свой мир сам или тебе помочь?
- Благодарю, господин, - сказал он. - Я еще достаточно силен, чтобы удалиться самостоятельно.
- Тогда прощай, - сказал я.
- Господин, - сказал он. - В моем мире чертовски скучно. Когда вы здесь закончите, позовите меня снова, хорошо?
- Обязательно, - сказал я. - Иди.
В своих апартаментах я зеркал не держу. Только одно маленькое, для бритья. И сразу после этой мучительной процедуры я убираю его в шкаф. Нет зеркал и ни в одной комнате, где мы проводим совещания, или на террасе, где я люблю пить кофе, любуясь закатом.
В библиотеке, где я провожу много времени, зеркала тоже нет. За каждым зеркалом… Точнее, в каждом зеркале притаился эльфийский шпион. Никогда не знаешь, подглядывает за тобой эта скотина Эдвин или нет.
Ближайшее ко мне зеркало находится в башне Ельцина, бывшей башне Отчаяния. Вообще, должен заметить, что предки у меня были люди весьма мрачные. Названия крепостных башен вгоняли меня в тоску и печаль, стоило только мне услышать их в чьем-нибудь докладе. И я распорядился их переименовать. Так появились башни Микки Мауса, Дональда Дака, Чебурашки и Ельцина.
В башне Ельцина находилось что-то вроде обсерватории, из которой местные астрономы… пардон, астрологи, могли вести наблюдения за звездным небом. Астрологи уже давно разбежались, и в башне почти никого не было. Поэтому я распорядился поставить там большое зеркало, а рядом с ним стража, вся работа которого сводилась к самолюбованию.
Периодически страж видел в зеркале не себя, а хмурого типа с благородно-печальными чертами лица. Камрада Эдвина то есть.
Вот и сейчас он прибежал ко мне с докладом, что Пресветлый Король эльфов на связи.
Я заставил владыку эльфов прождать минут двадцать, Просто потому что он мне не нравился.
- Здравствуй, Кевин, - сказал он, когда я вошел в бывшую обсерваторию. Как обычно, Эдвин сидел на древесном троне и всем своим видом излучал мудрость и понимание.
- Привет, - сказал я, садясь в кресло. - Чего хотел?
- Грядет война, - сказал он.
- Очень точное замечание, - сказал я. - Ты сам догадался или тебе кто-то подсказал? Дьявол, да ты меня просто шокировал этой новостью. А я-то думаю, что это за тучи пыли видны с крепостной стены. А это война грядет.
- Не фиглярствуй, - сказал он.
- Почему бы нет? Тебе же можно. Ты достаточно долго рассказывал мне о системе сдержек и противовесов этого мира и о том, что каждый должен занимать свое место, и о том, что мне дадут просидеть на моем достаточно долго. А теперь вдруг выяснилось, что мое место в этом мире под землей, на глубине примерно двух метров.
- Я не предполагал, что война начнется так скоро.
- И чего ты теперь хочешь? Извиниться?
- Конечно нет. Ты сел в Черной Цитадели не потому, что я тебя об этом попросил, а потому, что хотел выжить. И у тебя не было другого выбора. Я не должен чувствовать и не чувствую за собой никакой вины. Моих войск в наступающей на тебя армии нет. Я по-прежнему нейтрален.
- Завидую, - сказал я. - А когда грянет Армагеддон, ты тоже останешься в стороне?
- Добро и Зло, - сказал он. - Свет и Тьма. Порядок и Хаос. Одно не может существовать без другого. Нужно равновесие.
- Где оно, твое хваленое равновесие? - спросил я. - Разве силы Империи и Бортиса равны? Сто пятьдесят тысяч против тридцати?
- Ты говоришь о математике, - сказал он. - А я говорю об основополагающих принципах. О силах, благодаря которым держится мир.
- Если ты имеешь в виду мой род, то скоро одной такой силой станет меньше. Может быть, поддержишь меня? Пришлешь сюда своих лучников или магов? Или предоставишь мне убежище, когда Цитадель рухнет? Это ли не работа на равновесие, Эдвин?
- Эльфы нейтральны.
- Нейтралитет - это палка о двух концах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Я желал.
Доктор Отто мог бы быть нашим семейным врачом, если бы владельцев Черной Цитадели мучили бы какие-нибудь болезни, кроме болезненной склонности умирать от погружения в тело зачарованного клинка. Поэтому он был доктором, так сказать, приписанным к Цитадели! Он получал от меня жалованье и лечил всех, кто в этом нуждался.
Кроме орков. Даже лежащий на смертном одре он не способен подпустить к себе человека с медицинским чемоданчиком.
- Вина хотите, доктор? - спросил я.
- Хочу, - сказал он.
Я налил ему полный бокал и подождал, пока он осушит его хотя бы наполовину. Судя по выражению лица доктора, ему это было просто необходимо.
- Какие новости? - спросил я, когда он поставил бокал на стол и потянулся к кисету за табаком.
- Милорд, вас интересует диагноз или прогноз?
- В первую очередь прогноз.
- Жить будет, - сказал доктор, набивая трубку.
- Это уже хорошо, - сказал я. - А что вы можете сообщить о ее нынешнем состоянии?
- Средней тяжести, - сказал доктор. - Ушибы, синяки, порезы, царапины по всему телу. Но это вы и сами видели.
- Есть что-то, чего я не видел?
- Два сломанных ребра, - сообщил доктор. - На пальцах правой руки не хватает трех ногтей. На левой ноге два пальца раздроблены. Возможно, но пока не установлено сотрясение мозга. Это я еще понаблюдаю, когда она проснется. Плюс к этому ее… э… изнасиловали. Несколько раз. И… Э… Используя при этом также не совсем обычные средства.
- Не понял, - сказал я.
- Дубинками, - сказал доктор. - В том числе и дубинками. Я не могу предсказать размер психологической травмы и ее последствия. Милорд, позволите ли вы мне задать вам один вопрос?
- Конечно, доктор.
- Вы убили тех, кто это с ней сделал?
- Пока нет, - сказал я.
Доктор вздохнул и допил вино.
- Что она совершила, чтобы заслужить такое? - поинтересовался граф.
- Ничего, - сказал я.
Палач и его подмастерья были очень удивлены, когда утром они явились в тюрьму, чтобы доставить ведьму к месту казни, и не обнаружили ее в камере. Правда удивлялись они очень недолго. Потому что в камере их ждал я.
ГЛАВА 8
Три дня до начала осады
Нет зрелища более скучного, чем большая армия на марше. Особенно если долгое время наблюдать ее из одной и той же неподвижной точки.
Мимо тебя идут. Идут, идут, идут, идут, идут, идут и идут.
И идут, и идут, и идут, и идут, и идут.
Идут пикинеры, идут кирасиры, идут лучники, идут инженерные войска.
Проезжают верхом конные рыцари. Проходят слоны с сидящими на их спинах погонщиками.
Проезжают телеги обоза. Волы тащат какие-то громоздкие сооружения. И громоздкие запчасти для еще более громоздких сооружений.
Картинка дрожала, дергалась, расплывалась, периодически вообще пропадала.
На территории Империи слишком много вражеской магии.
- Рамблер, - позвал я.
- Да, господин? - Картинка снова дернулась, застыла, зато посреди комнаты появился фантом мужчины.
- Сфера нарушена?
- Да, господин. Я начинаю рассасываться. Растворяться.
- Я отпускаю тебя, Рамблер, - сказал я. - Ты сможешь вернуться в свой мир сам или тебе помочь?
- Благодарю, господин, - сказал он. - Я еще достаточно силен, чтобы удалиться самостоятельно.
- Тогда прощай, - сказал я.
- Господин, - сказал он. - В моем мире чертовски скучно. Когда вы здесь закончите, позовите меня снова, хорошо?
- Обязательно, - сказал я. - Иди.
В своих апартаментах я зеркал не держу. Только одно маленькое, для бритья. И сразу после этой мучительной процедуры я убираю его в шкаф. Нет зеркал и ни в одной комнате, где мы проводим совещания, или на террасе, где я люблю пить кофе, любуясь закатом.
В библиотеке, где я провожу много времени, зеркала тоже нет. За каждым зеркалом… Точнее, в каждом зеркале притаился эльфийский шпион. Никогда не знаешь, подглядывает за тобой эта скотина Эдвин или нет.
Ближайшее ко мне зеркало находится в башне Ельцина, бывшей башне Отчаяния. Вообще, должен заметить, что предки у меня были люди весьма мрачные. Названия крепостных башен вгоняли меня в тоску и печаль, стоило только мне услышать их в чьем-нибудь докладе. И я распорядился их переименовать. Так появились башни Микки Мауса, Дональда Дака, Чебурашки и Ельцина.
В башне Ельцина находилось что-то вроде обсерватории, из которой местные астрономы… пардон, астрологи, могли вести наблюдения за звездным небом. Астрологи уже давно разбежались, и в башне почти никого не было. Поэтому я распорядился поставить там большое зеркало, а рядом с ним стража, вся работа которого сводилась к самолюбованию.
Периодически страж видел в зеркале не себя, а хмурого типа с благородно-печальными чертами лица. Камрада Эдвина то есть.
Вот и сейчас он прибежал ко мне с докладом, что Пресветлый Король эльфов на связи.
Я заставил владыку эльфов прождать минут двадцать, Просто потому что он мне не нравился.
- Здравствуй, Кевин, - сказал он, когда я вошел в бывшую обсерваторию. Как обычно, Эдвин сидел на древесном троне и всем своим видом излучал мудрость и понимание.
- Привет, - сказал я, садясь в кресло. - Чего хотел?
- Грядет война, - сказал он.
- Очень точное замечание, - сказал я. - Ты сам догадался или тебе кто-то подсказал? Дьявол, да ты меня просто шокировал этой новостью. А я-то думаю, что это за тучи пыли видны с крепостной стены. А это война грядет.
- Не фиглярствуй, - сказал он.
- Почему бы нет? Тебе же можно. Ты достаточно долго рассказывал мне о системе сдержек и противовесов этого мира и о том, что каждый должен занимать свое место, и о том, что мне дадут просидеть на моем достаточно долго. А теперь вдруг выяснилось, что мое место в этом мире под землей, на глубине примерно двух метров.
- Я не предполагал, что война начнется так скоро.
- И чего ты теперь хочешь? Извиниться?
- Конечно нет. Ты сел в Черной Цитадели не потому, что я тебя об этом попросил, а потому, что хотел выжить. И у тебя не было другого выбора. Я не должен чувствовать и не чувствую за собой никакой вины. Моих войск в наступающей на тебя армии нет. Я по-прежнему нейтрален.
- Завидую, - сказал я. - А когда грянет Армагеддон, ты тоже останешься в стороне?
- Добро и Зло, - сказал он. - Свет и Тьма. Порядок и Хаос. Одно не может существовать без другого. Нужно равновесие.
- Где оно, твое хваленое равновесие? - спросил я. - Разве силы Империи и Бортиса равны? Сто пятьдесят тысяч против тридцати?
- Ты говоришь о математике, - сказал он. - А я говорю об основополагающих принципах. О силах, благодаря которым держится мир.
- Если ты имеешь в виду мой род, то скоро одной такой силой станет меньше. Может быть, поддержишь меня? Пришлешь сюда своих лучников или магов? Или предоставишь мне убежище, когда Цитадель рухнет? Это ли не работа на равновесие, Эдвин?
- Эльфы нейтральны.
- Нейтралитет - это палка о двух концах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90