Не хочется даже думать об этом… К тому же после ночи, проведенной с Ником, Кэсси чувствовала, что не может больше ясно мыслить, не может трезво оценивать ситуацию. В любом случае сейчас надо выбросить все это из головы: необходимо думать только о предстоящем испытании. Она не собирается подводить Десмонда. Обо всем остальном можно будет поразмыслить потом, позже.
Однако мысли о перелете снова напомнили Кэсси о том, что она всем обязана Десмонду. Нет, конечно, Ник не прав.
Он несправедлив к ее мужу. И она не может поверить, будто у Десмонда есть другие женщины. Он сейчас всецело захвачен своей работой, подготовкой к перелету, он просто одержим этим. А она, Кэсси, возвращается в Лос-Анджелес с твердым намерением вести себя безупречно по отношению к нему, не бросать ни малейшей тени на их брак.
Однако с самого момента возвращения жены Десмонд, казалось, делал все, чтобы подтвердить подозрения Ника. Он говорил только о тихоокеанском перелете.., и еще о прессе.
Даже не спросил, как она провела уик-энд, как дела дома, как родители. Неожиданно Кэсси тоже охватила подозрительность, Почему Десмонд так холоден к ней, почему постоянно занят только рекламой, репортерами, фотографами и киносъемками? Она задала ему несколько вопросов по поводу предстоявших ей интервью и позволила себе высказать сомнения в их необходимости. Напряжение между ними стало слишком очевидным.
— Что именно тебя не устраивает? — раздраженно спросил Десмонд.
Этот разговор состоялся на следующий день после ее возвращения, вернее, уже в полночь. Сразу после изматывающего двенадцатичасового рабочего дня, проведенного в полетах, последовали еще пять часов различных интервью и встреч, и в довершение ко всему он напустил на нее целую армию фоторепортеров.
— Мне все это надоело. Я устала натыкаться на фотографов, вставая с постели или выходя из ванны.
Они преследуют меня повсюду, и мне это опротивело. Избавься от них как-нибудь.
— Что тебе опротивело? То, что ты стала самой большой знаменитостью, что твое имя звучит во всех новостях или что твоя фотография дважды за этот год появилась на обложке «Лайф»? В чем именно состоит проблема?
— Проблема состоит в том, что я выдохлась. Устала оттого, что меня превратили в рабочую лошадь для делания рекламы.
Бессознательно Кэсси повторяла обвинения Ника. Теперь, под влиянием его слов, она незаметно для себя начала с подозрением относиться к Десмонду. И к тому же она действительно до смерти устала от назойливости репортеров.
Десмонд, как оказалось, не терпел, когда ему возражали.
После часа яростных и бесплодных споров он переселился в маленькую комнату для гостей, примыкавшую к его кабинету.
Там он и провел всю оставшуюся неделю. Там работал, там и спал, объясняя это тем, что у него нет времени на то, чтобы перебираться обратно в спальню. Однако Кэсси понимала, что таким образом он наказывает ее за непослушание. В какой-то степени она почувствовала облегчение. Это давало ей возможность разобраться в своих мыслях и чувствах. Ночь, проведенная с Ником, отнюдь не облегчила ее существование.
Постепенно отношения с Десмондом наладились. Он даже извинился за свою «несдержанность». Нервы у обоих были натянуты перед перелетом. Напряжение росло день ото дня. Десмонд снова попытался объяснить ей все значение прессы, и Кэсси в очередной раз решила, что Ник несправедлив по отношению к Десмонду. Действительно, паблисити — это важная деталь предстоящего перелета. Десмонд прав — какой смысл осуществлять подобное грандиозное предприятие в молчании? Десмонд — порядочный человек. Просто у него есть твердое мнение по любому вопросу, и он четко знает, чего хочет.
Однако несмотря на установившееся между ними перемирие в том, что касалось прессы, их отношения почти не улучшились. За несколько месяцев они ни разу не провели ночь вместе и, казалось, уже забыли, что такое физическая близость. Кэсси за это время не раз задавала себе вопрос: может быть, с ним что-то неладно? Или с ней самой? Спросить его об этом она не решалась. Страсть тех двух недель медового месяца давно забылась. Кэсси сознавала, что именно это в какой-то степени подтолкнуло ее к Нику, сделало беззащитной перед его любовью. И в то же время она знала: ее чувство к Нику не имеет ничего общего с тем, что она испытывала к Десмонду. Отсутствие физической близости еще больше отдалило ее от мужа. Временами ей так хотелось с кем-нибудь об этом поговорить. Может быть, с Нэнси Фэйрстоун? Однако после замужества Кэсси компаньонка словно поставила между ними невидимый, но ясно ощутимый барьер. Возможно, не решается поддерживать дружеские отношения с женой босса? Кроме нее и Билли, Кэсси не с кем было поговорить, и теперь, когда Десмонд стал так холоден, ее угнетало одиночество.
Несмотря на растущую напряженность, дела двигались строго по графику. До перелета осталась неделя. Они с Билли чувствовали, что готовы полностью.
Всю последнюю неделю фоторепортеры следовали за ней по пятам, не давая прохода, фиксировали каждое ее движение.
У Кэсси возникло ощущение, будто она провела всю свою жизнь, улыбаясь в объектив фотоаппарата и приветственно взмахивая рукой. У нее не оставалось ни минуты для себя, ни секунды покоя. Лишь предстоящий перелет и нескончаемые приготовления к нему. В этом состоял теперь смысл существования Кэсси.
Чем ближе подходило назначенное время, тем большее волнение охватывало их всех. Кэсси совсем потеряла сон.
Однажды, за пять дней до перелета, неожиданно позвонила Глиннис. Звонок застал Кэсси в аэропорту. Она сразу подумала, не случилось ли чего-нибудь.
— Привет, Глинн. В чем дело?
— Отец… — Глиннис разрыдалась в трубку. Сердце у Кэсси сжало, словно стальными тисками. — Сегодня утром у него случился сердечный приступ. Он сейчас в клинике Мерси.
Мама там с ним.
О Боже… Нет-нет, только не отец!
— Он поправится? Что говорят врачи?
— Они пока не знают.
— Я прилечу, как только смогу. Может быть, сегодня вечером. Сейчас скажу Десмонду и вылечу. — Кэсси не колебалась ни секунды. Она должна быть там.
— А ты сможешь?
Глиннис очень волновалась. В первый момент драчи думали, что отец не выживет, но за последний час его состояние немного стабилизировалось, и теперь они выражали надежду на поправку, хотя и очень осторожно.
— Когда начинается твой перелет?
— Через пять дней. Время есть. Я обязательно прилечу, Глинн. Скажи отцу, что я его люблю. Скажи, чтобы подождал меня… — Она не могла говорить. Рыдания душили ее.
— Целую тебя. До встречи. Смотри, будь осторожна.
— Скажи маме, что я ее люблю.
Плача, Кэсси положила трубку и пошла искать Билли. Сообщила ему о том, что случилось, и сказала, что летит домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Однако мысли о перелете снова напомнили Кэсси о том, что она всем обязана Десмонду. Нет, конечно, Ник не прав.
Он несправедлив к ее мужу. И она не может поверить, будто у Десмонда есть другие женщины. Он сейчас всецело захвачен своей работой, подготовкой к перелету, он просто одержим этим. А она, Кэсси, возвращается в Лос-Анджелес с твердым намерением вести себя безупречно по отношению к нему, не бросать ни малейшей тени на их брак.
Однако с самого момента возвращения жены Десмонд, казалось, делал все, чтобы подтвердить подозрения Ника. Он говорил только о тихоокеанском перелете.., и еще о прессе.
Даже не спросил, как она провела уик-энд, как дела дома, как родители. Неожиданно Кэсси тоже охватила подозрительность, Почему Десмонд так холоден к ней, почему постоянно занят только рекламой, репортерами, фотографами и киносъемками? Она задала ему несколько вопросов по поводу предстоявших ей интервью и позволила себе высказать сомнения в их необходимости. Напряжение между ними стало слишком очевидным.
— Что именно тебя не устраивает? — раздраженно спросил Десмонд.
Этот разговор состоялся на следующий день после ее возвращения, вернее, уже в полночь. Сразу после изматывающего двенадцатичасового рабочего дня, проведенного в полетах, последовали еще пять часов различных интервью и встреч, и в довершение ко всему он напустил на нее целую армию фоторепортеров.
— Мне все это надоело. Я устала натыкаться на фотографов, вставая с постели или выходя из ванны.
Они преследуют меня повсюду, и мне это опротивело. Избавься от них как-нибудь.
— Что тебе опротивело? То, что ты стала самой большой знаменитостью, что твое имя звучит во всех новостях или что твоя фотография дважды за этот год появилась на обложке «Лайф»? В чем именно состоит проблема?
— Проблема состоит в том, что я выдохлась. Устала оттого, что меня превратили в рабочую лошадь для делания рекламы.
Бессознательно Кэсси повторяла обвинения Ника. Теперь, под влиянием его слов, она незаметно для себя начала с подозрением относиться к Десмонду. И к тому же она действительно до смерти устала от назойливости репортеров.
Десмонд, как оказалось, не терпел, когда ему возражали.
После часа яростных и бесплодных споров он переселился в маленькую комнату для гостей, примыкавшую к его кабинету.
Там он и провел всю оставшуюся неделю. Там работал, там и спал, объясняя это тем, что у него нет времени на то, чтобы перебираться обратно в спальню. Однако Кэсси понимала, что таким образом он наказывает ее за непослушание. В какой-то степени она почувствовала облегчение. Это давало ей возможность разобраться в своих мыслях и чувствах. Ночь, проведенная с Ником, отнюдь не облегчила ее существование.
Постепенно отношения с Десмондом наладились. Он даже извинился за свою «несдержанность». Нервы у обоих были натянуты перед перелетом. Напряжение росло день ото дня. Десмонд снова попытался объяснить ей все значение прессы, и Кэсси в очередной раз решила, что Ник несправедлив по отношению к Десмонду. Действительно, паблисити — это важная деталь предстоящего перелета. Десмонд прав — какой смысл осуществлять подобное грандиозное предприятие в молчании? Десмонд — порядочный человек. Просто у него есть твердое мнение по любому вопросу, и он четко знает, чего хочет.
Однако несмотря на установившееся между ними перемирие в том, что касалось прессы, их отношения почти не улучшились. За несколько месяцев они ни разу не провели ночь вместе и, казалось, уже забыли, что такое физическая близость. Кэсси за это время не раз задавала себе вопрос: может быть, с ним что-то неладно? Или с ней самой? Спросить его об этом она не решалась. Страсть тех двух недель медового месяца давно забылась. Кэсси сознавала, что именно это в какой-то степени подтолкнуло ее к Нику, сделало беззащитной перед его любовью. И в то же время она знала: ее чувство к Нику не имеет ничего общего с тем, что она испытывала к Десмонду. Отсутствие физической близости еще больше отдалило ее от мужа. Временами ей так хотелось с кем-нибудь об этом поговорить. Может быть, с Нэнси Фэйрстоун? Однако после замужества Кэсси компаньонка словно поставила между ними невидимый, но ясно ощутимый барьер. Возможно, не решается поддерживать дружеские отношения с женой босса? Кроме нее и Билли, Кэсси не с кем было поговорить, и теперь, когда Десмонд стал так холоден, ее угнетало одиночество.
Несмотря на растущую напряженность, дела двигались строго по графику. До перелета осталась неделя. Они с Билли чувствовали, что готовы полностью.
Всю последнюю неделю фоторепортеры следовали за ней по пятам, не давая прохода, фиксировали каждое ее движение.
У Кэсси возникло ощущение, будто она провела всю свою жизнь, улыбаясь в объектив фотоаппарата и приветственно взмахивая рукой. У нее не оставалось ни минуты для себя, ни секунды покоя. Лишь предстоящий перелет и нескончаемые приготовления к нему. В этом состоял теперь смысл существования Кэсси.
Чем ближе подходило назначенное время, тем большее волнение охватывало их всех. Кэсси совсем потеряла сон.
Однажды, за пять дней до перелета, неожиданно позвонила Глиннис. Звонок застал Кэсси в аэропорту. Она сразу подумала, не случилось ли чего-нибудь.
— Привет, Глинн. В чем дело?
— Отец… — Глиннис разрыдалась в трубку. Сердце у Кэсси сжало, словно стальными тисками. — Сегодня утром у него случился сердечный приступ. Он сейчас в клинике Мерси.
Мама там с ним.
О Боже… Нет-нет, только не отец!
— Он поправится? Что говорят врачи?
— Они пока не знают.
— Я прилечу, как только смогу. Может быть, сегодня вечером. Сейчас скажу Десмонду и вылечу. — Кэсси не колебалась ни секунды. Она должна быть там.
— А ты сможешь?
Глиннис очень волновалась. В первый момент драчи думали, что отец не выживет, но за последний час его состояние немного стабилизировалось, и теперь они выражали надежду на поправку, хотя и очень осторожно.
— Когда начинается твой перелет?
— Через пять дней. Время есть. Я обязательно прилечу, Глинн. Скажи отцу, что я его люблю. Скажи, чтобы подождал меня… — Она не могла говорить. Рыдания душили ее.
— Целую тебя. До встречи. Смотри, будь осторожна.
— Скажи маме, что я ее люблю.
Плача, Кэсси положила трубку и пошла искать Билли. Сообщила ему о том, что случилось, и сказала, что летит домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115