Они обе разрыдались. Пэт, взбешенный до последней степени, не знал, что делать.
— Прости меня, мам…
— Да, тебе следует просить прощения! — выкрикнул отец и хлопнул дверью.
Мать вышла вслед за ним. После их ухода Кэсси долго лежала на постели и плакала. Ну как ей разговаривать с родителями?..
Позже приехал Бобби Стронг, но Кэсси к нему не вышла.
Попросила Криса сказать, что у нее очень болит голова. Бобби уехал расстроенный. Оставил ей записку; написал, что уверен: ей скоро станет лучше, и обещал приехать завтра.
Кэсси мрачно смотрела на его послание.
— Завтра… Может быть, еще до завтра я умру. От этого всем только станет легче, — сказала она Крису.
— Успокойся, Кэсс. Все образуется. Они смирятся.
— Нет, никогда. Особенно отец. Он не допускает мысли, что женщины могут летать и вообще способны на что-либо, кроме вязания и кормления детей.
— А что, это не так уж плохо. Как у тебя обстоит дело с вязанием? — поддразнил ее брат.
Кэсси запустила в него тапкой, и он скрылся за дверью.
На следующий день Кэсси немного приободрилась и почувствовала себя лучше. Они с Ником поднялись на «белланке». Он решил пока не брать самолеты ее отца. Кэсси вела машину мастерски, как всегда. Уже одно то, что она в воздухе вместе с Ником, подняло ей настроение. Потом они, как обычно, сидели в кабине грузовика, ели, разговаривали, Кэсси казалась задумчивой, — Не хуже, чем Рикенбекер? Это правда?
— Я уже сказал тебе: забудь об этом. Я соврал только для того, чтобы произвести впечатление на твоего отца.
— Да уж.., впечатление ты произвел. — Она наконец улыбнулась.
Ник облегченно рассмеялся. Она молодец, ничего не скажешь. Рано или поздно они справятся с Пэтом. Не может же он до конца жизни прятать голову под крыло? Или может?
График их занятий практически не изменился. Встречи отменялись лишь в тех случаях, когда Нику приходилось улетать в длительные рейсы с грузами или когда у Кэсси накапливалось много домашних заданий. Однако оба они слишком дорожили этими встречами и старались устраивать свою работу так, чтобы ничто им не мешало. Странно, что Пэт после того бурного разговора ни разу не спросил, продолжают ли они занятия.
В День благодарения Ник, как всегда, приехал к О'Мэлли на обед. Пэт обращался с ними обоими холоднее, чем обычно.
Он все еще не простил ни тому, ни другому их предательства.
Так он это называл. В аэропорту Ник по возможности старался не встречаться с другом. Дома Пэт с самого октября едва обменялся с Кэсси несколькими словами. Обстановка оставалась накаленной. Однако к Рождеству он, казалось, немного успокоился. А когда Бобби в канун Рождества подарил Кэсси обручальное кольцо с маленьким бриллиантом, Пэт окончательно смягчился.
Бобби сказал, что готов ждать ее сколько угодно, но будет чувствовать себя увереннее, если они будут обручены. Он считал, что для этого уже настало время. Ведь он ухаживает за ней уже три года. Бобби говорил так серьезно и выглядел таким влюбленным, что у Кэсси не хватило духа отказать. В тот момент когда он надевал ей на палец обручальное кольцо, она ощущала лишь смущение и растерянность. И еще чувство вины и безысходности. Родители подняли такой шум, узнав, что она учится летать. И лишь эта помолвка, казалось, заставила их смягчиться.
Да, родители были очень довольны. На следующий день за рождественским обедом они объявили о помолвке остальным членам семьи. Ник тоже присутствовал на обеде, и это известие, судя по всему, его поразило. Однако он не сказал ни слова. Лишь внимательно взглянул на Кэсси, гадая, изменится ли что-нибудь в отношениях между ними. Но как ни странно, поведение девушки осталось прежним. И с Бобби она держалась точно так же, как раньше. Не стала с ним ни искреннее, ни раскованнее. И с Ником сохранила все тот же легкий дружеский тон. В общем, все осталось как раньше. После ужина Бобби ненадолго задержался с ней на крыльце. Однако это оказалось совсем не то, чего сама Кэсси ожидала от помолвки.
Встретившись с ней в следующий раз на заброшенном аэродроме, Ник не удержался и завел об этом разговор.
— Что все это значит? — Он показал на кольцо.
Кэсси помолчала некоторое время, потом неожиданно пожала плечами. Казалось, она всегда и на все реагирует не так, как другие люди.
— Сама не знаю.
После того как Бобби надел ей на палец кольцо, она не почувствовала к нему ничего такого, чего не ощущала до сих пор.
Он ей по-прежнему нравился, он был ей небезразличен, но она и представить не могла, что их отношения могут стать какими-то другими, не такими, как сейчас. Она обручилась с Бобби только потому, что помолвка так много значила для него и для ее родителей. В особенности для него. Кэсси это почувствовала.
— У меня просто духа не хватило отказаться.
Она смущенно подняла глаза на Ника. Они хорошо полетали сегодня. Кэсси узнала кое-что новое о том, как садиться при перекрестном ветре.
— Он знает, что я хочу сначала окончить колледж, — беспомощно добавила она, прекрасно понимая, что дело вовсе не в колледже.
— Бедняга. Это будет самая долгая помолвка во всей истории. Сколько ему ждать? Еще три с половиной года?
— Да.
Она улыбнулась озорной улыбкой. Ник засмеялся, едва удержавшись, чтобы не поцеловать ее. Он испытывал огромное облегчение. Тогда, вечером, увидев у нее на пальце обручальное кольцо, он едва не задохнулся от одной мысли о том, что она может очень скоро стать женой другого человека. Бобби не представляет опасности, он не в счет. Рано или поздно Кэсси сама это поймет. Но тогда может появиться кто-нибудь другой. Ник представлял себе заранее, что он будет чувствовать, когда это произойдет.
— Ну ладно, Кэсси О'Мэлли, давай поднимайся, лентяйка. Посмотрим, как ты выполнишь еще один «кинжал».
Значит, он собирается еще раз подняться с ней в воздух…
Это хорошо.
— Ты что, может быть, думаешь, что я собираюсь провести полжизни не в небе, а на земле? Похоже, это единственный трюк в твоем репертуаре. Ты можешь меня еще чему-нибудь поучить, Кинжал? — подчеркнула она последнее слово.
Ей нравилось поддразнивать его, нравилось быть вместе с ним, единственным человеком на свете, который ее понимал. А еще больше нравилось летать вместе с ним.
На этот раз он оставил ее в самолете одну, а сам наблюдал снизу, как безупречно Кэсси выполнила «мертвую посадку», потом еще раз и еще раз. Все это не моргнув глазом и не сделав ни одного лишнего движения крылом при перекрестном ветре. Какая жалость, какая трагедия, что отец отказывается посмотреть, как она летает! Ему наверняка было бы очень приятно это увидеть.
— Ну что, хватит на сегодня? — спросил он по пути к грузовику.
— Да, наверное, — с грустью ответила Кэсси. — Знаешь, мне всегда так не хочется спускаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Прости меня, мам…
— Да, тебе следует просить прощения! — выкрикнул отец и хлопнул дверью.
Мать вышла вслед за ним. После их ухода Кэсси долго лежала на постели и плакала. Ну как ей разговаривать с родителями?..
Позже приехал Бобби Стронг, но Кэсси к нему не вышла.
Попросила Криса сказать, что у нее очень болит голова. Бобби уехал расстроенный. Оставил ей записку; написал, что уверен: ей скоро станет лучше, и обещал приехать завтра.
Кэсси мрачно смотрела на его послание.
— Завтра… Может быть, еще до завтра я умру. От этого всем только станет легче, — сказала она Крису.
— Успокойся, Кэсс. Все образуется. Они смирятся.
— Нет, никогда. Особенно отец. Он не допускает мысли, что женщины могут летать и вообще способны на что-либо, кроме вязания и кормления детей.
— А что, это не так уж плохо. Как у тебя обстоит дело с вязанием? — поддразнил ее брат.
Кэсси запустила в него тапкой, и он скрылся за дверью.
На следующий день Кэсси немного приободрилась и почувствовала себя лучше. Они с Ником поднялись на «белланке». Он решил пока не брать самолеты ее отца. Кэсси вела машину мастерски, как всегда. Уже одно то, что она в воздухе вместе с Ником, подняло ей настроение. Потом они, как обычно, сидели в кабине грузовика, ели, разговаривали, Кэсси казалась задумчивой, — Не хуже, чем Рикенбекер? Это правда?
— Я уже сказал тебе: забудь об этом. Я соврал только для того, чтобы произвести впечатление на твоего отца.
— Да уж.., впечатление ты произвел. — Она наконец улыбнулась.
Ник облегченно рассмеялся. Она молодец, ничего не скажешь. Рано или поздно они справятся с Пэтом. Не может же он до конца жизни прятать голову под крыло? Или может?
График их занятий практически не изменился. Встречи отменялись лишь в тех случаях, когда Нику приходилось улетать в длительные рейсы с грузами или когда у Кэсси накапливалось много домашних заданий. Однако оба они слишком дорожили этими встречами и старались устраивать свою работу так, чтобы ничто им не мешало. Странно, что Пэт после того бурного разговора ни разу не спросил, продолжают ли они занятия.
В День благодарения Ник, как всегда, приехал к О'Мэлли на обед. Пэт обращался с ними обоими холоднее, чем обычно.
Он все еще не простил ни тому, ни другому их предательства.
Так он это называл. В аэропорту Ник по возможности старался не встречаться с другом. Дома Пэт с самого октября едва обменялся с Кэсси несколькими словами. Обстановка оставалась накаленной. Однако к Рождеству он, казалось, немного успокоился. А когда Бобби в канун Рождества подарил Кэсси обручальное кольцо с маленьким бриллиантом, Пэт окончательно смягчился.
Бобби сказал, что готов ждать ее сколько угодно, но будет чувствовать себя увереннее, если они будут обручены. Он считал, что для этого уже настало время. Ведь он ухаживает за ней уже три года. Бобби говорил так серьезно и выглядел таким влюбленным, что у Кэсси не хватило духа отказать. В тот момент когда он надевал ей на палец обручальное кольцо, она ощущала лишь смущение и растерянность. И еще чувство вины и безысходности. Родители подняли такой шум, узнав, что она учится летать. И лишь эта помолвка, казалось, заставила их смягчиться.
Да, родители были очень довольны. На следующий день за рождественским обедом они объявили о помолвке остальным членам семьи. Ник тоже присутствовал на обеде, и это известие, судя по всему, его поразило. Однако он не сказал ни слова. Лишь внимательно взглянул на Кэсси, гадая, изменится ли что-нибудь в отношениях между ними. Но как ни странно, поведение девушки осталось прежним. И с Бобби она держалась точно так же, как раньше. Не стала с ним ни искреннее, ни раскованнее. И с Ником сохранила все тот же легкий дружеский тон. В общем, все осталось как раньше. После ужина Бобби ненадолго задержался с ней на крыльце. Однако это оказалось совсем не то, чего сама Кэсси ожидала от помолвки.
Встретившись с ней в следующий раз на заброшенном аэродроме, Ник не удержался и завел об этом разговор.
— Что все это значит? — Он показал на кольцо.
Кэсси помолчала некоторое время, потом неожиданно пожала плечами. Казалось, она всегда и на все реагирует не так, как другие люди.
— Сама не знаю.
После того как Бобби надел ей на палец кольцо, она не почувствовала к нему ничего такого, чего не ощущала до сих пор.
Он ей по-прежнему нравился, он был ей небезразличен, но она и представить не могла, что их отношения могут стать какими-то другими, не такими, как сейчас. Она обручилась с Бобби только потому, что помолвка так много значила для него и для ее родителей. В особенности для него. Кэсси это почувствовала.
— У меня просто духа не хватило отказаться.
Она смущенно подняла глаза на Ника. Они хорошо полетали сегодня. Кэсси узнала кое-что новое о том, как садиться при перекрестном ветре.
— Он знает, что я хочу сначала окончить колледж, — беспомощно добавила она, прекрасно понимая, что дело вовсе не в колледже.
— Бедняга. Это будет самая долгая помолвка во всей истории. Сколько ему ждать? Еще три с половиной года?
— Да.
Она улыбнулась озорной улыбкой. Ник засмеялся, едва удержавшись, чтобы не поцеловать ее. Он испытывал огромное облегчение. Тогда, вечером, увидев у нее на пальце обручальное кольцо, он едва не задохнулся от одной мысли о том, что она может очень скоро стать женой другого человека. Бобби не представляет опасности, он не в счет. Рано или поздно Кэсси сама это поймет. Но тогда может появиться кто-нибудь другой. Ник представлял себе заранее, что он будет чувствовать, когда это произойдет.
— Ну ладно, Кэсси О'Мэлли, давай поднимайся, лентяйка. Посмотрим, как ты выполнишь еще один «кинжал».
Значит, он собирается еще раз подняться с ней в воздух…
Это хорошо.
— Ты что, может быть, думаешь, что я собираюсь провести полжизни не в небе, а на земле? Похоже, это единственный трюк в твоем репертуаре. Ты можешь меня еще чему-нибудь поучить, Кинжал? — подчеркнула она последнее слово.
Ей нравилось поддразнивать его, нравилось быть вместе с ним, единственным человеком на свете, который ее понимал. А еще больше нравилось летать вместе с ним.
На этот раз он оставил ее в самолете одну, а сам наблюдал снизу, как безупречно Кэсси выполнила «мертвую посадку», потом еще раз и еще раз. Все это не моргнув глазом и не сделав ни одного лишнего движения крылом при перекрестном ветре. Какая жалость, какая трагедия, что отец отказывается посмотреть, как она летает! Ему наверняка было бы очень приятно это увидеть.
— Ну что, хватит на сегодня? — спросил он по пути к грузовику.
— Да, наверное, — с грустью ответила Кэсси. — Знаешь, мне всегда так не хочется спускаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115