Знакомый панический голос твердил, что ни в коем случае нельзя оставаться наедине с ним, а страх лишь подогрел ее праведный гнев.
— Я никуда с вами не поеду, милорд, хотя, разумеется, готова выслушать все, что собираетесь мне сказать.
Слегка дрожащими руками она принялась сворачивать длинные вечерние перчатки. Нэн презрительно фыркнула.
— Ладно, если не желаешь по-хорошему, так и быть. Поскольку не хочешь одеться сама, я сделаю это за тебя.
И прежде чем она сумела понять его намерения, подхватил и понес к кушетке, где зажал ногами и, заведя ей руки за: спину, принялся снимать пеньюар.
— Немедленно прекрати! — отчаянно вскрикнула Мередит, пытаясь вырваться. — Ты не смеешь так со мной обращаться!
— Неужели? — угрюмо буркнул он. — Нэн, немедленно принеси амазонку!
— Попробуй только, Нэн! — прошипела Мередит.
— Я ждала двадцать четыре года, пока ты поумнеешь и образумишься, Мередит, — провозгласила Нэн, расправляя складки темно-зеленой амазонки. — Если бы ты меньше беспокоилась о счастье других, скорее бы нашла собственное, это ясно как Божий день!
И с этими словами она набросила платье на голову Мерри. Та, с невыразимым ужасом поняв, что ей не совладать с этими двумя и что они возьмут верх, невзирая на протесты и сопротивление, со вздохом капитулировала, не в силах вынести унижение.
— Пустите! Я поеду с тобой, если настаиваешь.
Дэмиен с облегченным вздохом немедленно поставил ее на ноги. Отстранив Нэн, она процедила:
— Уходи! Я справлюсь сама.
— Уж это точно, — проворчала Нэн, снова принимаясь укладывать вещи.
— Я подожду тебя внизу, — предупредил Дэмиен и поспешно удалился, надеясь своевременным уходом несколько ослабить напряжение и смягчить гнев Мередит. Но та, спустившись через несколько минут, всем своим видом давала понять, что не желает иметь с ним ничего общего. В глазах стыла ледяная пустота, лицо окаменело, голос звучал глухо и монотонно. Она уселась рядом с ним в карикл, сложила руки на коленях и уставилась перед собой невидящим взглядом.
Как только они добрались до маленького домика в Хайгейте, она твердым шагом вошла в гостиную и повернулась лицом к Дэмиену.
— Итак, сэр, что вы имеете мне сказать?
— Да в чем дело, черт возьми? — раздраженно допытывался Дэмиен. — Почему ты так себя ведешь?
— И ты еще спрашиваешь? После того как обошелся со мной так жестоко… унизительно…
— Мерри, умоляю, прости меня. Это было недопустимо, но что еще мне оставалось?
— Смириться с моими желаниями, конечно, — процедила она. — Но, разумеется, есть вещи, на которые ты просто не способен, тем более если они еще и противоречат твоим собственным намерениям.
Дэмиен глубоко вздохнул и подошел к буфету, где стоял графин с шерри.
— Хочешь бокал?
— Нет, спасибо, — сдержанно ответила она, — час достаточно ранний.
— Не скажешь мне, чем вызван весь этот шум? — продолжал он, осушив полбокала вина. — Единственное преступление, которое я совершил, — не дал тебе стать притчей во языцех во всем городе.
— Ты считаешь, что сговариваться за моей спиной с братьями вполне в порядке вещей? — поинтересовалась она, надменно подняв бровь. — Полагаешь, что приглашать куда-либо моих подопечных, не спросив меня, — это поведение истинного джентльмена? Ты даже не подумал, как отвратительно вступать в сговор с невинными детьми в своих собственных интересах, которые, мягко говоря, идут вразрез с моими, а следовательно, и с их тоже!
Растерянное лицо Ратерфорда лучше всяких слов говорило о том, что он в самом деле не воспринимал случившееся в таком свете. До сих пор он был уверен, что ничего особенного не сотворил, и только сейчас понял свою ошибку, заключавшуюся в том, что он не учел противоположность их стремлений. Если он не сумеет заставить Мередит понять, что они — одно целое, значит, потерпел сокрушительное поражение. Мало того, его поступок в самом деле граничит с подлостью.
Мередит, видя, что он первый раз в жизни не нашелся с ответом, поспешила воспользоваться своим преимуществом.
— Больше я не собираюсь бежать в твоей упряжке, Ратерфорд. Мне совершенно ясно, что ты готов пойти на все, включая силу, чтобы добиться своего. И поскольку не считаешь нужным смириться и принять то, что я готова дать, объявляю, что завтра же возвращаюсь в Корнуолл почтовым дилижансом.
Стройная хрупкая фигурка излучала неподдельную гордость и решимость, и с этим нельзя было не считаться. В голове Ратерфорда смутно забрезжила убийственная мысль: с самого начала его тактика была неверна! Пытаясь сломить эту проклятую независимость, он только ее укрепил! Стараясь сделать Мерри частью своего мира, он лишь подчеркнул пропасть, лежащую между ними. Да, он показал, что она способна перекинуть мостик через эту пропасть, но сам, со своей стороны, не потрудился дать понять, что тоже способен на это. И если все останется по-прежнему, Мерри так и будет пребывать в полной убежденности, что между ними — непреодолимая стена.
— Ты не поедешь дилижансом, — отрезал он, ставя пустой бокал на поднос. — Доберешься до Оукгемптона в моей карете, а оттуда можешь нанять свою.
Если Мередит и обрадовалась столь легкой бескровной победе, на ее лице ничего не отразилось.
— Спасибо, но это ни к чему.
— Ошибаешься, — властно возразил он. — Считаешь, что у меня нет гордости? Ты приехала сюда под моей зашитой и жила под моим покровительством. Одна ты никуда не поедешь. И не можешь быть настолько невежливой, чтобы отказать мне.
— Верно, — тихо согласилась Мередит. — Ни при каких обстоятельствах я не пошла бы на такое. И принимаю ваше предложение, сэр. А теперь не могли бы мы вернуться на Кавендиш-сквер?
Дэмиен подумало спаленке наверху, под черепичной крышей, широкой кровати с лоскутным покрывалом. Комнате, где так часто раздавался смех, царили тепло и дружба, а подчас и всепоглощающий экстаз. Только однажды там вспыхнул гнев, быстро сменившийся страстью, ибо что ни говори, а эти эмоции — всего лишь две стороны одной монеты! Может, и на этот раз будет так же? Что, если любовь прогонит горечь и яростное отчаяние, а слияние тел исцелит душевный разлад?
Но, глядя на бледную как смерть, несчастную в своей решимости Мередит, он понял, что ничего не вернуть. И если он не сумеет растопить лед, неудача набросит темный покров на золотые воспоминания, которые согревают их души. Нет, на такой риск он не пойдет!
— Разумеется, мадам, — поклонился Ратерфорд и повел ее из гостиной, из дома, и оставил у ворот, пока сам направился к гостинице, чтобы привести карикл.
Мередит оглянулась на коттедж с уже потемневшими голыми деревьями и пожухлой травой. И на память пришел момент после первой, сладостной ночи в пещере, момент, когда оба признали, что идут по жизни разными дорогами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Я никуда с вами не поеду, милорд, хотя, разумеется, готова выслушать все, что собираетесь мне сказать.
Слегка дрожащими руками она принялась сворачивать длинные вечерние перчатки. Нэн презрительно фыркнула.
— Ладно, если не желаешь по-хорошему, так и быть. Поскольку не хочешь одеться сама, я сделаю это за тебя.
И прежде чем она сумела понять его намерения, подхватил и понес к кушетке, где зажал ногами и, заведя ей руки за: спину, принялся снимать пеньюар.
— Немедленно прекрати! — отчаянно вскрикнула Мередит, пытаясь вырваться. — Ты не смеешь так со мной обращаться!
— Неужели? — угрюмо буркнул он. — Нэн, немедленно принеси амазонку!
— Попробуй только, Нэн! — прошипела Мередит.
— Я ждала двадцать четыре года, пока ты поумнеешь и образумишься, Мередит, — провозгласила Нэн, расправляя складки темно-зеленой амазонки. — Если бы ты меньше беспокоилась о счастье других, скорее бы нашла собственное, это ясно как Божий день!
И с этими словами она набросила платье на голову Мерри. Та, с невыразимым ужасом поняв, что ей не совладать с этими двумя и что они возьмут верх, невзирая на протесты и сопротивление, со вздохом капитулировала, не в силах вынести унижение.
— Пустите! Я поеду с тобой, если настаиваешь.
Дэмиен с облегченным вздохом немедленно поставил ее на ноги. Отстранив Нэн, она процедила:
— Уходи! Я справлюсь сама.
— Уж это точно, — проворчала Нэн, снова принимаясь укладывать вещи.
— Я подожду тебя внизу, — предупредил Дэмиен и поспешно удалился, надеясь своевременным уходом несколько ослабить напряжение и смягчить гнев Мередит. Но та, спустившись через несколько минут, всем своим видом давала понять, что не желает иметь с ним ничего общего. В глазах стыла ледяная пустота, лицо окаменело, голос звучал глухо и монотонно. Она уселась рядом с ним в карикл, сложила руки на коленях и уставилась перед собой невидящим взглядом.
Как только они добрались до маленького домика в Хайгейте, она твердым шагом вошла в гостиную и повернулась лицом к Дэмиену.
— Итак, сэр, что вы имеете мне сказать?
— Да в чем дело, черт возьми? — раздраженно допытывался Дэмиен. — Почему ты так себя ведешь?
— И ты еще спрашиваешь? После того как обошелся со мной так жестоко… унизительно…
— Мерри, умоляю, прости меня. Это было недопустимо, но что еще мне оставалось?
— Смириться с моими желаниями, конечно, — процедила она. — Но, разумеется, есть вещи, на которые ты просто не способен, тем более если они еще и противоречат твоим собственным намерениям.
Дэмиен глубоко вздохнул и подошел к буфету, где стоял графин с шерри.
— Хочешь бокал?
— Нет, спасибо, — сдержанно ответила она, — час достаточно ранний.
— Не скажешь мне, чем вызван весь этот шум? — продолжал он, осушив полбокала вина. — Единственное преступление, которое я совершил, — не дал тебе стать притчей во языцех во всем городе.
— Ты считаешь, что сговариваться за моей спиной с братьями вполне в порядке вещей? — поинтересовалась она, надменно подняв бровь. — Полагаешь, что приглашать куда-либо моих подопечных, не спросив меня, — это поведение истинного джентльмена? Ты даже не подумал, как отвратительно вступать в сговор с невинными детьми в своих собственных интересах, которые, мягко говоря, идут вразрез с моими, а следовательно, и с их тоже!
Растерянное лицо Ратерфорда лучше всяких слов говорило о том, что он в самом деле не воспринимал случившееся в таком свете. До сих пор он был уверен, что ничего особенного не сотворил, и только сейчас понял свою ошибку, заключавшуюся в том, что он не учел противоположность их стремлений. Если он не сумеет заставить Мередит понять, что они — одно целое, значит, потерпел сокрушительное поражение. Мало того, его поступок в самом деле граничит с подлостью.
Мередит, видя, что он первый раз в жизни не нашелся с ответом, поспешила воспользоваться своим преимуществом.
— Больше я не собираюсь бежать в твоей упряжке, Ратерфорд. Мне совершенно ясно, что ты готов пойти на все, включая силу, чтобы добиться своего. И поскольку не считаешь нужным смириться и принять то, что я готова дать, объявляю, что завтра же возвращаюсь в Корнуолл почтовым дилижансом.
Стройная хрупкая фигурка излучала неподдельную гордость и решимость, и с этим нельзя было не считаться. В голове Ратерфорда смутно забрезжила убийственная мысль: с самого начала его тактика была неверна! Пытаясь сломить эту проклятую независимость, он только ее укрепил! Стараясь сделать Мерри частью своего мира, он лишь подчеркнул пропасть, лежащую между ними. Да, он показал, что она способна перекинуть мостик через эту пропасть, но сам, со своей стороны, не потрудился дать понять, что тоже способен на это. И если все останется по-прежнему, Мерри так и будет пребывать в полной убежденности, что между ними — непреодолимая стена.
— Ты не поедешь дилижансом, — отрезал он, ставя пустой бокал на поднос. — Доберешься до Оукгемптона в моей карете, а оттуда можешь нанять свою.
Если Мередит и обрадовалась столь легкой бескровной победе, на ее лице ничего не отразилось.
— Спасибо, но это ни к чему.
— Ошибаешься, — властно возразил он. — Считаешь, что у меня нет гордости? Ты приехала сюда под моей зашитой и жила под моим покровительством. Одна ты никуда не поедешь. И не можешь быть настолько невежливой, чтобы отказать мне.
— Верно, — тихо согласилась Мередит. — Ни при каких обстоятельствах я не пошла бы на такое. И принимаю ваше предложение, сэр. А теперь не могли бы мы вернуться на Кавендиш-сквер?
Дэмиен подумало спаленке наверху, под черепичной крышей, широкой кровати с лоскутным покрывалом. Комнате, где так часто раздавался смех, царили тепло и дружба, а подчас и всепоглощающий экстаз. Только однажды там вспыхнул гнев, быстро сменившийся страстью, ибо что ни говори, а эти эмоции — всего лишь две стороны одной монеты! Может, и на этот раз будет так же? Что, если любовь прогонит горечь и яростное отчаяние, а слияние тел исцелит душевный разлад?
Но, глядя на бледную как смерть, несчастную в своей решимости Мередит, он понял, что ничего не вернуть. И если он не сумеет растопить лед, неудача набросит темный покров на золотые воспоминания, которые согревают их души. Нет, на такой риск он не пойдет!
— Разумеется, мадам, — поклонился Ратерфорд и повел ее из гостиной, из дома, и оставил у ворот, пока сам направился к гостинице, чтобы привести карикл.
Мередит оглянулась на коттедж с уже потемневшими голыми деревьями и пожухлой травой. И на память пришел момент после первой, сладостной ночи в пещере, момент, когда оба признали, что идут по жизни разными дорогами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97