Понятно, понятно… Конечно же, он не мог этого сделать, поскольку никакого оружия на месте трагедии не найдено… Хорошо, хорошо, возьмите под свою личную ответственность, Мерч… Да, да, спасибо… Буду у вас там сразу же после обеда… Увы, так всегда бывает. Как говорят, где тонко, там и рвется… Вот именно… Хорошо, хорошо, ну, до встречи, старина. Пока, пока… — Он положил трубку на рычаг и с отвращением посмотрел на телефон. — Послушайте, ведь я же совсем забыл его спросить…
— Не волнуйтесь, мне известны все, абсолютно все требуемые факты, — успокоил его Хэдли. — Вот только вам надо будет их нам объяснить. С той или иной степенью достоверности. Пожалуйста, присядьте. Да, кстати, а кто все эти господа, не скажете?
После того как все были должным образом представлены, епископ Мэплхемский, который уже успел сесть, не дожидаясь особого приглашения, остановил на полковнике Стэндише взгляд, полный и искреннего понимания, и… не менее искреннего удовлетворения. Затем, тоже не ожидая особого приглашения, громко заявил:
— При всем моем глубочайшем сожалении по поводу ухода из жизни любого Им созданного человеческого существа должен, тем не менее, заметить, что я неоднократно предупреждал об этом. Это, само собой разумеется, ни в коей мере не уменьшает вины, равно как и не оправдывает способа, каким он был отправлен в мир иной, однако…
Стэндиш достал из кармана внушительных размеров носовой платок, несколько раз промокнул им вспотевший лоб, растерянно развел руки в стороны, затем громко выкрикнул:
— Ну откуда, откуда, черт побери, мне было знать, что этот бедолага захочет себя так подставить?! Нет, нет, что-то тут не так. Во всяком случае, не совсем так! Вы просто совсем его не знаете. Ведь у него была даже доля в моей собственной компании!
Старший инспектор Скотленд-Ярда Хэдли, как успел заметить Донован, переводил с одного на другого весьма раздраженный взгляд, но вот к епископу, тем не менее, обратился совершенно иначе:
— Ваше преподобие, я должен от всей души поблагодарить вас и за, к сожалению, несколько запоздалое предостережение, и за столь редкую готовность оказать нам всяческое содействие. Когда нам станут известными все обстоятельства убийства Деппинга, буду искренне признателен, если вы соблаговолите поделиться с нами своими соображениями на этот счет. Надеюсь, куда более детальными…
— Но, черт побери, он же съехал вниз по перилам! — обиженным тоном, протестующе выкрикнул Стэндиш. — Скатился в своих чертовых гетрах по перилам, словно горный обвал во время землетрясения, и плюхнулся на пол прямо у ног леди Лангвич!
Епископ замер. Потом, сделав глубокий вдох, посмотрел на полковника точно так же, как в свое время глядел на младшего дьякона, который с тарелочкой для сбора церковных пожертвований в руках неожиданно споткнулся прямо на ступеньках алтаря, осыпав медяками паству, чинно сидевшую на первых трех рядах залы.
— Этот случай, сэр, я уже объяснил к полнейшему удовлетворению любого человека, пребывающего в нормальном здравии и разуме, — холодно заметил он. — Тогда я просто совершенно случайно потерял равновесие и, чтобы избежать весьма неприятных, если не сказать больше, последствий возможного падения с высоты второго этажа, просто был вынужден схватиться за перила и… э-э-э… осуществить, так сказать, более безопасный спуск. Только и всего.
Оставив эти, с позволения сказать, «оправдания» без внимания, полковник довольно резко спросил:
— Ну а с чего вам было, скажите, швырять чернильницами в нашего викария? В чем тут причина? Господи ты боже мой, может, я и не смог бы стать стоящим епископом, но, черт побери, никогда в жизни мне даже в голову не пришло бы бросать чернильницу викарию в глаз! Если вы считаете это признаком интелли…
У самых ноздрей епископа начали появляться синеватые прожилки. Он резко выпрямил спину, тяжело задышал, по очереди обвел всех суровым взглядом, остановил его на докторе Фелле, из прикрытого рукой рта которого доносились весьма странные звуки.
— Вы хотели что-то сказать, сэр? — требовательно поинтересовался его преподобие.
— Нет, нет, ну что вы, что вы! — как можно осторожнее пробормотал доктор Фелл, всячески стараясь удержаться от распирающего его смеха. Хотя тело его почему-то заметно сотрясалось, а в глазах блестела какая-то непонятная влага.
— Искренне рад это слышать, сэр. Но, возможно, вы все-таки о чем-то подумали? Особенно в связи с последним утверждением…
— Ну, раз уж вы так настаиваете, сэр, — пожав плечами, откровенно признался доктор. — В общем… э-э-э… не могли бы вы сказать, зачем вы швырялись чернильницами в викария?
— Господа! Господа! — прервал их старший инспектор Хэдли, сопровождая слова громким стуком ладони о стол. Он с трудом сдержался и подчеркнуто тщательно заново разложил разлетевшиеся бумаги на столе. — Может быть, лучше я сначала приведу вам факты, сообщенные мне инспектором Мерчем, ну а затем вы, полковник, дополните их известными вам сведениями?… Согласны?… Хорошо. Тогда, с вашего позволения, первое: что вам известно об этом мистере Деппинге?
— Что мне известно? Только то, что старина Деппинг не только очень, достойный, но и весьма милый человек, — не раздумывая, ответил Стэндиш. — Напрямую связан родственными узами с некоторыми из моих добрых друзей в Индии. Лет пять-шесть назад неожиданно объявился в наших краях, услышал, что мой гостевой домик на данный момент свободен, снял его, заплатив всю положенную сумму, и с тех самых пор живет… то есть проживал в нем… Довольно чопорный, весьма щепетильный, все любит делать сам, и только сам… Предпочитал различные экзотические блюда, в силу чего даже возил с собой своего собственного повара. — Полковник весело хихикнул. — Хотя его, черт побери, следовало бы знать.
— Что вы хотите этим сказать, сэр?
Весь вид полковника Стэндиша приобрел вдруг чуть ли не заговорщицкое выражение.
— Что хочу этим сказать? Только то, что сказал, сэр, и ничего больше… Правда, даже я долгое время не догадывался, что он любитель выпить. Думал, полбутылки бургундского его предел, но вот как-то вечером нагрянул к нему без предупреждения — и что же увидел? Старикан сидит в своем кабинете без привычного пенсне, положив ноги на стол, а перед ним большая бутылка шотландского виски. Уже чуть ли не на три четверти пустая! Представляете?… Более странного зрелища мне, честно говоря, еще не приходилось видеть. При виде меня промычал что-то вроде «привет, привет», а затем начал петь, раскачиваться, ну и… Послушайте, только имейте в виду, я совершенно не хочу, чтобы о нем плохо подумали. Просто он, скорее всего, был тайным алкоголиком и каждые пару месяцев ударялся в самый настоящий запой, только и всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Не волнуйтесь, мне известны все, абсолютно все требуемые факты, — успокоил его Хэдли. — Вот только вам надо будет их нам объяснить. С той или иной степенью достоверности. Пожалуйста, присядьте. Да, кстати, а кто все эти господа, не скажете?
После того как все были должным образом представлены, епископ Мэплхемский, который уже успел сесть, не дожидаясь особого приглашения, остановил на полковнике Стэндише взгляд, полный и искреннего понимания, и… не менее искреннего удовлетворения. Затем, тоже не ожидая особого приглашения, громко заявил:
— При всем моем глубочайшем сожалении по поводу ухода из жизни любого Им созданного человеческого существа должен, тем не менее, заметить, что я неоднократно предупреждал об этом. Это, само собой разумеется, ни в коей мере не уменьшает вины, равно как и не оправдывает способа, каким он был отправлен в мир иной, однако…
Стэндиш достал из кармана внушительных размеров носовой платок, несколько раз промокнул им вспотевший лоб, растерянно развел руки в стороны, затем громко выкрикнул:
— Ну откуда, откуда, черт побери, мне было знать, что этот бедолага захочет себя так подставить?! Нет, нет, что-то тут не так. Во всяком случае, не совсем так! Вы просто совсем его не знаете. Ведь у него была даже доля в моей собственной компании!
Старший инспектор Скотленд-Ярда Хэдли, как успел заметить Донован, переводил с одного на другого весьма раздраженный взгляд, но вот к епископу, тем не менее, обратился совершенно иначе:
— Ваше преподобие, я должен от всей души поблагодарить вас и за, к сожалению, несколько запоздалое предостережение, и за столь редкую готовность оказать нам всяческое содействие. Когда нам станут известными все обстоятельства убийства Деппинга, буду искренне признателен, если вы соблаговолите поделиться с нами своими соображениями на этот счет. Надеюсь, куда более детальными…
— Но, черт побери, он же съехал вниз по перилам! — обиженным тоном, протестующе выкрикнул Стэндиш. — Скатился в своих чертовых гетрах по перилам, словно горный обвал во время землетрясения, и плюхнулся на пол прямо у ног леди Лангвич!
Епископ замер. Потом, сделав глубокий вдох, посмотрел на полковника точно так же, как в свое время глядел на младшего дьякона, который с тарелочкой для сбора церковных пожертвований в руках неожиданно споткнулся прямо на ступеньках алтаря, осыпав медяками паству, чинно сидевшую на первых трех рядах залы.
— Этот случай, сэр, я уже объяснил к полнейшему удовлетворению любого человека, пребывающего в нормальном здравии и разуме, — холодно заметил он. — Тогда я просто совершенно случайно потерял равновесие и, чтобы избежать весьма неприятных, если не сказать больше, последствий возможного падения с высоты второго этажа, просто был вынужден схватиться за перила и… э-э-э… осуществить, так сказать, более безопасный спуск. Только и всего.
Оставив эти, с позволения сказать, «оправдания» без внимания, полковник довольно резко спросил:
— Ну а с чего вам было, скажите, швырять чернильницами в нашего викария? В чем тут причина? Господи ты боже мой, может, я и не смог бы стать стоящим епископом, но, черт побери, никогда в жизни мне даже в голову не пришло бы бросать чернильницу викарию в глаз! Если вы считаете это признаком интелли…
У самых ноздрей епископа начали появляться синеватые прожилки. Он резко выпрямил спину, тяжело задышал, по очереди обвел всех суровым взглядом, остановил его на докторе Фелле, из прикрытого рукой рта которого доносились весьма странные звуки.
— Вы хотели что-то сказать, сэр? — требовательно поинтересовался его преподобие.
— Нет, нет, ну что вы, что вы! — как можно осторожнее пробормотал доктор Фелл, всячески стараясь удержаться от распирающего его смеха. Хотя тело его почему-то заметно сотрясалось, а в глазах блестела какая-то непонятная влага.
— Искренне рад это слышать, сэр. Но, возможно, вы все-таки о чем-то подумали? Особенно в связи с последним утверждением…
— Ну, раз уж вы так настаиваете, сэр, — пожав плечами, откровенно признался доктор. — В общем… э-э-э… не могли бы вы сказать, зачем вы швырялись чернильницами в викария?
— Господа! Господа! — прервал их старший инспектор Хэдли, сопровождая слова громким стуком ладони о стол. Он с трудом сдержался и подчеркнуто тщательно заново разложил разлетевшиеся бумаги на столе. — Может быть, лучше я сначала приведу вам факты, сообщенные мне инспектором Мерчем, ну а затем вы, полковник, дополните их известными вам сведениями?… Согласны?… Хорошо. Тогда, с вашего позволения, первое: что вам известно об этом мистере Деппинге?
— Что мне известно? Только то, что старина Деппинг не только очень, достойный, но и весьма милый человек, — не раздумывая, ответил Стэндиш. — Напрямую связан родственными узами с некоторыми из моих добрых друзей в Индии. Лет пять-шесть назад неожиданно объявился в наших краях, услышал, что мой гостевой домик на данный момент свободен, снял его, заплатив всю положенную сумму, и с тех самых пор живет… то есть проживал в нем… Довольно чопорный, весьма щепетильный, все любит делать сам, и только сам… Предпочитал различные экзотические блюда, в силу чего даже возил с собой своего собственного повара. — Полковник весело хихикнул. — Хотя его, черт побери, следовало бы знать.
— Что вы хотите этим сказать, сэр?
Весь вид полковника Стэндиша приобрел вдруг чуть ли не заговорщицкое выражение.
— Что хочу этим сказать? Только то, что сказал, сэр, и ничего больше… Правда, даже я долгое время не догадывался, что он любитель выпить. Думал, полбутылки бургундского его предел, но вот как-то вечером нагрянул к нему без предупреждения — и что же увидел? Старикан сидит в своем кабинете без привычного пенсне, положив ноги на стол, а перед ним большая бутылка шотландского виски. Уже чуть ли не на три четверти пустая! Представляете?… Более странного зрелища мне, честно говоря, еще не приходилось видеть. При виде меня промычал что-то вроде «привет, привет», а затем начал петь, раскачиваться, ну и… Послушайте, только имейте в виду, я совершенно не хочу, чтобы о нем плохо подумали. Просто он, скорее всего, был тайным алкоголиком и каждые пару месяцев ударялся в самый настоящий запой, только и всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81