Пристальный взгляд своего любимого героя — старого мудрого Джона Зеда! — А знаете, ваше преподобие, сам не знаю почему, но я попробую дать вам одну подсказку. Надеюсь, она вам очень поможет. Ищите металлический крючок для застегивания обуви…
Когда машина набрала скорость, полковник Стэндиш позволил себе удивленно выпучить глаза:
— Металлический крючок для застегивания обуви? Он так и сказал? Но какое, черт побери, отношение может иметь ко всему этому крючок для застегивания обуви?
— Какое отношение? Да никакого! — Епископ досадливо махнул рукой. — Вообще, черт возьми, никакого! Очередная белиберда изображающего из себя бог знает что молодого бездельника… Который к тому же ни черта не смыслит в криминологии!
— Но послушайте, — попробовал мягко возразить полковник, любимым детективным чтивом которого как раз и была знаменитая серия Моргана о Джоне Зеде, называвшаяся «Убийство на мешке с шерстью». — Кроме того, что он весьма популярен, ну и всего прочего, его очень любит моя жена. А мне ее мнение отнюдь не безразлично…
Доктор Фелл, не отводивший глаз от медленно удалявшегося дома, с трудом подавил смешок и сонно, будто ни к кому специально не обращаясь, заметил:
— А знаете, ваше преподобие, боюсь, вы оказались в весьма неудобном положении. Ведь все вокруг только и говорят о… странностях вашего поведения. Хм… Так вот, я бы на вашем месте вел бы себя поосторожнее. Намного осторожнее. Ведь случись с вами еще какая-нибудь оказия…
— Простите, сэр, но мне не совсем понятно…
— Что ж тут непонятного, уважаемый? Мне кажется, я выразился предельно ясно. Случись с вами еще какая-нибудь, с позволения сказать, оказия, и мы с полковником будем вынуждены применить против вас определенные ограничительные меры. В частности, отстранить вас от расследования этого дела. Кроме того, слухи об этом могут просочиться в прессу! — Красное лицо доктора Фелла побагровело, глаза широко открылись. — Прислушайтесь к доброму совету, ваше преподобие, и, ради всего святого, будьте предельно осторожны. Постарайтесь никого никогда не перебивать, внимательно слушайте все, что вам хотят сказать, не отметайте ничего, что вам, повторяю, лично вам по тем или иным причинам представляется не стоящим внимания. Вашего внимания!
Доктором Феллом, казалось, овладела некая навязчивая идея, которая не отпускала его, даже когда машина уже проезжала через ворота поместья «Гранже», где тучный полицейский сержант не без труда сдерживал кучку любопытных зевак.
— Давайте сделаем так, — предложил всем полковник Стэндиш. — Я высажу вас здесь, а сам подъеду к дому и предупрежу всех о нашем приезде. Заодно пусть достанут и отнесут внутрь наш багаж. Вы же идите прямо в гостевой домик и начинайте осмотр. Встретимся там чуть позже. Епископ прекрасно знает, что где находится, и с удовольствием все вам покажет. Договорились? Тогда до скорой встречи!
Его преподобие согласился немедленно и с явным удовольствием. И тут же требовательным тоном поинтересовался у сержанта, не трогал ли кто-либо здесь чего-нибудь руками. Пусть даже случайно. Затем горделиво осмотрелся, глубоко вдохнул воздух — совсем как знаменитый, нет, очень знаменитый охотник, уверенно идущий по горячему следу, — и неторопливо направился по лужайке к гостевому домику. Остальные без каких-либо возражений последовали за ним.
Гостевой домик находился на южной окраине парка, посреди небольшой, но довольно густой рощицы, что придавало ему слегка заброшенный и по-своему даже зловещий вид. А прямо за ним рос громадный дуб… И хотя сам жилой комплекс изначально задумывался, скорее всего, как довольно простое и совершенно непритязательное архитектурное творение, местные гении с завидным постоянством внесли в него свои соображения, прямым и самым наглядным результатом чего стала чудовищная смесь всех мыслимых и немыслимых стилей, «взглядов», настроений… Хотя при этом все окна здания — даже чердачные — были надежно защищены выпуклой железной решеткой во французском стиле.
В самой середине дома вдоль ограждения верхнего балкона на западной стороне Донован ясно увидел квадрат все еще слегка приоткрытой стеклянной двери, через которую, очевидно, и скрылся тот самый, пока еще неизвестный убийца. Сначала на балкон нижнего этажа, а уж оттуда…
Епископ деловито вышагивал впереди группы по краснокирпичной дорожке, которая у самого дома раздваивалась и шла вокруг него. Вдруг он резко остановился, и всего метрах в двадцати, справа от дорожки они увидели фигуру какого-то человека, стоящего на коленях и внимательно вглядывающегося во что-то на земле. Чуть не воскликнув торжествующее «Ага!», епископ торопливо подошел к нему.
— Но это же мои туфли! — протестующе воскликнул человек, резко подняв голову. — Смотрите! Вы только посмотрите! Это же, черт побери, след моих собственных туфель!
Глава 5
След чьей-то ноги
— Доброе утро, Морли, — невозмутимым тоном произнес епископ. — Господа, позвольте мне представить вам мистера Морли Стэндиша. Сына полковника Стэндиша… Простите, Морли, что у вас там за странная проблема со следами туфель?
Молча кивнув в ответ, Морли Стэндиш поднялся, неторопливо отряхнул брюки. Серьезный, плотного сложения, лет тридцати пяти — более молодая и куда более привлекательная копия своего отца. Несколько массивное, но отнюдь не лишенное привлекательности лицо, густые, загнутые по краям вверх усы… Свободная, спортивного покроя темно-серая куртка и черный галстук наглядно показывали окружающим, что он помнит и искренне почитает покойного отца своей невесты. Возможно, одежда даже служила цели создания некоего образа правильного, открытого, искренне верующего человека среднего достатка, обладающего надежным положением в обществе и при этом не лишенного чисто британского чувства юмора, что в старой доброй Англии во все времена считалось важным.
— Я, кажется, что-то выкрикивал? — выждав вполне естественную в его положении паузу, спросил он. Причем сам Донован-старший не мог бы с уверенностью утверждать, чего было больше в его блестевших глазах: злости или юмора? — Скажите, а у вас такое когда-нибудь бывало? — продолжил Морли, не дождавшись ответа на свой первый, хотя и не совсем прямой вопрос. — Когда вас застают вот так совершенно врасплох и вы, не думая, чисто рефлекторно выкрикиваете то, о чем вы только что думали? — Видимость улыбки медленно сползла с его лица. — Мерч сообщил мне, сэр, что и вам, и моему отцу все об этом уже известно. Плохо, сэр, очень даже плохо… Я телеграммой уже сообщил Бетти. Чтобы она узнала об этом до того", как новости появятся в газетах. И конечно, постараюсь обо всем позаботиться. Лично! Однако Мерч также сказал, что вы, скорее всего, обратитесь за помощью в Скотленд-Ярд, и, значит, до их прихода тело никому нельзя трогать, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Когда машина набрала скорость, полковник Стэндиш позволил себе удивленно выпучить глаза:
— Металлический крючок для застегивания обуви? Он так и сказал? Но какое, черт побери, отношение может иметь ко всему этому крючок для застегивания обуви?
— Какое отношение? Да никакого! — Епископ досадливо махнул рукой. — Вообще, черт возьми, никакого! Очередная белиберда изображающего из себя бог знает что молодого бездельника… Который к тому же ни черта не смыслит в криминологии!
— Но послушайте, — попробовал мягко возразить полковник, любимым детективным чтивом которого как раз и была знаменитая серия Моргана о Джоне Зеде, называвшаяся «Убийство на мешке с шерстью». — Кроме того, что он весьма популярен, ну и всего прочего, его очень любит моя жена. А мне ее мнение отнюдь не безразлично…
Доктор Фелл, не отводивший глаз от медленно удалявшегося дома, с трудом подавил смешок и сонно, будто ни к кому специально не обращаясь, заметил:
— А знаете, ваше преподобие, боюсь, вы оказались в весьма неудобном положении. Ведь все вокруг только и говорят о… странностях вашего поведения. Хм… Так вот, я бы на вашем месте вел бы себя поосторожнее. Намного осторожнее. Ведь случись с вами еще какая-нибудь оказия…
— Простите, сэр, но мне не совсем понятно…
— Что ж тут непонятного, уважаемый? Мне кажется, я выразился предельно ясно. Случись с вами еще какая-нибудь, с позволения сказать, оказия, и мы с полковником будем вынуждены применить против вас определенные ограничительные меры. В частности, отстранить вас от расследования этого дела. Кроме того, слухи об этом могут просочиться в прессу! — Красное лицо доктора Фелла побагровело, глаза широко открылись. — Прислушайтесь к доброму совету, ваше преподобие, и, ради всего святого, будьте предельно осторожны. Постарайтесь никого никогда не перебивать, внимательно слушайте все, что вам хотят сказать, не отметайте ничего, что вам, повторяю, лично вам по тем или иным причинам представляется не стоящим внимания. Вашего внимания!
Доктором Феллом, казалось, овладела некая навязчивая идея, которая не отпускала его, даже когда машина уже проезжала через ворота поместья «Гранже», где тучный полицейский сержант не без труда сдерживал кучку любопытных зевак.
— Давайте сделаем так, — предложил всем полковник Стэндиш. — Я высажу вас здесь, а сам подъеду к дому и предупрежу всех о нашем приезде. Заодно пусть достанут и отнесут внутрь наш багаж. Вы же идите прямо в гостевой домик и начинайте осмотр. Встретимся там чуть позже. Епископ прекрасно знает, что где находится, и с удовольствием все вам покажет. Договорились? Тогда до скорой встречи!
Его преподобие согласился немедленно и с явным удовольствием. И тут же требовательным тоном поинтересовался у сержанта, не трогал ли кто-либо здесь чего-нибудь руками. Пусть даже случайно. Затем горделиво осмотрелся, глубоко вдохнул воздух — совсем как знаменитый, нет, очень знаменитый охотник, уверенно идущий по горячему следу, — и неторопливо направился по лужайке к гостевому домику. Остальные без каких-либо возражений последовали за ним.
Гостевой домик находился на южной окраине парка, посреди небольшой, но довольно густой рощицы, что придавало ему слегка заброшенный и по-своему даже зловещий вид. А прямо за ним рос громадный дуб… И хотя сам жилой комплекс изначально задумывался, скорее всего, как довольно простое и совершенно непритязательное архитектурное творение, местные гении с завидным постоянством внесли в него свои соображения, прямым и самым наглядным результатом чего стала чудовищная смесь всех мыслимых и немыслимых стилей, «взглядов», настроений… Хотя при этом все окна здания — даже чердачные — были надежно защищены выпуклой железной решеткой во французском стиле.
В самой середине дома вдоль ограждения верхнего балкона на западной стороне Донован ясно увидел квадрат все еще слегка приоткрытой стеклянной двери, через которую, очевидно, и скрылся тот самый, пока еще неизвестный убийца. Сначала на балкон нижнего этажа, а уж оттуда…
Епископ деловито вышагивал впереди группы по краснокирпичной дорожке, которая у самого дома раздваивалась и шла вокруг него. Вдруг он резко остановился, и всего метрах в двадцати, справа от дорожки они увидели фигуру какого-то человека, стоящего на коленях и внимательно вглядывающегося во что-то на земле. Чуть не воскликнув торжествующее «Ага!», епископ торопливо подошел к нему.
— Но это же мои туфли! — протестующе воскликнул человек, резко подняв голову. — Смотрите! Вы только посмотрите! Это же, черт побери, след моих собственных туфель!
Глава 5
След чьей-то ноги
— Доброе утро, Морли, — невозмутимым тоном произнес епископ. — Господа, позвольте мне представить вам мистера Морли Стэндиша. Сына полковника Стэндиша… Простите, Морли, что у вас там за странная проблема со следами туфель?
Молча кивнув в ответ, Морли Стэндиш поднялся, неторопливо отряхнул брюки. Серьезный, плотного сложения, лет тридцати пяти — более молодая и куда более привлекательная копия своего отца. Несколько массивное, но отнюдь не лишенное привлекательности лицо, густые, загнутые по краям вверх усы… Свободная, спортивного покроя темно-серая куртка и черный галстук наглядно показывали окружающим, что он помнит и искренне почитает покойного отца своей невесты. Возможно, одежда даже служила цели создания некоего образа правильного, открытого, искренне верующего человека среднего достатка, обладающего надежным положением в обществе и при этом не лишенного чисто британского чувства юмора, что в старой доброй Англии во все времена считалось важным.
— Я, кажется, что-то выкрикивал? — выждав вполне естественную в его положении паузу, спросил он. Причем сам Донован-старший не мог бы с уверенностью утверждать, чего было больше в его блестевших глазах: злости или юмора? — Скажите, а у вас такое когда-нибудь бывало? — продолжил Морли, не дождавшись ответа на свой первый, хотя и не совсем прямой вопрос. — Когда вас застают вот так совершенно врасплох и вы, не думая, чисто рефлекторно выкрикиваете то, о чем вы только что думали? — Видимость улыбки медленно сползла с его лица. — Мерч сообщил мне, сэр, что и вам, и моему отцу все об этом уже известно. Плохо, сэр, очень даже плохо… Я телеграммой уже сообщил Бетти. Чтобы она узнала об этом до того", как новости появятся в газетах. И конечно, постараюсь обо всем позаботиться. Лично! Однако Мерч также сказал, что вы, скорее всего, обратитесь за помощью в Скотленд-Ярд, и, значит, до их прихода тело никому нельзя трогать, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81