- Он говорил об отвлечении, - напомнила Сакс. - Похвалил тебя. Что еще он сказал?
- Не знаю. Ничего не сказал.
- Совсем ничего?
- Не знаю! - Райма охватило бешенство. Он злился на Сакс за то, что она наседает на него и не позволяет выпить: это помогло бы ему забыть о пережитом ужасе.
Злился на себя за то, что не оправдывает ее ожиданий. Должна же она понимать, как трудно ему снова возвращаться туда - к языкам пламени, к клубам дыма, проникающим в нос и угрожающим его драгоценным легким...
Минуточку! Дым...
- Огонь, - сказал Линкольн Райм.
- Что?
- Кажется, больше всего он говорил именно об огне. Похоже, это у него навязчивая идея. Он упоминал о какой-то иллюзии. О... о «Пылающем зеркале». Да, точно. Огонь по всей сцене, а иллюзионист выбирается из него. А потом вроде бы превращается в дьявола. Или кто-то другой превращается в дьявола.
Райм и Сакс одновременно посмотрели на Кару. Она кивнула.
- Я слышала об этом. Редкая вещь. Требует много декораций и довольно опасная. В наши дни большинство владельцев театров не позволяют ее ставить.
- Потом он продолжал говорить об огне. Что это та вещь, которую нельзя подделать на сцене. О том, как публика видит огонь и втайне надеется, что иллюзионист на самом деле сгорит. Потом он говорил о чем-то еще. Он...
- Давай, Райм, дело у тебя идет.
- Не прерывай меня! - огрызнулся он. - Я уже упоминал о том, что Кудесник вел себя так, будто дает представление? Он словно бредил. Все время смотрел на пустую стену и с кем-то разговаривал. Какая-то там публика - не помню точно, как он называл ее. Он вел себя как маньяк.
- Воображаемая аудитория.
- Ну да. Подождите-ка... Кажется, он говорил «уважаемая публика». Ну да, именно так: «уважаемая публика».
Нахмурившись, Сакс взглянула на Кару, но та лишь пожала плечами.
- Мы всегда разговариваем с публикой. Это называется паттером. Прежде исполнители говорили «почтеннейшая публика» или «уважаемые леди и джентльмены». Но теперь все считают это вычурным и надуманным. В наши дни паттер стал более неформальным.
- Давай дальше.
- Не знаю, Сакс. Кажется, это все. Остальное представляется мне сплошным неясным пятном.
- Уверена, это не все. Это как вещдок на месте преступления. Он здесь; возможно, это ключ ко всему делу. Нужно просто взглянуть как-то по-другому, чтобы найти его. - Она наклонилась к Райму: - Допустим, это твоя спальня. Ты лежишь в своей кровати. Где он стоял?
Криминалист кивнул.
- Там. В ногах кровати, лицом ко мне. С левой стороны от меня, ближе к двери.
- В какой он стоял позе?
- В какой позе? Не знаю.
- Подумай.
- Наверное, лицом ко мне. Он постоянно двигал руками, словно говорил на публике.
Встав, Сакс приняла ту позу, о которой говорил Райм.
- Так?
- Подойди ближе. - Она подошла. - Встань сюда.
Это снова пробудило в нем воспоминания.
- Еще один момент... Он говорил насчет жертв. Сказал, что тут нет ничего личного.
- Ничего личного?
- Он убивал их... да, теперь помню точно - убивал за то, что они собой представляли.
Сакс кивнула, дополняя магнитофонную запись письменными заметками.
- Представляли! - задумчиво повторила она. - Что бы это могло значить?
- Понятия не имею. Музыкант, адвокат, гример. Разный возраст, пол, разные профессии, разные места жительства, никакого отношения друг к другу они не имеют. Что именно они могут представлять собой? Верхушку среднего класса, жителей мегаполиса, лиц с высшим образованием... Может, ключ к разгадке в одном из этих параметров - рационалистическое обоснование принципа, по которому он отбирал их. Кто знает?
- Тут что-то не так, - нахмурилась Сакс.
- Что именно?
- Что-то в твоих воспоминаниях, - поколебавшись, ответила она.
- Ну я же не могу дословно передать все, что он сказал. У меня ведь не было под рукой стенографистки!
- Нет, я не это имею в виду. - Помолчав, Сакс кивнула. - Ты восстанавливаешь то, что он сказал. Ты пересказываешь это своим языком. Жители мегаполиса, рационалистическое обоснование... Мне нужны его слова.
- Я просто не помню его слов, Сакс. Он сказал, что против жертв у него нет ничего личного, и точка.
Она покачала головой:
- Не так.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Преступники никогда не называют жертвами тех, кого они убивают. Это невозможно. Они никогда не очеловечивают их. По крайней мере такие серийные убийцы, как Кудесник.
- Только не корми меня всякой чепухой из того курса психологии, что преподают в школе полиции.
- Да нет, Райм, так все обстоит на самом деле. Это мы считаем их жертвами, а преступники убеждены, что они по той или иной причине заслуживают смерти. Подумай об этом. Он ведь не употреблял слово «жертва»?
- Ну и в чем же здесь разница?
- Смысл в том, что, по его словам, они что-то собой представляли, и мы должны выяснить, что именно. Как он называл их?
- Не помню.
- Ну, жертвами он их точно не называл, уверена. Может, он говорил о ком-нибудь из них конкретно? О Светлане, о Тони... А как насчет Черил Мерстон? Не называл ли он ее блондинкой? Или же адвокатессой? Или женщиной с большими сиськами? Даю гарантию, что он не говорил про «жителей мегаполиса».
Райм закрыл глаза, пытаясь вернуться в совсем недалекое прошлое. В конце концов он покачал головой:
- Я не... - И тут он вспомнил нужное слово. - Наездница!
- Что?
- Ты права. Жертвой он ее не называл. Он называл ее наездницей.
- Превосходно! - воскликнула Сакс. Райм почувствовал прилив гордости. - А как насчет остальных?
- Нет, он говорил только о ней одной. - Райм не сомневался в этом.
Значит, он рассматривает их как людей, занимающихся какими-то определенными делами - причем это может и не совпадать с их основной профессией, - заметил Селлитто.
- Верно, - согласился Райм. - Исполняют музыку. Гримируют. Ездят на лошадях.
- Но что же нам с этим делать? - спросил Селлитто.
- Мы пока этого не знаем, детектив. - Сакс повторила слова Райма: он часто именно так отвечал ей на тот же вопрос. - Мы сделали еще один шаг к тому, чтобы понять убийцу. - Она сверилась со своими записями. - Ну ладно, он проделал фокусы с бритвенными лезвиями, упомянул о «Пылающем зеркале». Говорил про свою уважаемую публику. Он помешался на огне. Он убил гримера, музыканта и наездницу из-за того, что они что-то собой представляют. Но что? Не вспомнишь что-нибудь еще?
Райм вновь закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Но он по-прежнему видел бритвенные лезвия, языки пламени, чувствовал запах дыма.
- Нет, - наконец сказал Райм. - Думаю, это все.
- Ладно. Что ж, неплохо, Райм. - Сакс произнесла эти слова таким же тоном, каким часто говорил он. Это означало, что она еще не закончила. - Ты всегда цитируешь Локара, - заметила Сакс, оторвавшись от своих записей.
Услышав упоминание о французском детективе и криминалисте, авторе концепции, позднее названной его именем, Райм кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114