Десятки Возвращений, множество обличий. А вот и мифическая гибель — Запретный Зал, забитый телами эльфов-штурмовиков, разрушенная Сфера Могущества. Киллер перевел взгляд выше, где полагалось бы находиться планетарной орбите. Колдуны разместили там Чертоги Мрака, где властвовал безликий, а потому аморфный Пантеон Зла. К чему поклоняться богам, если у них БЫЛ персональный Повелитель?..
Как ни странно, но Чертоги Мрака были облиты неверным светом электрических светильников, натыканных в стены тут и там — порой в ущерб барельефам. «Что и говорить, — подумал Сильвер, аллюзии тут на каждом шагу».
Колдуны, поголовно одетые в черное, смотрелись на фоне каменного шедевра довольно невзрачно. Остатки былого могущества; стальная корона, из которой выковыряли все драгоценные камни.
Неофиты преобладали — юные лица, слабые тела. Группками стояли адепты — надменные лица, крепкие тела. И особняком наставники — спокойные, умудренные лица, дряхлые тела.
Вся эта тусовка растянулась вдоль стен, кое-кому достались сидячие места. Место в центре Зала — лобное место — было свободно, если не считать горы измельченных трупов и нескольких фигур, одетых в черные балахоны. Одной из фигур был старый фомор, сжимающий в когтистой лапе длинный посох; трое студентов принялись выгребать из ковша шевелящиеся телеса.
Эйнита, совершив у порога традиционный поклон, продолжила путь. Сильвер шагал по пятам, а потому смог разглядеть Боба Бренчли во всех подробностях.
На поверку это оказался довольно неприятный тип — рыхлый, но в то же время скользкий, словно протухшая рыба. Телосложением Чистюля походил на грушу: узкие плечи, ручки-веточки и внушительная талия, содержавшая в себе основной вес, из которой торчали короткие ноги. Серое, невыразительное лицо довершало картину. Кучерявая голова действительно перебинтована.
Чистюля с неприкрытым изумлением наблюдал, как напротив его «материала» вырастала гора мертвечины, добытой противницей. Эйнита тем временем поравнялась с долговязой фигурой фомора. Бренчли собрался было ухмыльнуться, но тут же съежился под взглядом темного эльфа. Сильвер с трудом подавил желание сунуть эту карикатуру на человека в кучу расчлененной мертвечины.
— Мое почтение, господин, — кивнул киллер ректору. — Славный денек для чьей-нибудь смерти, не правда ли?
Фомор вяло улыбнулся, затем указал посохом на ряды собравшихся:
— Найдите себе места. Вас позовут.
Сильвер кивнул и перевел взгляд на Эйниту. Серые глаза девушки — спокойная гладь, под которой притаились духи мщения, — с готовностью приняли взгляд наемного убийцы.
Eсли для подобных обстоятельств и существовали адекватные фразы, пришедшиеся бы кстати, столетний эльф их не знал. Прощаться вроде бы еще рановато, однако вскоре могло оказаться и поздно. Сильвер не умел прозревать будущее. Поэтому пришлось ограничиться жизнерадостной улыбкой, совершенно ему несвойственной, а также бодрым кивком.
Чувствуя себя полным придурком, он направился к тесным зрительским рядам. Неожиданно киллер подметил одну странную деталь: никто из друзей-студентов не спешил пожелать Эйните удачи. Не могло того быть, чтобы у столь молодой, привлекательной особы среди всей этой многоликой толпы не нашлось хотя бы пары приятелей. Сильверу пришлось напомнить себе, что все они, как ни крути, Создания Тьмы. Кто по рождению, а кто по призванию. Еще Повелитель говорил, что после неминуемого поражения Света у Зла не останется настоящих врагов, кроме самого себя...
Погруженный в раздумья, темный эльф был вынужден остановиться. Путь преградила длинная скамья с рассевшимися на ней неофитами.
Ксур быстро решил проблему. — А ну, — рявкнул тролль, — кыш отсюда! Студенты бросились врассыпную, освободив гораздо больше пространства, чем требовалось. Никто не решился спорить с грозной компанией (кто знает, вдруг это великие маги с континента, приехавшие погостить). На фоне рослых Детей Ночи Робинс смотрелся жалким аппендиксом.
Сильвер сел между гангстерами. Рядом с Долтуром оказался какой-то высушенный временем гоблин, зябко кутавшийся в черную мантию. На тролличьи крики и студенческую беготню он не обратил ровным счетом никакого внимания.
Студенты тем временем закончили выгрузку «материала» Эйниты. Куски мертвой плоти норовили выбраться из общей груды, чтобы ползти, извиваясь, в неизвестном направлении. Гора «материала» Чистюли, хотя и не подавала пока признаков противоестественной жизни, смотрелась не менее внушительно. Тошнотворная масса для безумного, Черного искусства. Обе заготовки равнялись в высоту примерно двум метрам.
Отправив металлический ковш обратно в тоннель, неофиты отложили лопаты и направились к дуэлянтам. Эйнита и Чистюля успели занять исходные позиции и теперь пожирали друг друга зубастыми взглядами. Студенты присели, взяли в руки толстые черные цепи и принялись крепить их к ногам обоих противников. Ни один дуэлянт в итоге не мог сделать больше короткого шага в одном направлении. Ректор, внимательно следивший за всей процедурой, сунул ключи от замков в карман балахона.
Неофиты удалились. На Арене остались лишь противники, разделенные десятком метров свободного пространства, старый фомор, а также две горы изрубленных трупов.
Ректор поднял руки. Зудящий гомон десятков глоток моментально стих. Власть фомора и впрямь была непререкаема.
— Все мы знаем, — медленно начал фомор; голос, отражаясь от стен и потолка, звенел хрустальной чистотой, — ради чего все мы собрались. Подобного еще не случалось в этих древних стенах. Однако ни я, ни кто-либо из вас не заслуживает чести рассудить возникший спор. Подобной чести достойны лишь боги. — Сильвер хмыкнул. — Пусть они и рассудят. Нечестивец достоин лишь смерти. — Ректор стукнул посохом о каменный пол. — Секунданты!
От скопища зрителей отделились две фигуры, направившиеся прямиком к Бобу Бренчли.
Фомору потребовалось воззвать к толпе вторично, прежде чем Сильвер понял, что обращаются конкретно к нему. Схватив первого же компаньона, попавшегося под руку — им оказался Робинс, — киллер зашагал в сторону Эйниты.
Ректор поглядел в обе стороны желтыми глазищами, затем торжественно спросил:
— Доверяете ли мне судить поединок?
— Доверяем, — тут же донеслось со стороны Чистюли.
Сильвер, который чувствовал себя слишком старым для дурацких ритуалов, пожал плечами и кивнул. Все это напоминало ему сраный футбольный матч.
Секунданты Чистюли удалились — слишком далеко, чтобы можно было попробовать до них добраться.
Темный эльф развернулся и, скрежеща зубами, вернулся на зрительскую скамью. Робинс, который так и не понял, чего от него хотели, плюхнулся рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
Как ни странно, но Чертоги Мрака были облиты неверным светом электрических светильников, натыканных в стены тут и там — порой в ущерб барельефам. «Что и говорить, — подумал Сильвер, аллюзии тут на каждом шагу».
Колдуны, поголовно одетые в черное, смотрелись на фоне каменного шедевра довольно невзрачно. Остатки былого могущества; стальная корона, из которой выковыряли все драгоценные камни.
Неофиты преобладали — юные лица, слабые тела. Группками стояли адепты — надменные лица, крепкие тела. И особняком наставники — спокойные, умудренные лица, дряхлые тела.
Вся эта тусовка растянулась вдоль стен, кое-кому достались сидячие места. Место в центре Зала — лобное место — было свободно, если не считать горы измельченных трупов и нескольких фигур, одетых в черные балахоны. Одной из фигур был старый фомор, сжимающий в когтистой лапе длинный посох; трое студентов принялись выгребать из ковша шевелящиеся телеса.
Эйнита, совершив у порога традиционный поклон, продолжила путь. Сильвер шагал по пятам, а потому смог разглядеть Боба Бренчли во всех подробностях.
На поверку это оказался довольно неприятный тип — рыхлый, но в то же время скользкий, словно протухшая рыба. Телосложением Чистюля походил на грушу: узкие плечи, ручки-веточки и внушительная талия, содержавшая в себе основной вес, из которой торчали короткие ноги. Серое, невыразительное лицо довершало картину. Кучерявая голова действительно перебинтована.
Чистюля с неприкрытым изумлением наблюдал, как напротив его «материала» вырастала гора мертвечины, добытой противницей. Эйнита тем временем поравнялась с долговязой фигурой фомора. Бренчли собрался было ухмыльнуться, но тут же съежился под взглядом темного эльфа. Сильвер с трудом подавил желание сунуть эту карикатуру на человека в кучу расчлененной мертвечины.
— Мое почтение, господин, — кивнул киллер ректору. — Славный денек для чьей-нибудь смерти, не правда ли?
Фомор вяло улыбнулся, затем указал посохом на ряды собравшихся:
— Найдите себе места. Вас позовут.
Сильвер кивнул и перевел взгляд на Эйниту. Серые глаза девушки — спокойная гладь, под которой притаились духи мщения, — с готовностью приняли взгляд наемного убийцы.
Eсли для подобных обстоятельств и существовали адекватные фразы, пришедшиеся бы кстати, столетний эльф их не знал. Прощаться вроде бы еще рановато, однако вскоре могло оказаться и поздно. Сильвер не умел прозревать будущее. Поэтому пришлось ограничиться жизнерадостной улыбкой, совершенно ему несвойственной, а также бодрым кивком.
Чувствуя себя полным придурком, он направился к тесным зрительским рядам. Неожиданно киллер подметил одну странную деталь: никто из друзей-студентов не спешил пожелать Эйните удачи. Не могло того быть, чтобы у столь молодой, привлекательной особы среди всей этой многоликой толпы не нашлось хотя бы пары приятелей. Сильверу пришлось напомнить себе, что все они, как ни крути, Создания Тьмы. Кто по рождению, а кто по призванию. Еще Повелитель говорил, что после неминуемого поражения Света у Зла не останется настоящих врагов, кроме самого себя...
Погруженный в раздумья, темный эльф был вынужден остановиться. Путь преградила длинная скамья с рассевшимися на ней неофитами.
Ксур быстро решил проблему. — А ну, — рявкнул тролль, — кыш отсюда! Студенты бросились врассыпную, освободив гораздо больше пространства, чем требовалось. Никто не решился спорить с грозной компанией (кто знает, вдруг это великие маги с континента, приехавшие погостить). На фоне рослых Детей Ночи Робинс смотрелся жалким аппендиксом.
Сильвер сел между гангстерами. Рядом с Долтуром оказался какой-то высушенный временем гоблин, зябко кутавшийся в черную мантию. На тролличьи крики и студенческую беготню он не обратил ровным счетом никакого внимания.
Студенты тем временем закончили выгрузку «материала» Эйниты. Куски мертвой плоти норовили выбраться из общей груды, чтобы ползти, извиваясь, в неизвестном направлении. Гора «материала» Чистюли, хотя и не подавала пока признаков противоестественной жизни, смотрелась не менее внушительно. Тошнотворная масса для безумного, Черного искусства. Обе заготовки равнялись в высоту примерно двум метрам.
Отправив металлический ковш обратно в тоннель, неофиты отложили лопаты и направились к дуэлянтам. Эйнита и Чистюля успели занять исходные позиции и теперь пожирали друг друга зубастыми взглядами. Студенты присели, взяли в руки толстые черные цепи и принялись крепить их к ногам обоих противников. Ни один дуэлянт в итоге не мог сделать больше короткого шага в одном направлении. Ректор, внимательно следивший за всей процедурой, сунул ключи от замков в карман балахона.
Неофиты удалились. На Арене остались лишь противники, разделенные десятком метров свободного пространства, старый фомор, а также две горы изрубленных трупов.
Ректор поднял руки. Зудящий гомон десятков глоток моментально стих. Власть фомора и впрямь была непререкаема.
— Все мы знаем, — медленно начал фомор; голос, отражаясь от стен и потолка, звенел хрустальной чистотой, — ради чего все мы собрались. Подобного еще не случалось в этих древних стенах. Однако ни я, ни кто-либо из вас не заслуживает чести рассудить возникший спор. Подобной чести достойны лишь боги. — Сильвер хмыкнул. — Пусть они и рассудят. Нечестивец достоин лишь смерти. — Ректор стукнул посохом о каменный пол. — Секунданты!
От скопища зрителей отделились две фигуры, направившиеся прямиком к Бобу Бренчли.
Фомору потребовалось воззвать к толпе вторично, прежде чем Сильвер понял, что обращаются конкретно к нему. Схватив первого же компаньона, попавшегося под руку — им оказался Робинс, — киллер зашагал в сторону Эйниты.
Ректор поглядел в обе стороны желтыми глазищами, затем торжественно спросил:
— Доверяете ли мне судить поединок?
— Доверяем, — тут же донеслось со стороны Чистюли.
Сильвер, который чувствовал себя слишком старым для дурацких ритуалов, пожал плечами и кивнул. Все это напоминало ему сраный футбольный матч.
Секунданты Чистюли удалились — слишком далеко, чтобы можно было попробовать до них добраться.
Темный эльф развернулся и, скрежеща зубами, вернулся на зрительскую скамью. Робинс, который так и не понял, чего от него хотели, плюхнулся рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206