-- Из летающей тарелки?! -- ахнул солдатик.
-- Из гравидискоида. Я сильно ушибся и долго лежал без чувств.
И Витюша бережно обнял Зюзика за плечо и, сочувствуя, сказал, что очень даже
понимает его, потому что сам один раз падал с одного очень-очень
высокого дерева, а еще солдатик сказал космическому Чебурашке, что если б тот
увидал бы его, солдатика, песочинскую Чернушку, желательно, с Третьей горки, то
тогда бы он, Зюзик, упал и вовсе бы никогда не очнулся!..
-- Увы, увы, -- к несчастью, я пришел в себя! -- смахивая слезу мягкой звериной
лапкой, прошептал Загрустивший Зеленый Зюзик. -- Я очнулся, и вот уже которую
неделю безуспешно пытаюсь связаться с Кораблем экстраординарным способом.
-- Это как это? -- поинтересовался солдатик.
-- С помощью псевдотелепатии. Ах, если бы ты знал, Витюша, каково это, когда
нет связи !.. -- и мягко, но решительно остановив открывшего было рот
первогодка, горько продолжил, -- Но это еще не все! В довершение всех бед, тот,
кто остался на гравидискоиде, не знает даже, куда воткнуть кипятильник! Это
такой... такой...
-- Чудак на букву "м"?..
-- Нет, хуже! Это такой тюха, Витюша, что никакой надежды, что связь состоится,
у меня лично нет. Зовут его Марксэн и никакой он не уфонавт, а самый
обыкновенный бортовой свидетель и очевидец . А самое ужасное заключается
в том, что вот уж он-то, Марксэн, уж он-то действительно лемурьянец, самый
натуральный, да еще каких свет не видывал!.. Тьфу!.. А ведь, как известно, ни
на что путное, кроме самодезинтеграции, эта нация не способна! Поразительно
неорганизованный, вздорный и безответственный народ! В отличие от них мы,
мфуси, Витюша, стоим на неизмеримо более высокой ступени совершенства. Ну, в
частности, мы в совершенстве владеем совершенно непостижимой для непосвященных
Великой Тайной Трансформа!..
-- А это как это? -- захлопал глазами солдатик.
-- Ты умеешь хранить тайну?
-- Спрашиваешь! Я же принимал присягу.
-- Поклянись, что никому не скажешь!
-- Клянусь! -- сказал солдатик, хотя, честно сказать, после того, как он
поругался с рядовым Т., ему и разговаривать-то было не с кем...
-- Как бы это тебе попроще?.. Ну, в общем, если совсем просто: я могу
превратиться во что угодно.
-- Во все, во все?!
-- Решительно!
-- Во все, во все, во все?!
-- Во все, имеющее атомно-молекулярную структуру.
-- И в камень и... и... и в божию коровку?
-- Запросто!
-- А в банное вафельное полотенчико?
-- Хоть в махровое.
-- Ништяк!.. А в птицу?
-- Конкретней!
-- Ну в эту, из песни: "чому я не сокил, чому..."
Вместо ответа Золотоглазый Зеленый Зюзик ударился грудью об черепичную крышу и,
точно в сказке, обернулся Финистом-Ясным соколом. И взмахнул сокольими крылами,
и взмыл в соколиную высь. Все выше, выше! И вот озарился лучами невидимого еще
солнца, замер, весь золотой. А потом вдруг сложил золотые свои крылья, пал с
небес, как Витюша с березы, грянулся грудью о черепицу, снова стал заурядным
Зюзиком.
-- Ну, ты даешь! -- только и вымолвил до глубины души потрясенный рядовой
Эмский.
-- Классно?
-- Высоко-оо!..
-- Эх, -- вздохнул золотоглазый трансформант со скрипично-канифольным голосом,
-- эх, да разве ж это высоко?! Каких-то несчастных сто метров -- и все! И
выдохся, и батарейки сели!..
-- Вот-вот! -- сказал Витюша, -- И у меня! Раньше я эту нашу кафельную
стометровку -- в два притопа в три прихлопа, а теперь...
-- А ты какой щеткой пользуешься -- подметальной или полиэтиленовой?
-- Зубной, -- загрустил солдат-первогодок.
И его новый друг до такой степени оторопел от этого ответа, что только и
ахнул:
-- Это как это?!
Да-а... Вот так они и сидели -- два голубчика -- в обнимочку на крыше казармы.
А когда за фольварком, за капустным полем, за хилым немецким лесочком вставало
во всей своей неописуемой красе родимое русское солнце, солдатик, сглатывая
комок, восхищенно вздыхал:
-- Ух!.. Вона как!.. Эх!.. Слышь, хочешь стихи почитаю?
-- Пушкина?
-- Да нет, это из новых, ты его не знаешь...
-- Евтушенко?.. Вознесенский?..
-- Тюхин его фамилия. -- И Витюша, набрав побольше воздуха в хилую свою,
туберкулезную грудь, с выражением читал свое самое-самое свежее, из
поэтического цикла "Гражданственность":
Время быстрой ракетой мчится!
Очень скоро из разных мест
Мы приедем в Москву, в столицу
На ХХХ-ый партийный съезд!
Тут Витюша украдкой косился на Зюзика и осторожно спрашивал:
-- Дальше читать, или хватит?
-- Дальше! О, дальше, дальше! -- стонал Зеленый Зюзик, устремленные на солнце
глаза которого были полны неподдельного восхищения и слез.
Голос Эмского креп:
Мы трудились под рев моторов,
Закалились и сильными стали
Крузенштерны морских просторов
И Титовы космических далей!
-- Хорошо! -- не выдерживая, всхлипывал инопланетянин.
А польщенный автор скромно пояснял:
-- Тут, конечно же, лучше Гагарины -- в последней строчке, но из-за ритма не
влезло.
-- И все равно -- хорошо! -- моргая огромными лемурьими глазищами, шептал
Золотоглазый Зачарованный Зюзик.
-- Слушай, а в пол-литру ты обратиться можешь?..
Вообщем, долго ли, коротко -- но два этих стихолюбивых чудика так сроднились
душами, что и жизни уже друг без друга не мыслили. Дошло до того, что даже
старшина Сундуков перестал, поигрывая бородавкой, скрежетать зубами, он лишь
еще дальше на затылок сдвигал свою хвуражку и удивленно бормотал: "Ну, шу ты
будэшь дэлать -- упьять назюзюкался! Нэ, рудувуй Мы, нэ выйдэт из тэбя
нустуящего сувэтскуго чэлувэка!.."
И вот настала весна. "В Россию!.. В Тютюнор, на стрельбы!.." -- заволновалась
ракетная бригада.
-- И меня берут! -- гордо сообщил однажды Зюзику поэт Тюхин.
-- Свидетелем и очевидцем?
-- Радистом начальника штаба, -- сказал Витюша, и, воткнув вилку хвоста
электрического лемура в розетку бытовки, пошел в ленкомнату читать свой любимый
"Огонек". Полы он уже больше не драил. Полоса кончилась, поскольку в батарее
стряслось новое ЧП и про солдатика забыли, да и первогодком он теперь уже не
был.
И вот как-то раз, придя под утро выключать Зюзика из сети, дневальный Эмский
застал своего единомышленника в полнейшем душевном расстройстве.
-- В Россию, в Тютюнор... А как же я? -- горько вопросил солдатика мохнатый
друг.
-- Главное -- спокойствие! -- сказал перманентный нарушитель воинской
дисциплины. -- Ты не дрейфь, я уже все обдумал. Мы поедем вместе!
-- Это как это? -- приободрился Зюзик.
-- Элементарно. Ты превращаешься в какой-нибудь предмет моего солдатского
обихода, ну, к примеру, -- в расческу или там в носовой платок...
-- В носовой платок?! -- вздернулся лемур. -- Чтоб ты в меня сморкался?!
-- Ну, хорошо-хорошо. Не хочешь быть платком, стань моей новой записной
книжечкой. Ты будешь лежать у меня в нагрудном кармане гимнастерки, а я буду
вынимать тебя время от времени и записывать новые талантливые стихи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53