Это были двое ази, принесшие завтрак и недавно купленные ею вещи. Она
впустила их и стояла у открытой двери, пока они расставляли приборы на
столе и раскладывали на скамье груду пакетов.
Есть завтрак неизвестного происхождения... она шла на риск, хотя в
замкнутом пространстве корабля шансы на успех были больше, чем обычно.
Однако меньше, чем в салоне. Принимать пакеты тоже было рискованно.
Вообще путешествовать без охраны, среди чужих, граничило с безумием.
Впрочем, так же, как взять к себе ази, Джима. Маленькая треугольная
татуировка под его глазом была настоящей, так же как номер серии на плече.
И то, и другое выцвело, как и должно было, и это исключало
подставку... но не возможность того, что кто-то вмешался в программу,
добавив в нее убийство.
Подобная угроза была неизбежным риском, и следовало мириться с нею,
чтобы не сойти с ума от стресса. Раен улыбнулась, когда ази поклонились,
выполнив свое поручение, и дала им большие чаевые - еще одно развлечение.
Выражение счастья на их лицах доставило ей удовольствие. Она испытывала
возбуждение, думая о вещах, купленных для Джима, и не могла дождаться,
чтобы увидеть его реакцию. Его меланхолия стала своего рода вызовом, она
была проще, может, более постижима, чем ее собственная.
- Джим! - позвала она. - Иди сюда!
Он вышел, наполовину одетый в свою униформу, со слегка взъерошенными
волосами, все еще румяный после горячего душа. Раен указала на свертки -
похоже, его ошеломило количество вещей.
Усевшись, он заглянул сначала в меньшие пакеты, коснулся пластиковой
упаковки части одежды и ботинок из тонкой кожи, потом несессера. В одной
из коробок нашел часы, очень дорогие. Коснулся пальцами циферблата, после
чего закрыл крышку и отложил в сторону.
Даже следа улыбки не появилось на его лице, лишь пустота и...
ошеломление.
- Должно подойти, - заметила она, когда он по-прежнему не выказывал
ожидаемой радости. Побежденная, Раен пожала плечами - видимо, он был более
трудным случаем, чем ей казалось.
- Завтрак остывает, поторопись.
Подойдя к столу, он остановился, ожидая, пока она сядет - эта
вежливость раздражала своей механичностью. Ни слова не говоря, Раен заняла
место, позволила поправить себе стул. Джим сел, взял вилку, дождавшись,
когда она возьмет свою, и начал есть только после нее.
За все время он ни разу не взглянул на женщину.
Несмотря ни на что, убеждала она себя, его способность к адаптации
исключительно высока. Ограниченная чувствительность ази, о которой
говорили бета, оправдывала поведение, которое в ином случае можно было бы
счесть оскорбительным. Ребенком она не могла этого понять, ведь была Лия,
которая ее любила и которую любила она сама. Правдой, однако, было то, что
ази не реагировали, как настоящие люди, а также, что среди них больше не
было Лии, во всяком случае она не нашла ни одной.
ГЕНЕТИЧЕСКИ ЗАЛОЖЕННАЯ НЕЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ? - гадала Раен, наблюдая за
Джимом. Ни во что подобное она не верила. Генетики Контрин никогда не
занимались такими неопределенными вещами, как эмоции. Как Мет-марен, она
лучше других знала результаты, достигнутые в лабораториях. Нет, это должно
быть какое-то конкретное биологическое изменение, разве что бета знали
больше Контрин, а в это она не хотела верить. Это должно опираться на
что-то простое, не требующее помощи маджат.
Пониженная чувствительность к боли? Она представляла, как того
достигнуть. Наверняка это вызвало бы определенные психологические реакции,
до некоторой степени желаемые. Биологическое самоуничтожение, встроенное в
ази, доказывало, что бета имели представление о генетике.
Джим внезапно заинтересовал ее, как многое другое, часто отрывающее
от более важных занятий. Она начала думать о доме, об удобствах, о
человеческом тепле Лии.
Обычно она заканчивала этим, но сегодня могла позволить себе большее.
Внезапно она почувствовала, что жизнь должна ей чуточку удобств и
снисходительности, чуточку...
Раен остановилась, начав рассуждать холодно, оценивая проблему как
чисто интеллектуальный способ получения дополнительных знаний. Джим был
загадкой, к тому же нелегкой. Внезапно она поняла, что все ази были
загадкой, над которой она никогда не задумывалась. Их присутствие не
удивляло, как одежда, которую носишь каждый день, не зная, каких умений
требует ее производство. Она не знала этого до тех пор, пока не захотела
сделанного на заказ плаща, и явилась туда, где могла бы его получить. Там
она обнаружила чудесную мастерскую, полную ниток и удивительных машин, и
старого бета, который ради удовольствия вручную ткал материалы и которого
радовала возможность работы с редкими шелками маджат. Производство тканей
требовало целой цепочки древних искусств, которые вызвали ее восхищение.
Таланты бывали разные, но у нее самой не было творческих способностей.
То же самое случилось с ази, уже в первую ночь когда они сели играть,
хотя она только теперь поняла, почему игра была такой важной - она
позволяла заполнить время, давала занятие, успокаивающее разум, которое
требовалось проанализировать и понять.
Возможно, это было высшее искусство. Ткачество, скульптура, поэзия -
что еще оставили для бета Контрин? Создание людей.
Лицо Джима не представляло ничего особенного. Наверняка в районе
Андры можно встретить множество подобных, разного возраста. Возможно, они
выполняли ответственные задания, как и Джим: были техниками, домашней
прислугой, дворниками, бригадирами, охранниками, специалистами по
развлечениям - последнее на пресыщенном Мероне, где все было дозволено.
Множество близнецов Джима наверняка работали у маджат, поскольку маджат
ценили интеллект. То, что Джин был еще и приятен на вид, наверняка не
пришло им в голову, потому что глаза их не могли этого оценить. Это
заметила "Андра Лайнз". Все ази из обслуживающего персонала принадлежали к
дорогим образцам, и ни один не походил на другого. Они явно должны были
удовлетворять желания пассажиров и вне салона; Джим выказывал некоторый
опыт в такого рода обязанностях. Это было лишним, как лишней и
экстравагантной была роскошь убранства корабля. Зачем возлагать на самых
впечатлительных и способных ази задачи значительно ниже их возможностей?
Типичная нарочитость бета кто мог платить, тот покупал и приказывал, даже
если это не имело смысла.
Джим закончил есть и сидел, глядя на тарелку, не зная, что нужно
делать. Он очень напоминал машину, у которой кончилась программа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91