— Ну как, мальчик? — Марко встретил его в шлюзе «Абразо». Мерцание красной лампочки над внутренним люком отражалось в глубоких глазах старика.
— Пока ничего. Она не хочет говорить об этом.
— Меня это не удивляет.
Кит сражался с плечевыми застежками. Внутренне он улыбался.
— Я сделаю то, что должен, — сказал он. Возможно, после такого заявления старик на некоторое время оставит его в покое.
Марко смотрел на него.
— Послушай, мальчик. Это серьезно. Контракт с ПДК будет пересматриваться меньше, чем через три года. Каждый раз новое соглашение становится менее выгодным для нас. Этот контракт поддерживает нашу жизнь! — Марко почти кричал. Кит в изумлении смотрел на него. Средний палец старика, указывающий на Кита, заметно дрожал. — Семья должна жить!
— Ладно, — сказал Кит. Он взглянул на вытянутый палец с желтым загнутым ногтем. — Я знаю.
Марко говорил об этом достаточно часто. За каждым завтраком, обедом и ужином.
— Нет, ты не понимаешь. Ты думаешь, что это какая-то игра.
— Я сделаю все, что должен.
— Это слова. А что ты думаешь на самом деле?
На нижней губе Марко появились капельки слюны; Кит смотрел на них, недоумевая, что происходит. Он никогда раньше не слышал от старика подобных слов.
— Мы вымираем, — сказал Марко. Пятна на его бледной от гнева коже стали ярко-красными. — Я видел цифры, и я знаю. В течение многих лет контракт с ПДК поддерживал нас, но это происходило потому, что до настоящего времени места, подобные Анжелике, были развиты слишком слабо, чтобы войти в орбиту интересов крупных компаний. Теперь окраины достаточно хорошо освоены, и мы станем не нужны.
Он приблизился к Киту и положил руку на воротник скафандра юноши. Кит чувствовал запах чеснока и видел отчаяние в глазах Марко.
— Я делаю это не для себя, — звучал в ушах Кита его голос. — Я уже ни на что не годен. Я скоро умру. Но семья, мальчик — мы должны сохранить ее. Я хочу вбить это в ваши головы, но похоже, мне это не удается. У нас восемьдесят один человек на пяти кораблях, и через несколько лет ничего этого не будет. Все рассыплется. Я заставлю Риджа вбить в тебя это, если нужно. Но Ридж сам ничего не понимает. Что я должен сделать, чтобы вам стало ясно, что мы вымираем?
Последние слова Марко выкрикнул. Брызги слюны попали в лицо Кита.
Возбуждение Марко улеглось, когда он посмотрел в расширенные от ужаса глаза юноши. Он неподвижно повис, держась за воротник Кита, а затем подмигнул.
— Надеюсь, что ты в любом случае получишь удовольствие, малыш, — сказал он. — Милая кошечка. Я уже очень давно не имел дела с такими.
Марко легонько оттолкнул Кита, проскользнул в отверстие люка и исчез, не сказав больше ни слова.
Кит закрыл внешний люк. Сердце его стучало, как молот.
Марко не шутил относительно выживания семьи. Кит подумал, что эта мысль ни на минуту не оставляла старика, питая его ненависть. Он никогда раньше не слышал, чтобы Марко о чем-либо беспокоился.
Восемьдесят один человек на пяти кораблях. И все они погибают.
На следующий день Кит опять пришел к Марии. Она угостила его тушеными овощами в соусе «пико де галло» и любимым домашним пивом Юби.
«Восемьдесят один человек», — подумал он и вспомнил, как Марко вскрикивал, будто от боли.
С коммуникационной панели раздался сигнал, и Кит испуганно вздрогнул. Мария включила автоответчик. Послышался бесстрастный голос компьютера.
— Мистер Махадаи вызывает вас из своего офиса. Просит разрешения передать закодированное сообщение.
— Подожди, — сказала Мария и бросила на Кита раздраженный взгляд. — Извини, но это адвокат. У нас с ним дела. Мне нужно остаться одной, ладно?
— Нет проблем. Я уберу пока тарелки.
— Даже так? Спасибо.
Кит собрал тарелки и вышел из помещения, прикрыв за собой дверь, из-за которой глухо звучал голос Марии.
Он шел вдоль коридора с облупленными стенами, пока не оказался на кухне. Там он положил тарелки в мойку, выпрямился и прислушался.
«Восемьдесят один человек, — подумал он. — И эти двое, которым улыбнулась удача».
Кит подошел к трапу, глянул вверх, затем вниз. С нижних ступенек этого трапа просматривалась рубка. Шагов Марии ни было слышно. Сюда она заглянет в первую очередь.
Он стал подниматься, направляясь к резервной рубке.
«Холодное прикосновение твоего сна, — звучали слова песни в голове Двенадцатого. — Холодный ветер в твоей душе».
Прослушав пару дней назад несколько грустных баллад, Двенадцатый никак не мог стереть их из своей памяти. Он не мог сказать почему, но слова волновали его. Хотя буквальное прочтение стихов не позволяло понять их смысл, а поэзия вообще приводила его в замешательство.
«Сон? — думал он. — Душа?»
Определения этих понятий были неадекватны.
Нужно спросить об этом у людей. Правда, раньше он уже задавал Юби и Марии вопросы относительно поэзии, но их ответы не очень-то помогли ему.
Он плыл в пустом пространстве рубки.
«Да, — пронеслось у него в голове. — Нет».
Он погружался в глубины человеческого сознания. Ощущал холодное прикосновение их снов, невидимое присутствие их богов.
Его разум был заражен.
После возвращения к Возлюбленной его признают непригодным.
Ему хотелось включить синтезатор с успокаивающими ритмами Возлюбленной, но Мария предупредила, что на борту «Беглеца» находится посетитель, который не должен знать о присутствии Двенадцатого, и что Двенадцатый должен запереться в резервной рубке и не привлекать к себе внимания.
Внезапно кто-то толкнул дверь в рубку. Двенадцатого охватила тревога.
Толчок повторился.
— Эй? — раздался незнакомый человеческий голос.
Ужасные мысли пронеслись в голове Двенадцатого. Может быть, его собираются похитить, как Кристи из видеофильма. Охотятся за его генами.
— Там кто-нибудь есть?
Двенадцатый видел, как поворачивается вверх и вниз ручка двери. Он знал, что если бы у невесомого человека снаружи была опора, то он легко открыл бы дверь.
Нужно было срочно что-то предпринять. Слова чужого языка роились в голове Двенадцатого.
— Кто там? — спросил он громко голосом Юби.
— О… — Двенадцатый уловил в чужом голосе удивление. — Извините, командор. Это Кит де Соарес. Я не знал, что здесь кто-то есть.
— Я сейчас занят. Не могу разговаривать. Прошу вас уйти.
— Конечно. Извините, командор. Я просто проходил мимо.
— До свидания! — Двенадцатый произнес это слово так громко, что его воудер завибрировал от усилия. Сердца Двенадцатого учащенно забились. Он вслушивался в тишину, стараясь не потерять над собой контроль.
Из коридора больше не доносилось никаких звуков. Ручка двери не шевелилась.
И только успокоившись, Двенадцатый вспомнил имя непрошеного гостя. Де Соарес.
Человеческий бог предупреждал его. Тревога опять вернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109