Он глядел в стакан — уже далеко не первый из тех, на которые он заработал своей музыкой.
— Послушай, парень, — обратился к нему кабатчик, разбиравшийся во многих делах, помимо собственного. — Сыграй нам, да сыграй так славно, как бывалочи, и поужинаешь сегодня за счет заведения!
Но музыкант даже не пошевелился. Его терзала печаль, он не сомневался в том, что новая скрипка не идет ни в какое сравнение со старой. Не мешало бы перетянуть ей струны, да и настроить ее по-настоящему. И все же дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Скрипичных дел мастер подарил этот инструмент Невиллу после того, как он поиграл на нем несколько минут. При этом мастер пояснил, что никто не в силах был извлечь из этого инструмента больше двух-трех внятных нот, так что скрипка ему все равно без надобности. И добавил, что скрипка эта очень старая и корпус, по-видимому, совсем трухлявый. Невилл и сам понимал, что игра на этой скрипке требует терпения, выдержки и предельной сосредоточенности. Правда, ненадолго приходя в хорошее настроение, он признавался себе, что и эта скрипка — хоть куда.
— Старинную песню давай, — распорядился пьяный.
Невилл медленно поднял голову и уставился на заказчика почти незрячим взором.
— Да что ты понимаешь в старинных песнях, — презрительно выдохнул он. — Если ты услышишь по-настоящему старинную музыку, то даже не поймешь, что это такое. Старинная музыка запрещена. Еретиков всегда казнили — и казнят по сей день! — Будучи под хмельком, Невилл произнес название тайного общества, сам того не заметив. — Старинная музыка исчезла. И я бессилен вернуть ее. Я пытаюсь — боги знают, что я только не пробовал, — но слышу разве что шепот. Шепот, подумать только! А теперь я слышу его даже во сне! — Музыкант перешел на крик. Он вскочил с места, оперся обеими руками о стол, подался вперед. — Мольба и шепот.
— Но я просил всего лишь песню, — растерявшись из-за неожиданной вспышки музыканта, пробормотал пьяный.
— Послушай, парень. Нечего тут истерики закатывать, — поморщился кабатчик. — Лучше сыграй!
Остальные посетители кабака тут же подхватили эту песню. Забарабанив по столам, они заорали:
— Ну-ка, сыграй! Ну-ка, сыграй!
«Ну хорошо же, я вам сейчас сыграю!» Невилл взял скрипку со смычком и заиграл высокую переливчатую мелодию, звучащую поначалу с обманчивой приятностью. Но вот одобрительный шепоток постепенно затих, а затем сменился сердитым бормотанием, когда музыка зазвучала все более сильно и страстно и в то же время грубо. А Невилл продолжал играть, продолжал исторгать из струн вопли безумия и боли и наполнять зал стонами слепой ярости, словно не слыша обращенных к нему проклятий. Мир перестал существовать, волшебство музыки превратило его в единый вихрь горького льда и шипящего огня.
И все эти невероятные звуки разом оборвались, когда кто-то схватил Невилла за руку. Растерявшийся и встревоженный, Невилл уставился на бесцеремонного нахала безумным взором лунатика.
— Вон отсюда! — заорал кабатчик.
Невилла потащили к дверям, его ноги отказывались идти, но все же ему удалось уберечь скрипку от любых посягательств.
— Ты не имеешь права эдак вот злоупотреблять моим гостеприимством! — вопил разъяренный кабатчик. — Убирайся отсюда и никогда больше не возвращайся!
Завсегдатаи поддержали эти слова радостным гулом.
Невилл, шатаясь, вышел на свежий воздух, вышел в ночь — и за него сразу же взялся первый морозец. Юноша поднял голову и тоскливо посмотрел на усыпанное звездами и залитое холодным светом полной луны небо.
И тут в голове у него вновь зазвучал таинственный шепот.
Глава 73
Поднявшись на соль, сидеть на ее корке без всякого движения на протяжении долгих часов было бы весьма необычно для археологов, и Пейтон предпочел обходить северную кромку дозором, что, кстати, повышало шансы на раннее обнаружение приближающегося противника. Они углубились на три лиги в южном направлении, свернули на северо-восток и шли вдоль кромки в сторону Блекатора, вершина которого была едва заметна на горизонте. По этой линии они намеревались ходить до тех пор, пока со всей неизбежностью не столкнутся с войском, выдвинувшимся из Риано. У них были с собой припасы на несколько дней, хотя они и предполагали, что срок ожидания окажется куда меньшим.
В первую ночь они, как и предполагали заранее, встали на привал в аккурат на незримой линии между Крайним Полем и Риано. На ночь, само собой разумеется, выставили сменный дозор, однако не заметили ничего подозрительного. На второй день они по-прежнему пристально следили за возможным появлением противника с юга. Ближе к полудню они подошли к Блекатору, черная громада которого высилась на востоке. День выдался прохладный, но безоблачный, и все заранее предвкушали недолгий привал перед тем, как отправиться в обратном направлении.
— А с какого расстояния мы сможем их увидеть? — поинтересовался Фланк.
— А что? — Холмс окинул взглядом квадратную фигуру своего спутника. — Уж не думаешь ли ты, что мы можем с ними разминуться?
— Войско такого размера непременно должно поднять тучу соляной пыли, а кроме того, мы бы наверняка увидели их костры на рассвете, — настроившись на более серьезный лад, пояснил Пейтон. — Не беспокойтесь, друзья, мы увидим их куда раньше, чем они — нас.
Фланк улыбнулся. Он явно повеселел.
— А может, они и вообще не появятся, — с надеждой в голосе предположил он.
— А может, и солнце завтра не поднимется, — ухмыльнулся Милнер. — Не затем они сюда прибыли, чтобы несолоно хлебавши повернуть назад.
— Но в Риано-то они проторчали подозрительно долго, — возразил Фланк. — Как знать, может, они все-таки передумали и решили вернуться на острова.
— Что ж, в таком случае мне искренне жаль Ярласа — вставил Холмс. — Люди вроде него не любят оставаться с пустыми руками.
— Оно бы и неплохо, но… — начал было Пейтон.
И тут же замолчал и жестом призвал к молчанию остальных.
— Чувствуете? — едва слышно прошептал он. Речь шла не столько о шуме, сколько о дрожи, о ритмичных колебаниях соляной корки у всех под ногами.
— Они идут, — тоже почти беззвучно выдохнул Арледж, окидывая взглядом горизонт. — Но почему мы их не видим?
— Потому что они еще слишком далеко отсюда, — ответил Пейтон. — Мы бы их и не услышали, если бы они не так чеканили шаг.
— Они маршируют по соли в ногу, — изумился Милнер. — Они, должно быть, спятили.
— Ага, — согласился Пейтон. — Это чистое безумие.
— А вы можете определить, где они сейчас? — спросил Арледж.
— Нет еще, — смутился вожак археологов. — Но погоди немного. Ладно, пошли дальше.
Без каких бы то ни было вопросов все выполнили этот приказ. Черная гора нависала над ними, находясь на расстоянии всего в четверть лиги, ее гладкие вулканические откосы были черны, как ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
— Послушай, парень, — обратился к нему кабатчик, разбиравшийся во многих делах, помимо собственного. — Сыграй нам, да сыграй так славно, как бывалочи, и поужинаешь сегодня за счет заведения!
Но музыкант даже не пошевелился. Его терзала печаль, он не сомневался в том, что новая скрипка не идет ни в какое сравнение со старой. Не мешало бы перетянуть ей струны, да и настроить ее по-настоящему. И все же дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Скрипичных дел мастер подарил этот инструмент Невиллу после того, как он поиграл на нем несколько минут. При этом мастер пояснил, что никто не в силах был извлечь из этого инструмента больше двух-трех внятных нот, так что скрипка ему все равно без надобности. И добавил, что скрипка эта очень старая и корпус, по-видимому, совсем трухлявый. Невилл и сам понимал, что игра на этой скрипке требует терпения, выдержки и предельной сосредоточенности. Правда, ненадолго приходя в хорошее настроение, он признавался себе, что и эта скрипка — хоть куда.
— Старинную песню давай, — распорядился пьяный.
Невилл медленно поднял голову и уставился на заказчика почти незрячим взором.
— Да что ты понимаешь в старинных песнях, — презрительно выдохнул он. — Если ты услышишь по-настоящему старинную музыку, то даже не поймешь, что это такое. Старинная музыка запрещена. Еретиков всегда казнили — и казнят по сей день! — Будучи под хмельком, Невилл произнес название тайного общества, сам того не заметив. — Старинная музыка исчезла. И я бессилен вернуть ее. Я пытаюсь — боги знают, что я только не пробовал, — но слышу разве что шепот. Шепот, подумать только! А теперь я слышу его даже во сне! — Музыкант перешел на крик. Он вскочил с места, оперся обеими руками о стол, подался вперед. — Мольба и шепот.
— Но я просил всего лишь песню, — растерявшись из-за неожиданной вспышки музыканта, пробормотал пьяный.
— Послушай, парень. Нечего тут истерики закатывать, — поморщился кабатчик. — Лучше сыграй!
Остальные посетители кабака тут же подхватили эту песню. Забарабанив по столам, они заорали:
— Ну-ка, сыграй! Ну-ка, сыграй!
«Ну хорошо же, я вам сейчас сыграю!» Невилл взял скрипку со смычком и заиграл высокую переливчатую мелодию, звучащую поначалу с обманчивой приятностью. Но вот одобрительный шепоток постепенно затих, а затем сменился сердитым бормотанием, когда музыка зазвучала все более сильно и страстно и в то же время грубо. А Невилл продолжал играть, продолжал исторгать из струн вопли безумия и боли и наполнять зал стонами слепой ярости, словно не слыша обращенных к нему проклятий. Мир перестал существовать, волшебство музыки превратило его в единый вихрь горького льда и шипящего огня.
И все эти невероятные звуки разом оборвались, когда кто-то схватил Невилла за руку. Растерявшийся и встревоженный, Невилл уставился на бесцеремонного нахала безумным взором лунатика.
— Вон отсюда! — заорал кабатчик.
Невилла потащили к дверям, его ноги отказывались идти, но все же ему удалось уберечь скрипку от любых посягательств.
— Ты не имеешь права эдак вот злоупотреблять моим гостеприимством! — вопил разъяренный кабатчик. — Убирайся отсюда и никогда больше не возвращайся!
Завсегдатаи поддержали эти слова радостным гулом.
Невилл, шатаясь, вышел на свежий воздух, вышел в ночь — и за него сразу же взялся первый морозец. Юноша поднял голову и тоскливо посмотрел на усыпанное звездами и залитое холодным светом полной луны небо.
И тут в голове у него вновь зазвучал таинственный шепот.
Глава 73
Поднявшись на соль, сидеть на ее корке без всякого движения на протяжении долгих часов было бы весьма необычно для археологов, и Пейтон предпочел обходить северную кромку дозором, что, кстати, повышало шансы на раннее обнаружение приближающегося противника. Они углубились на три лиги в южном направлении, свернули на северо-восток и шли вдоль кромки в сторону Блекатора, вершина которого была едва заметна на горизонте. По этой линии они намеревались ходить до тех пор, пока со всей неизбежностью не столкнутся с войском, выдвинувшимся из Риано. У них были с собой припасы на несколько дней, хотя они и предполагали, что срок ожидания окажется куда меньшим.
В первую ночь они, как и предполагали заранее, встали на привал в аккурат на незримой линии между Крайним Полем и Риано. На ночь, само собой разумеется, выставили сменный дозор, однако не заметили ничего подозрительного. На второй день они по-прежнему пристально следили за возможным появлением противника с юга. Ближе к полудню они подошли к Блекатору, черная громада которого высилась на востоке. День выдался прохладный, но безоблачный, и все заранее предвкушали недолгий привал перед тем, как отправиться в обратном направлении.
— А с какого расстояния мы сможем их увидеть? — поинтересовался Фланк.
— А что? — Холмс окинул взглядом квадратную фигуру своего спутника. — Уж не думаешь ли ты, что мы можем с ними разминуться?
— Войско такого размера непременно должно поднять тучу соляной пыли, а кроме того, мы бы наверняка увидели их костры на рассвете, — настроившись на более серьезный лад, пояснил Пейтон. — Не беспокойтесь, друзья, мы увидим их куда раньше, чем они — нас.
Фланк улыбнулся. Он явно повеселел.
— А может, они и вообще не появятся, — с надеждой в голосе предположил он.
— А может, и солнце завтра не поднимется, — ухмыльнулся Милнер. — Не затем они сюда прибыли, чтобы несолоно хлебавши повернуть назад.
— Но в Риано-то они проторчали подозрительно долго, — возразил Фланк. — Как знать, может, они все-таки передумали и решили вернуться на острова.
— Что ж, в таком случае мне искренне жаль Ярласа — вставил Холмс. — Люди вроде него не любят оставаться с пустыми руками.
— Оно бы и неплохо, но… — начал было Пейтон.
И тут же замолчал и жестом призвал к молчанию остальных.
— Чувствуете? — едва слышно прошептал он. Речь шла не столько о шуме, сколько о дрожи, о ритмичных колебаниях соляной корки у всех под ногами.
— Они идут, — тоже почти беззвучно выдохнул Арледж, окидывая взглядом горизонт. — Но почему мы их не видим?
— Потому что они еще слишком далеко отсюда, — ответил Пейтон. — Мы бы их и не услышали, если бы они не так чеканили шаг.
— Они маршируют по соли в ногу, — изумился Милнер. — Они, должно быть, спятили.
— Ага, — согласился Пейтон. — Это чистое безумие.
— А вы можете определить, где они сейчас? — спросил Арледж.
— Нет еще, — смутился вожак археологов. — Но погоди немного. Ладно, пошли дальше.
Без каких бы то ни было вопросов все выполнили этот приказ. Черная гора нависала над ними, находясь на расстоянии всего в четверть лиги, ее гладкие вулканические откосы были черны, как ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114