Оба уставились друг на друга и грозно зашипели. И сдался в конце концов взрослый бик, после чего Кусака был принят в компанию зверьков как равный и, когда они начинали возиться, не уступал и не давал спуску никому.
Радостное настроение, с которым археологи вышли из города, мало-помалу развеялось за два дня перехода без каких бы то ни было происшествий, но предвкушение добычи никого не покидало и даже усилилось после того, как они услышали гул.
Пейтон, чутье которого к поведению соли было особенно обострено, распорядился о том, чтобы на привале они разбили «быстрый» лагерь — то есть такой, сняться с которого при необходимости можно в один миг.
Ночью небо и соль, казалось, слились воедино. Блистали молнии и грохотал гром, но дождя не было, и соляные равнины отвечали небесам протяжным гулом. Вспышки света отражались на корке соли, вызывая призрачное мерцание, а временами казалось, будто соль светится сама по себе. Переливчатые всполохи появлялись и исчезали то здесь, то там, поневоле заставляя думать о духах и призраках. Воздух звенел едва слышной музыкой, которой — правда не в лад — подвывали бики. Эта была одна из тех ночей, когда, согласно поговорке, сам черт ногу сломит. Даже археологи были несколько испуганы, понимая, что находятся посреди таинственного моря.
Этой ночью они практически не спали. Едва рассвело, путники собрали пожитки и готовы были выступить в путь, но Пейтон повел себя с непривычной нерешительностью, могло даже показаться, будто он впал в своего рода транс. На ночь из клеток выпустили всю шестерку взрослых биков — и они тоже вели себя очень странно: их обычная гибкость куда-то исчезла, движения стали нервными и угловатыми.
Археологи застыли, обнаружив, что их вожак пребывает в сомнениях, и ожидая сигнала трогаться в путь. Молчание затянулось, и Милнер уже раскрыл было рот, чтобы задать старшему неизбежный вопрос, но тут он увидел, что глаза Пейтона вспыхнули.
— Господи, какое огромное, — выдохнул Пейтон. И тут же закончил неожиданно изменившимся голосом: — И ведь идет прямо на нас!
И в этот миг бики, сорвавшись с места, побежали на юго-восток.
— Бежим! — крикнул Милнер. — За ними!
Он пустился вдогонку за улепетывающими зверьками, да и всем остальным дальнейших понуканий не понадобилось. Когда бики метнулись вправо, археологи тут же последовали их примеру; они были в ужасе, соль под ногами ходила ходуном. Несколько минут бики мчались в одном направлении, потом бросились врассыпную — одни направо, другие налево, и люди, догонявшие их, слегка растерялись. В этот миг Гален ощутил острую боль в левом ухе. Кусака, оправдывая свою кличку, впился в него со всей юной прытью. Не останавливаясь, Гален потянулся к плечу, чтобы утихомирить зверька, потерял равновесие и со всего маху полетел прямо на соль. Застыл, оглушенный, чувствуя, как кровь из уха стекает по щеке, и тут соль под ним затряслась. На мгновение Галену отказали руки и ноги, а подняв глаза, он с ужасом увидел, что соль вздыбилась стеной в каких-нибудь пятидесяти шагах от него.
Соль в лучах заходящего солнца была подобна призрачному кораблю, восстающему со дна, на котором он пролежал столетия. Корабль, пусть и наполовину истлевший, все же сохранял определенные очертания. В призрачном сиянии поднимались мачты, палубы и борта — и тут же корабль захлестнул девятый вал вздыбленной и запенившейся соли. Раздался грохот чудовищного взрыва. И только Кусака жалобно подвыл в ответ.
Киббль, бежавший первым заметно впереди остальных, не имел ни малейшего шанса на спасение. Чудовищный кристаллический смерч мгновенно объял и поглотил его. Гален, побледнев от ужаса, следил за буйством неукротимой стихии, тогда как остальные археологи предпринимали отчаянные попытки избежать злосчастной судьбы товарища. Пейтон, Холмс и Фланк метнулись влево — и им удалось-таки вырваться на относительно спокойный участок, а Милнер и Дрейн, следуя подсказке своих биков, сначала побежали направо, но тут же повернули вспять, поняв, что стремятся навстречу собственной гибели.
Гален попытался встать, но Кусака тянул его за руку, на этот раз не так сильно, и положил мохнатую лапку ему на плечо. Так что юноша остался лежать где лежал, уповая на то, что вера в нюх его крошечного напарника не обернется смертью в соляной пучине.
Тем временем неистовое солетрясение сменилось ровной дрожью, а вулканическое извержение соли практически прекратилось. Волна неистовства отпрянула от него и пошла направо. Скоро все вокруг более или менее успокоилось, оставив как воспоминание о только что минувшем лишь сухой и отчетливый громкий шорох. Вихри соли улеглись и раскатились во все стороны ленивой рябью. Крупные кристаллы то взмывали в воздух, то падали, подобно дельфинам, резвящимся в белом море. Но непосредственно вокруг Галена соль оставалась совершенно спокойной, так что он в конце концов поднялся на ноги и восхищенно смотрел на неописуемое зрелище, растекавшееся вокруг. Кусака взвизгнул, и Гален чисто инстинктивно поднял его и усадил к себе на плечо. И зверек тут же принялся вылизывать кровь из прокушенного уха хозяина.
— Ага! — заморгав, воскликнул Гален. — Лихо! — Он рассмеялся. Скосил глаза на Кусаку и ласково пожурил его: — А ты ведь все знал, верно? Ты все знал!
Кусака радостно подвыл в знак согласия.
Гален расслышал голоса, зовущие его бежать дальше, однако пропустил их мимо ушей, понимая, что находится в безопасности именно там, где стоит. Постепенно буйство соли пошло на убыль. Смерчи улеглись, да и рябь стала слабее. Соляное плато неторопливо возвращалось к привычному покою, и только большущее темное пятно напоминало о недавней катастрофе — настолько крупное, что по сравнению с ним площадка, на которой в первом переходе производил раскопки Гален, выглядела бы ничтожной кляксой.
Во вновь наступившем безмолвии до слуха Галена донеслись шаги. Археологи подошли к нему и как зачарованные уставились на отметину, оставленную грандиозным взрывом. Долгое время никто не решался заговорить.
— Никогда не видывал ничего подобного, — выдохнул наконец Пейтон, прервав затянувшееся молчание.
Гален окинул взглядом растерянные лица друзей: Холмс и Милнер были бледны и безмолвны, а Фланк все еще дрожал и глаза у него были подозрительно влажны.
— Все кончилось? — негромко спросил Дрейн.
— До поры до времени, — ответил Пейтон.
— А Киббль? — повернулся к нему Гален.
— Мы бессильны помочь ему, — грустно, но твердо промолвил Пейтон. — Даже если бы мы отыскали его во всем этом… — Он безнадежно махнул рукой. — Он уже стал частью соли.
Никто не усомнился в справедливости слов вожака, да и попрекнуть его никому не вздумалось. Все они осознавали риск, связанный со своим ремеслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Радостное настроение, с которым археологи вышли из города, мало-помалу развеялось за два дня перехода без каких бы то ни было происшествий, но предвкушение добычи никого не покидало и даже усилилось после того, как они услышали гул.
Пейтон, чутье которого к поведению соли было особенно обострено, распорядился о том, чтобы на привале они разбили «быстрый» лагерь — то есть такой, сняться с которого при необходимости можно в один миг.
Ночью небо и соль, казалось, слились воедино. Блистали молнии и грохотал гром, но дождя не было, и соляные равнины отвечали небесам протяжным гулом. Вспышки света отражались на корке соли, вызывая призрачное мерцание, а временами казалось, будто соль светится сама по себе. Переливчатые всполохи появлялись и исчезали то здесь, то там, поневоле заставляя думать о духах и призраках. Воздух звенел едва слышной музыкой, которой — правда не в лад — подвывали бики. Эта была одна из тех ночей, когда, согласно поговорке, сам черт ногу сломит. Даже археологи были несколько испуганы, понимая, что находятся посреди таинственного моря.
Этой ночью они практически не спали. Едва рассвело, путники собрали пожитки и готовы были выступить в путь, но Пейтон повел себя с непривычной нерешительностью, могло даже показаться, будто он впал в своего рода транс. На ночь из клеток выпустили всю шестерку взрослых биков — и они тоже вели себя очень странно: их обычная гибкость куда-то исчезла, движения стали нервными и угловатыми.
Археологи застыли, обнаружив, что их вожак пребывает в сомнениях, и ожидая сигнала трогаться в путь. Молчание затянулось, и Милнер уже раскрыл было рот, чтобы задать старшему неизбежный вопрос, но тут он увидел, что глаза Пейтона вспыхнули.
— Господи, какое огромное, — выдохнул Пейтон. И тут же закончил неожиданно изменившимся голосом: — И ведь идет прямо на нас!
И в этот миг бики, сорвавшись с места, побежали на юго-восток.
— Бежим! — крикнул Милнер. — За ними!
Он пустился вдогонку за улепетывающими зверьками, да и всем остальным дальнейших понуканий не понадобилось. Когда бики метнулись вправо, археологи тут же последовали их примеру; они были в ужасе, соль под ногами ходила ходуном. Несколько минут бики мчались в одном направлении, потом бросились врассыпную — одни направо, другие налево, и люди, догонявшие их, слегка растерялись. В этот миг Гален ощутил острую боль в левом ухе. Кусака, оправдывая свою кличку, впился в него со всей юной прытью. Не останавливаясь, Гален потянулся к плечу, чтобы утихомирить зверька, потерял равновесие и со всего маху полетел прямо на соль. Застыл, оглушенный, чувствуя, как кровь из уха стекает по щеке, и тут соль под ним затряслась. На мгновение Галену отказали руки и ноги, а подняв глаза, он с ужасом увидел, что соль вздыбилась стеной в каких-нибудь пятидесяти шагах от него.
Соль в лучах заходящего солнца была подобна призрачному кораблю, восстающему со дна, на котором он пролежал столетия. Корабль, пусть и наполовину истлевший, все же сохранял определенные очертания. В призрачном сиянии поднимались мачты, палубы и борта — и тут же корабль захлестнул девятый вал вздыбленной и запенившейся соли. Раздался грохот чудовищного взрыва. И только Кусака жалобно подвыл в ответ.
Киббль, бежавший первым заметно впереди остальных, не имел ни малейшего шанса на спасение. Чудовищный кристаллический смерч мгновенно объял и поглотил его. Гален, побледнев от ужаса, следил за буйством неукротимой стихии, тогда как остальные археологи предпринимали отчаянные попытки избежать злосчастной судьбы товарища. Пейтон, Холмс и Фланк метнулись влево — и им удалось-таки вырваться на относительно спокойный участок, а Милнер и Дрейн, следуя подсказке своих биков, сначала побежали направо, но тут же повернули вспять, поняв, что стремятся навстречу собственной гибели.
Гален попытался встать, но Кусака тянул его за руку, на этот раз не так сильно, и положил мохнатую лапку ему на плечо. Так что юноша остался лежать где лежал, уповая на то, что вера в нюх его крошечного напарника не обернется смертью в соляной пучине.
Тем временем неистовое солетрясение сменилось ровной дрожью, а вулканическое извержение соли практически прекратилось. Волна неистовства отпрянула от него и пошла направо. Скоро все вокруг более или менее успокоилось, оставив как воспоминание о только что минувшем лишь сухой и отчетливый громкий шорох. Вихри соли улеглись и раскатились во все стороны ленивой рябью. Крупные кристаллы то взмывали в воздух, то падали, подобно дельфинам, резвящимся в белом море. Но непосредственно вокруг Галена соль оставалась совершенно спокойной, так что он в конце концов поднялся на ноги и восхищенно смотрел на неописуемое зрелище, растекавшееся вокруг. Кусака взвизгнул, и Гален чисто инстинктивно поднял его и усадил к себе на плечо. И зверек тут же принялся вылизывать кровь из прокушенного уха хозяина.
— Ага! — заморгав, воскликнул Гален. — Лихо! — Он рассмеялся. Скосил глаза на Кусаку и ласково пожурил его: — А ты ведь все знал, верно? Ты все знал!
Кусака радостно подвыл в знак согласия.
Гален расслышал голоса, зовущие его бежать дальше, однако пропустил их мимо ушей, понимая, что находится в безопасности именно там, где стоит. Постепенно буйство соли пошло на убыль. Смерчи улеглись, да и рябь стала слабее. Соляное плато неторопливо возвращалось к привычному покою, и только большущее темное пятно напоминало о недавней катастрофе — настолько крупное, что по сравнению с ним площадка, на которой в первом переходе производил раскопки Гален, выглядела бы ничтожной кляксой.
Во вновь наступившем безмолвии до слуха Галена донеслись шаги. Археологи подошли к нему и как зачарованные уставились на отметину, оставленную грандиозным взрывом. Долгое время никто не решался заговорить.
— Никогда не видывал ничего подобного, — выдохнул наконец Пейтон, прервав затянувшееся молчание.
Гален окинул взглядом растерянные лица друзей: Холмс и Милнер были бледны и безмолвны, а Фланк все еще дрожал и глаза у него были подозрительно влажны.
— Все кончилось? — негромко спросил Дрейн.
— До поры до времени, — ответил Пейтон.
— А Киббль? — повернулся к нему Гален.
— Мы бессильны помочь ему, — грустно, но твердо промолвил Пейтон. — Даже если бы мы отыскали его во всем этом… — Он безнадежно махнул рукой. — Он уже стал частью соли.
Никто не усомнился в справедливости слов вожака, да и попрекнуть его никому не вздумалось. Все они осознавали риск, связанный со своим ремеслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114