Задача Пейтона изначально сводилась к тому, чтобы вывести их туда, где соль неустойчива, но никто не смог бы заранее предсказать жуткое извержение, свидетелями которого они только что стали.
Теперь к людям вернулись и бики. Их разбросало по всей равнине, избежать ударов им не помог даже их особый инстинкт. Казалось, они столь же потрясены происшедшим, как и люди. Один из зверьков погиб вместе со своим хозяином, и остальные не сумели даже предупредить его.
Милнер положил руку на плечо Пейтону.
— Ладно, старина, — врастяжку произнес он. — Ты оказался прав.
— Что так, то так, — согласился Холмс. — Такого извержения я еще не видел!
Эти слова как будто стряхнули с людей ужас и оцепенение, в котором они пребывали, и все разом заговорили, они говорили без умолку, собирая свой скарб, раскиданный в паническом бегстве по всей равнине.
— Видел тот выплеск? Шагов, считай, на двадцать в высоту!
— А вспышки в нем? Всех цветов радуги.
— Если наверх не вышвырнуло ничего стоящего, значит, мы ошиблись в выборе профессии.
— Наверное, нам даже не придется глубоко копать. Все может оказаться прямо на поверхности.
Теперь, когда непосредственная опасность миновала, каждый из археологов вновь загорелся обычными надеждами и мечтами. Да и рассказ о только что происшедшем прикует всеобщее внимание в застольных беседах в любом трактире на много лет вперед. Причем на этот раз им даже не придется преувеличивать.
Как только люди собрались с духом, Пейтон распорядился о начале и организации работ.
— Работать будем парами. — Его голос звучал с былой властностью. — Сперва расчертим площадку на четыре части, чтобы проверить, не выбросило ли что-нибудь прямо на поверхность. И одновременно наметим места предстоящих раскопок. Только надо действовать осторожно. Могут быть ямы. А уж трясина — непременно. Выпустим всех биков сразу. Держите их при себе и следите за их поведением. Возможно, все успокоилось еще не окончательно. — Сделав паузу, он добавил: — И припасы тоже разделим. Часть оставим здесь, а часть возьмем с собой. Так мы не останемся совсем без еды, если зыбучая соль вдруг вернется.
— Будем надеяться, не вернется, — пробормотал Холмс.
— Когда определите места раскопок, дайте мне знать, — продолжил Пейтон. — Если найдете что-нибудь крупное, зовите остальных. Тут надо играть всей командой.
Он огляделся по сторонам в ожидании дополнительных вопросов, но таковых не последовало, и археологи приступили к работе.
— Пошли, — предложил Галену Дрейн. — Возьмем себе тот участок.
Пейтон с Милнером занялись центром, а несуразная, но неразлучная парочка в составе Холмса и Фланка взяла себе дальний участок.
Уже на первых шагах Гален задумался об изначальных причинах, которые побудили его присоединиться к археологам. Он вспомнил каменные таблицы и таинственные зашифрованные письмена и подумал о том, не удастся ли и ему найти что-нибудь в том же роде. Эта мысль взволновала его куда сильнее, чем мечты о золоте и драгоценных камнях, обуревавшие его товарищей. Так или иначе, вскоре у него не осталось времени на праздные размышления — все силы и вся энергия стали уходить на работу лопатой. Грубая соль осыпалась и забивалась в голенища сапог, приходилось тщательно выверять каждый шаг, прежде чем перенести тяжесть тела на одну ногу. Медленный и изнурительный труд привел к тому, что все выдохлись задолго до полудня.
Первое прочесывание выброса не увенчалось успехом. Пригоршня почерневших костей, несколько цветных камушков и невдохновляющая коллекция всевозможного хлама оказались единственным вознаграждением за утомительные утренние труды. Утешало археологов только то, что зыбучая соль вроде бы не возвращалась, да и бики, по-видимому, не ждали от нее никакого подвоха. В конце концов, как подчеркнул Пейтон, пищи и питья им хватит на несколько дней, если, конечно, они будут разумно вести себя, так что причин спешить не было. Самые жаркие часы дня они провели отдыхая, а когда зной пошел на убыль, возобновили поиски и раскопки.
Гален с Дрейном решили копать там, где нашли кучку древних костей, что и составило их единственную лепту в общий улов. Взяли лопаты и причитающуюся им часть припасов и отправились к заранее отмеченному месту. На этот раз им удалось сократить путь, потому что опасные точки маршрута они уже знали. Кусака и бик Дрейна, предоставленные самим себе, вели себя каждый на свой лад: Кусака играл и резвился, тогда как взрослый бик ступал важно и с презрением поглядывал на неразумного детеныша.
Под пристальными взглядами зверьков двое юношей начали копать круглую яму большого диаметра. Соль здесь была мягкой, она еще не успела слежаться, и отбрасывать ее было легко, однако уже убранная соль все время осыпалась, так что для того, чтобы выкопать яму поглубже, приходилось постоянно увеличивать ее диаметр. Это была трудная и противная работа — и по-прежнему им не попадалось ничего, кроме дряхлых костей. В один момент, правда, они нашли безупречно белый человеческий череп, при виде которого у юношей по спине побежали мурашки, но он был столь же никчемен, как и все их остальные находки. Они закончили на закате, разочарованные и до полусмерти уставшие.
Да и другим повезло ненамного больше. Совместными усилиями им удалось раздобыть лишь несколько трухлявых древесных обломков, чуть ли не насквозь проржавевшую полоску металла, горшечные черепки да несколько ниток цветных бус. Из-за них чуть было не разгорелся спор, однако тут же выяснилось, что бусы — из обыкновенного стекла. Нашли они и пару-тройку истлевших почти до неузнаваемости тряпок. Чем бы ни были когда-то эти вещи, сейчас от них никому никакого проку не было и быть не могло, поэтому никто, кроме Галена, и не обратил на них внимания. Только он какое-то время присматривался к ним в уже наступивших сумерках, но так и не сумел прийти к какому-нибудь определенному выводу.
Тем не менее потихоньку-полегоньку день принес достаточно обнадеживающие результаты для того, чтобы назавтра продолжить раскопки, — в конце концов, там, где нашлось железо, всегда может отыскаться и золото, а среди грошовых бус могут попасться и драгоценные камни. Обнадеживающие результаты — но ничего, кроме них.
В лагере, разбитом подальше от затемненной площадки, этим вечером и ночью было тихо. Каждый вспоминал опасности, которым подвергся днем, каждый думал о смерти товарища. Скудный — в полрациона — ужин прошел чуть ли не в полном молчании. Все устали, у каждого было над чем поразмыслить; разве что чуть поругались по поводу очередности ночных дежурств. На этот раз Галена — без каких бы то ни было объяснений — заставили заниматься и этим. Впрочем, это означало, что его теперь воспринимают как равного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114